03.06.15Евгений Сатановский,
президент Института Ближнего Востока
Опубликовано в выпуске № 20 (586)
О предстоящих премьерах в будущем театре военных действий в Средней Азии
Гражданская война в Йемене, вмешательство в ее ход Саудовской Аравии, вызвавшее обострение отношений с Ираном, а также захват Исламским государством (ИГ) иракского Рамади и сирийской Пальмиры (хотя с военной точки зрения падение Идлиба поставило Башара Асада в более сложное положение) спровоцировали информационный шквал в международных СМИ.
В случае ИГ это демонстрирует правильность тактики джихадистов, заинтересованных не только в достижении успеха «на земле», но и в широком освещении своих успехов – особенно в официальном информационном пространстве, что привлекает к ним симпатии сторонников и обеспечивает приток боевиков и финансов извне. Не оспаривая важность для международной политики событий в Ираке, Сирии и Йемене, отметим, что проблемы Ближнего и Среднего Востока (БСВ) отнюдь не ограничиваются ими. Причем в данном случае речь не об африканской периферии БСВ, но о Центрально-Азиатском регионе (ЦАР).
Описанные события отвлекли внимание прессы, политиков и экспертов от ситуации на севере Афганистана, с точки зрения российских интересов значительно более важной. В том числе потому, что как бы ни складывалась ситуация в Леванте, Двуречье или на Аравийском полуострове, от России она зависит куда меньше, чем от Ирана, Турции, Египта или Саудовской Аравии и Катара. Да и Россия с угрозами из стран арабского мира в настоящее время сталкивается много реже, чем Западная Европа с ее многомиллионной радикальной исламской диаспорой. В то же время в случае дестабилизации Центральной Азии или отдельных составляющих ее государств поддержку им придется оказывать Москве. В том числе потому, что падение правящих в регионе режимов для России является куда более серьезной угрозой, чем для того же Китая.
