Все ли в Европе толерантны к педерастам ?

05.08.16
Наталья Барабаш
um.plus © 2016
 

Поселились мы в Хорватии в крошечном семейном отеле. Шесть комнат, хозяйка — отличная кухарка, маленькая скалистая бухточка из двух полукружий. Никаких отелей вокруг, никаких яхт. Рай. Постояльцы — немцы и австрийцы.

Вслед за нами приехали две дружащие между собой семьи. Солидные седовласые дядьки. Толстенькие жены в старорежимных кудряшках — такие крутят на самые крупные бигуди. Двое шустрых пацанов лет 10. Тихие респектабельные немецкие семейства.
 
А только иду я после завтрака по тропинке, что ко второму полукружию бухты ведет. А посреди тропы — криво нацарапанная от руки надпись на картонке: FKK. Ну, то есть нудисткий пляж.
— Господи, думаю, вчера еще был совсем обычный!

Прохожу несколько шагов. Там голая матрона в кудряшках с пирса в море спускается. Груди плюхаются в воду, как спущенные со стапелей линкоры. Мужички на шезлонгах развалились, чтобы достоинства получше загорели.Только пацаны, еще FKK движением не охваченные, в трусах на доске плещутся.

Что тут скажешь. Нудисткая мода так широко по Европе прошла, что иногда чувствуешь себя в купальнике, как голый в венской опере. Причем в Хорватии, например, многие лучшие пляжи теперь — нудистские, так что отсталые граждане, что исподнее снимать не хотят, робко прячут тела где-нибудь в утесах.

Вернулась я в свое полукружие. А там — новые жильцы. Вернее, жилицы. Четыре женщины из Австрии. Раньше я бы и секунды не задумалась: подруги от семей на отдых рванули. А теперь осторожненько присматриваюсь. Если про мужей спрошу, не обижу ли? Тем более на моего мужа дамы поглядывают со скрытой неприветливостью. А мне ласково так говорят:
— А что вы с нами вечером не посидите? Поболтаем!

И пристально так на меня смотрят. То ли фасончик сарафана понравился, то ли…
Ну его, думаю, еще скажу что не то. Тут проезжий моторный катер прямо к нашему пирсу причаливает.

— ВинО? — спрашивает мужик у нашего хозяина.

Мужик абсолютно голый. Там таких голых мужиков четверо. Двое постарше, двое сильно помоложе. Но явно — не сыновья. Один, что постарше, тут же, повернувшись к нам большой дряблой… э-э… спиной, спускается по трапу в воду. Искупаться.

Смотрю я на его спину. И думаю. Да, изменилось в последнее время лицо Европы… Но вслух ничего не говорю. Тут же в фашисты запишут. Такая пошла мода.

Не нравится тебе пропаганда однополой любви (против самой любви я лично ничего не имею, настойчивая пропаганда не нравится) — фашист.

Выступаешь против бесконтрольного ввоза мигрантов — фашист.

Спрашиваешь, не опасна ли муслимизация прежде христианской Европы — фашист.

Левые взяли на вооружение этот ярлык и ставят страшную печать на лоб каждому, кто сомневается в выбранной ими политике и пути развития цивилизации.

В школе у детей специальные уроки толерантности. По телевизору в каждом фильме или сериале обязательно есть герои геи или лесбиянки. Иногда, у особо толерантных — и те, и другие. Чтобы никому мысль о том, что есть в таких парах что-то неправильное, не дай бог, не закралась.

Напугали этой толерантностью население так, что я уж думала — и заикнуться местные про какое-то недовольство боятся. А я уж и подавно: как говорится, в чужой монастырь… Хотя как раз на монастырские нынешние нравы меньше всего похожи.

Но, оказывается, все не так однозначно. Есть еще над чем работать. Уж слишком кардинально за последние несколько десятилетий многие нормы и понятия поменяли полярность — с минуса на плюс.

Не все еще в Европе толерантно перестроились. И в домах, когда официальная пропаганда не видит, позволяют себе всякое. Сейчас — особенно часто Встречаюсь с австрийским другом — зам. директора крупной компании. Спрашиваю вежливо: как дела? А он прямо кипит от негодования.

