Истоки русской революции

 

Периодически возвращаясь к теме истории нашей страны и своего рода, вспоминаю поездку в Парагвай, которая совершилась ровно год тому назад. Если вы еще не читали отчет об этом увлекательном путешествии, то можете это сделать, пройдя по ссылкам:
http://cuamckuykot.ru/el-paraguay-russo-1-day-1536.html
http://cuamckuykot.ru/el-paraguay-ruso-dio-2-1567.html
http://cuamckuykot.ru/el-paraguay-rusio-dio-3-1598.html

В одной из предыдущих статей я обратился к вам, уважаемые читатели, за помощью в переводе присланной из Парагвая статьи «Русская революция, её природа, развитие и перспективы» за авторством моего прапрадеда, написанной с сентябре 1924 года для журнала «Либерал».

Напомню, что свобода (liberasion) в Парагвае — это свобода от завоевателей, от внешнего агрессора. Поэтому слово «либерал» у них носит совсем другой характер.

Благодарю тех, кто откликнулся с предложением помочь с переводом, и начинаю публиковать материал о причинах революции 1917 года, написанный её очевидцем, генералом-майором от артиллерии Иваном Тимофеевичем Беляевым.



Перевод прислал Валентин Сахаров:

«Журнал «Либерал» — 9-27 Сентября 1924 г. – стр. 3.
(Эта статья, написанная Иваном Беляевым специально для «Либерала», опубликована в нескольких частях с 9 по 27 Сентября 1924 г.)

Русская революция, её природа, развитие и перспективы

 

(Часть первая, 9 Сент.) Я родом из тех мест, где политика является уделом немногих, и обладаю профессией, которая в обычных условиях не позволяет её обсуждать, в соответствии с практикой всех цивилизованных стран. Но существуют факты, о которых люди должны узнать и, когда о них молчат деятели науки и искусства, тогда начинают кричать камни.

Приняв любезное предложение уважаемого сеньора Президента этого института провести обсуждение того, что до сих пор не было сказано о русской революции, я постараюсь поведать идеи и личные наблюдения, привезённые мной из далёкого государства, мало знакомого в этой республике, и из окружения, сильно отличного от того, где я сейчас живу; мысли, созревшие в моей голове в течение долгих лет войны, революции и моего изгнания. Я должен лишь попросить снисхождения уважаемой аудитории за манеру моих выражений на испанском, поскольку я нахожусь в этой гостеприимной стране в течение только шести месяцев, а ранее мне никогда не доводилось разговаривать  на этом языке.

Являясь потомком древнего рода, военного по происхождению, я родился в имении, где с детства находился в продолжительном контакте с русскими крестьянами, и поэтому знаю его менталитет и обычаи. Позже я узнал город и его детали, узнал имперский двор и царскую гвардию и одновременно наблюдал за рабочими в их цехах и представителями интеллигенции, занятыми их исследованиями. В гвардии я брал под своё покровительство некоторых офицеров, и сам спасался  благодаря отваге моих солдат.

Несмотря на все ужасы и тревожные моменты революции, я сохранил любовь ко всем классам моего народа, глубокую уверенность в его будущем и несокрушимую веру в его светлый хоть и наивный ум, в его честную и искреннюю душу. Однако, как представить себе то море лжи, враждебности и насилия, в которое полностью погрузилось моё отечество? Как объяснить, что в эпоху, настолько развитую, как нынешнее время, могла произойти подобная катастрофа, уничтожившая расцвет всей культуры и унёсшая жизни двадцати миллионов? И как, наконец, могла грянуть социальная борьба в государстве, где ранее не существовало ни такой проблемы, ни пролетария? Кроме того, приход к власти произошёл к большому удивлению самих главарей движения, тогда как другие западные страны, где условия для этого были более подготовлены, чем в  России, только способствовали революционным идеям.

В России существуют три класса, играющих основную роль в истории революции: крестьяне, рабочие и интеллигенция.

В древней России, во времена князей и первых царей, земля обычно распределялась только между теми, кто в случае войны мог примкнуть к войскам, «в большом числе, вооружённый и конный», без участия тех, кто не мог соответствовать этому требованию. Взамен, те, кто не мог или не хотел защищать свою родину, культивировали земли, принадлежащие воинам. Понемногу они становились полностью под их властью до того момента, когда арендаторы, деревенские или крестьянские, как они тогда назывались, просили права свободно перейти от одного собственника к другому.

В течение Смуты в России в конце XVII века царь Борис Годунов отменил последнюю свободу этих крестьян: право перехода раз в году, в «день святого Юрия». То, что позднее, было одной из причин его свержения. В ту эпоху большинство более сильных и отважных крестьян перебирались в близлежащие районы государства и формировали там, в степях и Сибири, свободные общины казаков.

