После смерти Махатмы Ганди Владимиру Путину определённо не с кем поговорить, особенно на Украине. Из его последнего интервью Первому каналу подавляющее большинство киевских СМИ выудило, на их журналистский взгляд, самое интересное: Путин придумал свою версию украинской истории. Разумеется, отличную от официальной украинской, а потому — ложную. Медийные интерпретации сопровождались привычным «хохло-кацапским» дискурсом на историческую тему, а вскоре к почину прессы присоединились и политики.

Как объяснить, что всё это уже стало неважным? Семейные скандалы имеют какой-то смысл до развода, после него уже не о чем спорить. Украина на протяжении двадцати двух лет была не-Россией — государственным образованием, историческое существование и обоснование которого строилось на противопоставлении своей соседке. Этот фактор определял экономику, внутреннюю и внешнюю политику, национальную идентификацию, а для некоторой части украинцев — даже религиозную веру. Настолько он был значим.

Сейчас обстановка меняется. Мы не знаем, что дальше будет с Украиной-не-Россией, государственность которой лишается смысла и изначального её предназначения. Владимир Путин тоже не знает. Он лишь перечисляет риски в сфере экономики и международной политики, с которыми придётся столкнуться Киеву после подписания Соглашения об ассоциации с Евросоюзом. Есть опасность неравноправного партнёрства — украинской стороне может просто не хватить веса для того, чтобы отстоять свои условия в переговорах с ЕС. Также шла речь о конкурентоспособности украинского производителя и сложностях адаптации к новым стандартам. И о том, как все вышеперечисленные явления отразятся на России и других членах Таможенного союза.

Но украинским СМИ, украинской власти, украинским политикам меньше всего хочется говорить о том, как будет функционировать Украина, с какими проблемами столкнется, а главное — стоит ли овчинка выделки. Давайте лучше поспорим о нашей истории. Мы ведь так давно этим занимаемся, такая привычная, интересная и, главное, общая тема…

Наверняка наступит момент, когда Владимиру Путину поставят в упрёк то, что он слишком быстро сдался в борьбе за Украину, так и не смог преодолеть сопротивление национальных элит. Но какая альтернатива? Кормить украинскую политику всё новыми и новыми доказательствами того, что смысл и предназначение незалежной державы — противостояние с Россией? Так ведь сила действия равняется силе противодействия. За двадцать два года мы видели достаточно подтверждений этому закону. На данном этапе политики с обеих сторон уже сделали всё, что могли.

Поэтому Путин философски подходит к проблеме: куда бы Украина ни шла, мы всё равно когда-то и где-то встретимся. Почему? Потому что мы один народ. И насколько всё становится проще, если принять эту точку зрения.

ОДНАКО