— Эти геи, — говорит, — совсем обнаглели! Как один на руководящей должности оказывается, тут же всех своих тащит. Назначили у нас главным по продажам Герберта. Ну, из этих. Так он своих сладеньких во все отделы напихал. Сейчас замов на таких же, как сам, меняет! Расплодили их на свою голову!

Я удивилась таким речам, но деликатно промолчала. Может, это у друга на нервной почве осложнение какое? Тут заходит в гости соседка. Год назад я по глупости с ней спорила: убеждала, что не надо бы в центре Вены в виде рекламы банка фотки бородатой Кончиты Вюрст развешивать. Не всем клиентам приятно видеть на хранилище своих денег такое лицо.

— Как ты можешь так говорить! — возмущалась соседка. — Мне самой Кончита, может, и не нравится. Но у нас свобода! Все люди равны! Привыкай, Наташа! Я и заткнулась.
А только сегодня Агнесс какая-то смурная сидит. Чай не пьет, конфетами не закусывает.

— Что случилось? — спрашиваю. — Да ничего! — отвечает. — Ну, я надеюсь, что ничего. У меня сын в Голландии учится. В университете. Звоню вчера. А он: мама, мне некогда, я на гей-парад собираюсь. — А он у тебя гей? — спрашиваю смело. Чего стыдится-то в толерантной стране? Она руками замахала: — Нет, нет, он нормальный!

Потом помолчала.
— Был нормальный. Пока туда не поехал. А сейчас не знаю. Все время с парнями тусуется. Девушки нет. Но я не верю. Не может быть. Мне же внуков хочется!
Куда только делась вся ее толерантность.

— Не расстраивайся! — говорю Агнесс. — По статистике только максимум 5-7 процентов населения являются настоящими геями и лесбиянками. Остальные так, выпендриваются. Телевизора насмотрелись! Походит по парадам, и успокоится. — Нет, и вот что они на тех парадах демонстрируют? — возмущается другой наш сосед, полицейский в отставке. — Какие достижения? За что зрители этих парадов должны им аплодировать? Что они это самое через то самое? Я аж онемела.
 
Конечно, пожилые полицейские — не самая показательная часть населения на предмет сексуальной толерантности. Но что-то раньше я таких речей не слышала. Того и гляди, отправят на принудительное лечение! Это ведь прежле в отсталые времена гомосексуализм считался или болезнью или вредным уголовно наказуемым отклонением (что, конечно, несправедливо и неправильно). Но сегодня, как я прочитала, официально все совсем наоборот: Европарламент рассматривает «гетеросексизм» как правонарушение, а гомофобию некоторые авторы объявили опасной болезн

Читаю я все это. И думаю. Левые, которые в Европе у власти, явно палку (в хорошем смысле этого слова) перегнули. Слишком уж масштабное наступление на традиционные ценности повели. По всем направлениям. И ведь никто же из даже самых замшелых европейцев не возражает: надо уважать чужую религию, чужие привычки, чужую ориентацию — хоть политическую, хоть сексуальную. Но делать приверженцев чужой религии и другой ориентации равнее прочих — уже чересчур Крестик на работу не надень, гею ничего не скажи, а попробуй кого-нибудь из представителей любых меньшинств за плохую работу со службы уволить… В тучные времена местные жители готовы были все это терпеть, упиваясь собственным демократизмом. А в нынешние смутные беспредельная лояльность населения схлопывается. Правые политики, делающие ставку на традиционные ценности, набирают силу. И, похоже, в ближайшем будущем могут толерантных демократов победить.

— У нас следующие гости из Словении заедут! Увидишь, Наташа, хорошие нормальные семьи! — тихонько говорит мне хозяйка нашего отеля.

А я — чего? Я ничего. Учусь толерантности. А только про себя знаю: любой перегиб всегда бумерангом возвращается. Может, и не надо голыми да однополыми парами напоказ парадами ходить.

Ей-богу, Европе есть что продемонстрировать, и не снимая трусов.