Императоры Дома Романовых после их избрания на трон не восстановили свобод крестьян, то, что спровоцировало в XVII и XVIII вв. большие восстания крестьян против их хозяев казаками: первое – Стенькой Разиным с Дона и второе – Емельяном Пугачёвым с Урала. За взятием под контроль ситуации последовала серия реакционных мероприятий, окончательно оформивших полное прикрепление крестьян к земле.

В середине XIX века в течение великого движения за освобождение в Европе и Америке социальная ситуация в России была следующей: основным источником капитала всё ещё был земельный участок с его продуктами и предметами первой необходимости, которые экспортировались за границу для обмена на другие         товары или роскошь, которых не было в России.

Земля была собственностью Государства, царской семьи и знати, тех, кто имел в полном рабстве крестьян. Последние работали два дня в неделю на своего хозяина или платили оброк, находились под феодальной властью барина, который мог судить их по своему усмотрению (в менее важных случаях), перемещать их на другие участки и даже продавать их.
Хотя злоупотребления хозяев в этом смысле наказывались лишением их имений и принуждением к опеке, на практике, в действительности собственник (во владениях государства или царской семьи или знати) был сеньором с феодальными полномочиями.
Если барин был неприятным и несправедливым, его крестьяне постепенно убегали в южные районы, населённые казаками, или в Сибирь, или на чухонские камни (как называли балтийские провинции), хотя власти и чинили им большие ограничения; иногда возвращение к своим родным очагам и работе в родной общине сопровождалось заменой хозяина на другого, более хорошего и гуманного.

Русская деревня всегда называлась общиной, поскольку вся территория, на которой она располагалась, разделялась на участки между жителями мужского пола сроком на два или три года, эти участки были временной собственностью крестьянин только из одной избы и имения. Для культивации земля тщательно делилась на участки в пропорции по количеству мужчин. Земля, находившаяся в собственности барина, культивировалась всей деревней,  сохраняя это право пользоваться ей по дням, соответствующим «барским». В течение долгой русской зимы, когда прекращались земельные работы, крестьяне переезжали на фабрики или посвящали себя домашнему производству в соответствии с желанием барина. В случае плохого урожая, голода или несчастного случая на работе, у барина была обязанность помогать своим крестьянам.

(Часть вторая, 10 Сентября) За исключением положения села такая социальная и экономическая ситуация давала удовлетворительные результаты, и государство развивалось. Торговый оборот зерновыми культурами превышал показатели всех стран Европы и Америки. Дешевизна жизни была баснословной, пустыри превращались в цветущие пшеничные поля, а население, и вместе с ним и скот, увеличивалось небывалыми темпами.
В 1712 году, во времена правления императора Петра Великого население его империи не превышало 12 миллионов человек. Сто лет спустя, во время наполеоновского вторжения, оно достигло 30 миллионов. Ещё пятьдесят лет спустя – 60 миллионов. В 1912 году население России приблизилось к значительной цифре в 180 миллионов, отличаясь стойкостью и активностью и превосходя в плане численности население Соединённых Штатов, а также её известную систему колонизации.

Такой была ситуация, когда на трон взошёл император Александр II, которому предстояло решить важнейшую проблему, откладываемую в течение 60 лет реакционной политикой его отца и наполеоновскими войнами. С одной стороны рабство в XIX веке было неприемлемым и невыносимым, но с другой – разрушение цемента государства могло привести к катастрофе.
Экономические условия России того времени были сформированы с тщательностью рангоута (устройства для подъёма и растягивания парусов –прим.) военного корабля тех времен, однако с изобретением паровых машин исчезли как дымка пассажиры с таких фрегатов. В век свободы было необходимо создать что-то новое, старый режим должен был уступить.
В промежуток между 1856 и 1859 велась интенсивная и длительная работа по освобождению крестьян, увенчавшаяся манифестами, в которых первыми словами было: «Перекрестись, свободный народ России…»

С того времени крестьяне получили все права граждан. Кроме того, во владения им помимо домов были отведены и часть лесов и лугов, которые уже использовались, в пропорции по количеству «душ» и в соответствии с районом, которому они принадлежали, насчитывая в среднем по 13 гектар на семью или в целом 111 628 506 гектар.

Помещикам отводились в частную собственность их земли, их леса и поля. Кроме того, правительство выплатило им номинальную стоимость всего, что переходило в собственность крестьян, которую те в свою очередь должны были выплатить государству в течение 30 лет. Большая часть этого долга никогда не была выплачена.

Сейчас трудно воспринять во всей своей полноте действия Александра II, но при этом сравним их с отменой рабства в Соединённых Штатах в 1862 и в Бразилии в 1889, где освобождённые негры, мулаты и квартероны (имеющие четверть индейской или негритянского крови – прим.) не получили ни одного гектара земли.

