Руслан Горевой
Наша Версия
(№ 42 от 03.11.2014)
Припомните-ка, какими словами Михаил Ходорковский обозначил свои внезапно возникшие президентские амбиции (произошло это, напомню, месяц назад, на фестивале газеты «Монд» в Париже). Он сказал так: мол, готов стать президентом России исключительно «в случае кризиса». «Мне не было бы интересно становиться президентом Российской Федерации, если бы страна развивалась нормально, – цитирует российского оппозиционного лидера Radio France Internationale. – Но если вопрос встанет о том, что будет необходимо преодолеть кризис и произвести конституционную реформу, главным в которой является перераспределение президентской власти в пользу суда, парламента и гражданского общества, эту часть работы я готов буду выполнить».
Чувствуете, куда клонит Ходорковский? То ли он проговаривается, то ли слишком тщательно подбирает слова. Не говорит: дождусь выборов и приму решение, а говорит: «…если встанет вопрос». Внезапно, так сказать, сам по себе. Немногие приверженцы Ходорковского правильно поняли смысл его заявления. А вот вам ещё одна цитата, тоже недавняя, из его интервью британскому Би-би-си: «Перспектив демократической смены режима в России больше не существует. Страна за несменяемость режима уже начала платить кровью, и этой крови дальше будет больше. Сложно сказать, возможна ли смена режима в рамках дворцового переворота, либо мы доживём до масштабного гражданского противостояния. То, что дворцовый переворот для страны более безопасен, в России начинают понимать многие».
Наша Версия
(№ 42 от 03.11.2014)
Ощущение такое, что в России стартовала
кампания по выборам президента. Лидеры оппозиции наперебой делают
заявления, неожиданно признавая, что Крым всё-таки российский – к ужасу
значительной части их приверженцев и к немалому удивлению остальных. В
Сибири и на Урале местные «несогласные» в спешке обучают молодёжь, как
правильно организовывать акции неповиновения властям, – что
примечательно, не без участия американских дипломатов. Параллельно у
видных оппозиционеров проходят обыски – то ли «деньги на революцию»
ищут, то ли секретные методички о том, как правильно бунты устраивать.
Что происходит, в чём причина нынешнего осеннего политического
обострения, ведь до президентских выборов ещё целых четыре года? До
очередных – точно четыре. Но кто вам сказал, что грядущие выборы пройдут
в срок, а не до срока, как на Украине?
Припомните-ка, какими словами Михаил Ходорковский обозначил свои внезапно возникшие президентские амбиции (произошло это, напомню, месяц назад, на фестивале газеты «Монд» в Париже). Он сказал так: мол, готов стать президентом России исключительно «в случае кризиса». «Мне не было бы интересно становиться президентом Российской Федерации, если бы страна развивалась нормально, – цитирует российского оппозиционного лидера Radio France Internationale. – Но если вопрос встанет о том, что будет необходимо преодолеть кризис и произвести конституционную реформу, главным в которой является перераспределение президентской власти в пользу суда, парламента и гражданского общества, эту часть работы я готов буду выполнить».
Чувствуете, куда клонит Ходорковский? То ли он проговаривается, то ли слишком тщательно подбирает слова. Не говорит: дождусь выборов и приму решение, а говорит: «…если встанет вопрос». Внезапно, так сказать, сам по себе. Немногие приверженцы Ходорковского правильно поняли смысл его заявления. А вот вам ещё одна цитата, тоже недавняя, из его интервью британскому Би-би-си: «Перспектив демократической смены режима в России больше не существует. Страна за несменяемость режима уже начала платить кровью, и этой крови дальше будет больше. Сложно сказать, возможна ли смена режима в рамках дворцового переворота, либо мы доживём до масштабного гражданского противостояния. То, что дворцовый переворот для страны более безопасен, в России начинают понимать многие».