Р. Ищенко. Постмюнхенское постсоветское пространство

15.02.16
Ростислав Ищенко

Обозреватель МИА "Россия сегодня"

КОНТ

Политолог Ростислав Ищенко проанализировал итоги минувшей Мюнхенской конференции по безопасности. По мнению эксперта, времена многовекторной политики, нейтралитета и внеблокового статуса прошли и многим странам предстоит сделать выбор, чтобы сохранить независимость в нынешних геополитических реалиях.



Любое крупное политическое мероприятие, вроде Мюнхенской конференции по безопасности, имеет две стороны: символическую и смысловую. И рассматривать их надо в комплексе.

В этом году организаторы конференции настойчиво и даже нахально сообщали о своем желании видеть президента России в качестве одного из докладчиков на конференции.

Желание объяснимо. В преддверии Мюнхена-2016 западные СМИ, эксперты и политики вынуждены были констатировать, что практически все предупреждения Владимира Путина относительно опасности попыток сохранить однополярный мир, сделанные им в мюнхенской речи в 2007 году, стали реальностью. И реальность эта для Запада неутешительна. Он вступил в конфронтацию с Россией и пока проигрывает борьбу.

Путин на конференцию не поехал. Россию представлял Дмитрий Медведев, сообщивший собравшимся, что его выступление согласовано с президентом. Западу была предоставлена возможность узнать мнение Путина в изложении его ближайшего сотрудника — второго лица в российской иерархии. Снижение уровня представительства на одну ступень позволило продемонстрировать «партнерам», что Москва не отказывается от попыток достичь взаимопонимания, но не видит необходимости тратить время на убеждение Запада в необходимости компромисса. Свою часть пути Россия прошла, позиция ее известна, теперь ЕС и США имеют время, чтобы подумать и созреть для конструктивного диалога.

А чтобы созревание происходило быстрее и эффективнее, Медведев констатировал состояние новой холодной (или гибридной) войны с Западом и прозрачно намекнул, что Россия не желает ее перерастания в горячую, но не поддастся на шантаж и готова к любому развитию событий. Доклад российского премьера явно не вдохновил западных «партнеров», явно ожидавших более компромиссной, примирительной риторики. Не вдохновил настолько, что европейские и американские политики, еще вчера сами утверждавшие, что отношения Запада и РФ находятся на самом низком уровне со времен холодной войны или даже хуже, чем во времена холодной войны, вдруг хором начали отрицать сам факт геополитического противостояния. Впрочем, это не помешало им в очередной раз потребовать уступок именно от России.

Итак, символическая часть российского участия в Мюнхене заключалась в демонстрации готовности к снижению уровня диалога с Западом и переходу в режим ожидания большей адекватности "партнеров". Практическая содержала в себе предостережение опасности неконтролируемого перерастания жесткой геополитической конфронтации в вооруженный конфликт. Возможно, вначале локальный, но практически неконтролируемый и с высоким потенциалом перерастания в глобальный.

До этого в мировой истории лишь один раз столь открыто и публично делались подобного рода предостережения. В 1938-1939 годах советское правительство так же предупреждало Запад об опасности заигрывания с гитлеровской Германией. Впрочем, возможности СМИ тогда были не те, что сегодня, так что мы вправе назвать нынешнее предупреждение беспрецедентным по своей публичности, прозрачности и открытости.

Не уверен, что западные политики окажутся достаточно адекватными, чтобы осознать реальный уровень опасности и достаточно ответственными и мужественными, чтобы, осознав, принять необходимые меры для смягчения напряженности в международных отношениях. Но, вопреки расхожему мнению, не все и не всегда зависит только от Запада.

В ходе Судетского кризиса правительство Чехословакии самостоятельно приняло решение капитулировать, не исчерпав возможности сопротивления. Сейчас, на Ближнем Востоке не менее (а пожалуй, уже и более) серьезное влияние, чем Запад, оказывают позиция Сирии (правительство которой в 2012 году решило бороться) и Турции (пытающейся шантажировать не только Россию, но и НАТО большой войной).

Нынешнюю гибридную войну Запад пытается выиграть, создавая очаги напряженности по периметру российских границ и пытаясь вовлечь Москву в конфликты с соседями (или во внутренние конфликты в постсоветских государствах).

Понимая, что целью Запада является связывание ресурсов РФ, растягивание ее сил в бесконечных и бесперспективных приграничных конфликтах, Кремль пока успешно избегает долговременного вовлечения, ограничиваясь точечным реагированием (Грузия — 2008, Крым — 2014).

Однако, независимо от вовлечения России, государства, которые допускают свое использование Западом в качестве инструмента антироссийской политики, разрушаются (Украина) либо начинают балансировать на грани гражданского конфликта (Грузия, Молдова).

В этом нет ничего удивительного, поскольку Западом они рассматриваются в качестве неэксклюзивного одноразового инструмента, который может быть легко заменен и который не требуется поддерживать в нормальном состоянии сколько-нибудь длительное время.

Западу нужны не сильные и стабильные антироссийские режимы, а очаги напряженности, обеспечивающие вовлечение России и связывание ее ресурсов.

Зона распада и перманентной гражданской войны всех против всех (как, например, в Афганистане) способна справиться с этим не хуже, чем стабильные национальные государства. Более того, опыт использования боевиков Аль Каиды в 80-е — 90-е годы, а ныне ИГ свидетельствует о том, что подобные банды могут создать оппоненту больше проблем, чем регулярный враждебный режим. В то же время, им требуется значительно меньшее финансирование, за них не приходится нести политическую и дипломатическую ответственность, от них легко отказаться без ущерба для своей репутации (как отказываются США от ИГ).

Заметим, что ИГ в интересах США воюет в Сирии и Ираке четыре года. В то время, как Турция и Саудовская Аравия мало того, что никак не могут начать настоящую войну, так еще и пытаются собственные (отличные от американских) интересы преследовать. При этом формальное уничтожение ИГ не наносит интересам США (которые вроде как тоже против него воюют) никакого ущерба — бандитов можно моментально собрать под другим знаменем. А отнюдь не гипотетическое военное поражение, влекущее за собой вероятную деструкцию хоть Турции, хоть Саудовской Аравии, хоть любого другого из союзников, отразится на международном авторитете и политическом позиционировании США самым худшем образом.

В создавшейся ситуации, как уже было сказано выше, многое зависит от самих постсоветских государств.

Можно избрать путь Украины, попытавшейся стать западным антироссийским тараном, а в результате рассыпавшейся и брошенной Западом на произвол судьбы. Можно, как Сирия, избрать путь сопротивления, и в этом случае получить всестороннюю поддержку России, которой гораздо выгоднее затратить ограниченные ресурсы на поддержку стабильности существующего режима, чем потом годами тратиться на восстановление хотя бы подобия нормальной экономики и административной вертикали на разрушенной гражданской войной территории.

Одно можно констатировать совершенно точно — время "многовекторности", "внеблоковости", "постоянного нейтралитета" и прочих приятных вещей, позволявших получать бонусы и от Запада, и от России, не особенно связывая себя конкретными обязательствами, прошли.

В 1940 году нарушение нейтралитета Бельгии и оккупацию Норвегии планировали и Германия и англо-французские союзники. Их к этому подталкивала логика войны. Так что, кто хочет выжить — должен сделать выбор.