Хотя очень трудно описать, что чувствовали авторы и те, к кому эти манифесты имели прямое отношение, но можно сказать: Царь-Освободитель одним словом и по своему трогательному великодушию изменил 40 миллионов жизней; жизней собственников, которые отказались от своих прав и к тому же помогли своему монарху в его деле; и жизней крестьян, которые получили всё сразу: свободу, дома и земли.

Всё было великим в Великой России. Но это был гигантский скачок!
Без сомнения государство получило сильный удар, который ему причинила скверная рана на его организме. «Порвалась цепь великая?» — говорил Некрасов, либеральный поэт того времени — «Ранив с одной стороны барина, а с другой – мужика». Пал патриархальный авторитет домашнего уклада, замещаемый мировыми судьями, одетыми во фрак и с гражданским кодексом в руке.

На селе реформа интерпретировалась на свой манер. Мужики оставляли работу и на последние средства, находящие в их распоряжении, покупали аккордеон, кожаные сапоги и начинали пьянствовать. Многие из них, считая сельскую жизнь слишком тяжёлой, запирали свои избы, оставляли поля и устраивались на фабрики, отдавая предпочтение радостям городской жизни.
Худшим до сих пор было положение землевладельцев. Они остались без рабочих рук и даже за деньги не могли их найти, таким образом, оказываясь в необходимости тратить все свои сбережения, уже не достаточные для покупки сельхоз техники, необходимой для удовлетворения потребностей новой системы.

Великодушный Царь-Освободитель пал жертвой террористического покушения, осуществлённого первого марта 1880.  После его смерти на царском столе был найден проект конституции, на которой накануне трагического случая его рукой было написано, что текст уже предназначался для публикации.

Проходили годы, и государство начинало понемногу привыкать к новому направлению политики своего правительства. Собственники, которые прекратили свою деятельность из-за трудностей первого времени, адаптировались к системе работы с применением машин и, таким образом, спасли государство от медленного разрушения.
Однако были и другие последствия реформы, которые пришлось ощутить. В середине века утроилось население империи, большей частью за счёт увеличения класса крестьян, тогда как земельные угодья не изменялись по площади.

Ранее землевладельцы направляли миграционное движение своих «арендаторов»-крестьян, покупая или получая с этой целью от государства земли в удалённой и безлюдной местности, направляя после в эти места своих крестьян (иногда целыми деревнями) и обеспечивая их первые шаги в жизни при новых условиях.

Таким образом заселялись при Петре Великом окрестности Петрограда крестьянами из района Москвы и богатейших губерний Саратова и Самары в начале XVIII века (но в тексте указано XIX – прим.). В конце концов, была возможна миграция в богатые районы Кавказа, Туркменистана и Сибири. К сожалению, организация миграции была недостаточной и, принимая во внимание, что русский крестьянин – не любитель путешествий  и перемены своего окружения и соседей, трудно себе представить, какие мысли он вынашивал в своей голове.

Общинный характер русской деревни не допускал интенсивной культивации каждого земельного пояса, принадлежащего крестьянину. Было трудно убедить вкопать изгородь или придумать что-нибудь получше, если сосед не хотел  делать того же на своём земельном участке (полосе) или если было опасение, что спустя 2 или 3 года крестьянин, возможно, обменяет свою полосу на другую. Если раньше землевладелец мог заставить своих крестьян работать лучше для общины, то сейчас глава общины ни имеет ни авторитета, ни желания делать это. Земельные наделы при применении архаичных методов их обработки всегда давали худшие результаты. Каждый гектар давал только 66 кинтал (около 3 тонн, возможно, здесь ошибка на порядок, и пропущена точка 6.6 – прим.) пшеницы (в Германии 20, в Канаде 21, в Аргентине 6.9). Была заметна общая неудовлетворённость и зависть к тем, кто добился независимости от общины и купил участок земли; и особенно к тем хуторянам, чьи земли культивировались современными методами и давали лучшие урожаи (1).

(Третья часть, 11 Сентября) Вскоре в деревнях начали появляться агитаторы, которые говорили, что первый манифест о свободе не был подлинным, а был сфальсифицирован заинтересованными землевладельцами, в результате чего появился другой манифест, в соответствии с которым между крестьянами и было проведено распределение земель, издревле культивируемых порабощёнными общинами. Землевладельцы таким образом реализовали «черный передел», т.е. сделали так, что земля почти полностью делилась только между барскими владениями.

Напрасно император Александр III советовал в день своей коронации в Москве делегациям крестьян не верить лживым слухам и абсурду о новом переделе земли; бесполезными оказались также попытки местных властей опровергнуть их. Было невозможно словом утихомирить возникшее волнение, были необходимы средства более реальные и эффективные.
Между тем назрел другой вопрос, «рабочий вопрос». До Мировой войны в России не было и пяти миллионов рабочих (2), хотя население составляло 180 миллионов. Другими словами, количество их было равно числу безработных в Англии в 1918, к окончанию войны. Русский рабочий не был чисто пролетарием, а от части, был и собственником, поскольку большинство рабочих имело долю в своей родной деревне. Кроме того, много людей работало на фабриках только во время перерыва между сельскохозяйственными работами, в зимнее время, и имело, таким образом, два источника заработка.

Таким образом, мне кажется, что рабочий кризис в России мог возникнуть только намного позже.

Но в рабочем вопросе были и определённые неприятности. Так как большинство рабочих жило в столицах России и их окрестностях, где размещались фабрики, всегда формировалось опасное для правительства ядро, всегда готовое и восприимчивое к агитации, то, что с очевидностью было подмечено после первой русской революции, потерпевшей крах в 1905.
Здесь я позволю себе привлечь внимание моей уважаемой аудитории к другому классу, существовавшему в России: аристократии.

Древняя русская знать, потомки независимых князей и наиболее выдающихся домов, почти полностью исчезли во время тирании Ивана Грозного и жестокого управления страной Петром Великим, замещаясь на протяжении XVIII-XIX веков другими элементами, чьё появление в большинстве случаев зависело более от прихоти монарха, чем от их достоинств. Также частые браки русских императоров с немецкими принцессами сопровождались вмешательством чужеродных иностранных элементов в подлинные интересы России.
При Петре Великом в число знати входили мужи, которые могли говорить правду самому владыке. Князь Яков Долгорукий осмелился порвать декрет императора, считая его несправедливым, то, что принесло ему  уважение снисходительного монарха, признавшего потом его благородный патриотизм.

Таким образом, знать, сформировавшаяся на протяжении веков, замещалась двором другими людьми, имевшими большую благосклонность и право наследования, согласно которому сыновья получали наследство отца по равным частям. Аристократ, к примеру, владеющий 5000 гектарами, мог жить независимо и ничего не делать. Но его дети уже зависели от жалования, которое они получали от государства, а его внуки уже были пролетариями-интеллектуалами. Именно последние спровоцировали катастрофу в России, а не неимущие рабочие.
За неимением частного капитала и хорошо развитой промышленности правительство могло использовать этот элемент для службы на благо нации, того, что уже нельзя было передать по наследству, но что могло бы поспособствовать целому поколению благодаря только жалованиям, выплачиваемым государством.

Во Франции, в аналогичных условиях сформировалось «третье государство», которое дало силу стране при последних Бурбонах и республиканском режиме. Юнкеры или молодая независимая аристократия в Германии составили силу империи и её армии. В Англии знать содействовала правительству в деле организации страны, и младшие дети менее богатых аристократов с помощью их старших и более богатых родственников могли приспособиться к жизни. Таким образом, у страны сохранялась здоровая и безопасная основа.

В России положение интеллектуального класса весьма отличалось. Так, в Новгородской и Псковской губерниях можно было найти деревни, полностью населённые потомками древних князей, самих возделывающих их поля. Дети знати обучались часто на улице вместе с детьми рабочих, отличаясь друг от друга только по фамилиям.

Обучение, в целом, было недостаточным по причине недостатка средств у родителей и приводило к желанию видеть своих детей хотя бы на должности в армии или в униформе на общественной должности. Таким образом, исчезла истинная знать с передачей прав по наследству, замещаемая бюрократией, жившей за счёт государства.

Хорошо известно, что человек может продолжить жить при отрубании рук, ног или менее деликатных органов, таких как часть лёгких или пищевода или даже головного мозга. Однако пытаться приподнять его нервную систему – это подвергаться опасности общей катастрофы, которая провоцирует в организме худшие припадки, чем смерть.

Много интеллектуалов посвящали себя интенсивной работе, но другие, хотя и являлись энергичными людьми, однако непостоянными и беспринципными, двигались в другом направлении. Они играли роль дрожжей, которые привели к поднятию русского теста, позже зашедшему через край и угрожавшему всему  миру.

Было бы слишком долгим описывать все фазы этого брожения. В нескольких словах можно сказать, что попытка начать революцию с помощью крестьян потерпела неудачу вопреки вероятностям успеха, по причине характера русской общины, её консерватизма, её простых и понятных причин и, кроме того, её склонности к собственности абсолютно противоположной идеям социализма. Однако в то же самое время в Европе установилась социальная борьба, возглавляемая адептами Карла Маркса, которые в случае успеха, возможно, были готовы предоставить поддержку революционерам в России.»

Продолжение следует…
 http://cuamckuykot.ru/the-origins-of-the-russian-revolution-7710.html#cut