3 марта 1918 года большевистское правительство России
подписало сепаратный Брестский мирный договор с Центральными державами.
13 ноября того же года договор был официально аннулирован ВЦИК.Обычно историки, объясняя краткосрочность «Брестского мира» делают акцент на жёсткости и унизительности для России условий договора, обращая также внимание на то, что его расторжение было одним из условий Компьенского перемирия между Германией и Антантой. Всё это так, но, как мне представляется, главная причина нежизнеспособности «Брестского мира» заключается в том, что никто из подписантов не собирался его выполнять.
И Германия с союзниками уже 4-го марта начали нарушать договор, оккупировав, в результате, территории, примерно в три раза больше оговорённых. И руководство Советской России изначально считало переговоры, а затем и договор лишь способом выиграть время, решить внутренние проблемы, а затем пересмотреть условия. Где и как могла Россия также саботировала исполнение условий «Брестского мира».
В результате, условия договора никогда не были реализованы в полной мере, а его трактовка была предметом споров до последних дней существования кайзеровской Германии. Фактически договор так и не родился. Определённые бумаги были подписаны и ратифицированы. Часть пунктов сторонами была выполнена, но ни дух, ни буква договора так никогда и не были соблюдены.
Объяснение этого исторического казуса простое – стороны интересовались не так договором, как целями, которые они планировали достичь за пределами действия договора. Переговоры и договор являлись военно-политическим манёвром и на деле не рассматривались сторонами в качестве полноценного международно-правового документа.
Нечто подобное мы наблюдаем в истории с минским миром.
Нынче, после того, как Киев разразился несколькими резкими отповедями в адрес европейских и даже (о ужас!) американских политиков, имевших наглость настаивать на выполнении минских соглашений в неудобном для Украины формате, многие эксперты (и не эксперты тоже) объявили, что минский мир мёртв. Проблема, однако, заключается в том, что Минск не может умереть, поскольку никогда не был рождён. Он является действующим международно-правовым документом в ещё меньшей мере, чем Брест.
Это просто пространство для военно-политического и дипломатического манёвра. Причём куда более сложное, чем брестское пространство, поскольку гораздо больше маневрирующих сторон.
Начнём с проблемы легализации. Не случайно Россия настояла на том, чтобы Минск был утверждён отдельной резолюцией Совбеза ООН. Это, фактически, единственный, хоть и ненадёжный способ его международно-правовой легализации.
То есть, резолюция Совбеза, несомненно является обязательным к исполнению всем мировым сообществом документом – имеет наднациональный статус. Опустим тот факт, что многие аналогичные резолюции так и остались неисполненными и никому за это ничего не было. Рассмотрим конкретную минскую ситуацию.
Для того, чтобы соглашение исполнялось мало того, чтобы всё мировое сообщество считало, что оно должно исполняться. Необходимо, чтобы существовали стороны, ответственные за исполнение этого соглашения и чтобы текст соглашения трактовался ими одинаково.
Что мы имеем?
Во-первых, четыре документа:
1. Минский протокол от 5 сентября 2014 года, подписанный Л.Кучмой, послом России Михаилом Зурабовым и представителем ОБСЕ Хайди Тальявини.
2. Меморандум от 19 сентября 2014 года, предусматривающий выполнение п.1 протокола, подписанный главами ДНР/ЛНР Александром Захарченко и Игорем Плотницким при посредничестве Михаила Зурабова.
3. Комплекс мер по выполнению минских соглашений от 12 февраля 2015 года, подписанный Захарченко, Плотницким, Кучмой, Зурабовым и Тальявини.
4. Декларация в поддержку комплекса мер от 12 февраля 2015 года, которую подписали президенты: России – Владимир Путин, Франции – Франсуа Олланд, Украины – Пётр Порошенко и федеральный канцлер Германии Ангела Меркель.
Обязывающие пункты содержатся в первых трёх документах. Как видим, официальным статусом среди их подписантов обладали только Зурабов и Тальявини. Но ни ОБСЕ, ни Россия, согласно данным документам не принимают на себя никаких обязательств, кроме как способствовать исполнению договорённостей. А вот дальше сплошной сюрреализм.
Во-первых, непонятно между кем и кем заключены договорённости, поскольку одна из договаривающихся сторон (Украина) не признаёт за ДНР/ЛНР статус второй договаривающейся стороны. То-есть, Украина договаривается непонятно с кем.
Во-вторых, ситуацию усугубляет отсутствие официального статуса подписантов.
Со стороны ДНР/ЛНР соглашение подписано главами республик Захарченко и Плотницким. Однако в тексте соглашения их официальный статус не упоминается, а их полномочия не только не были утверждены в ходе переговоров. Этот вопрос даже не рассматривался.
Со стороны Украины соглашение подписано Кучмой, который обозначен, как «второй президент Украины». С тем же успехом там могла бы появиться подпись «Джимми Картер, 39 президент США». Их правовой статус примерно одинаков. До сих пор никто из участников переговоров не смог подтвердить, что у Кучмы были должным образом оформленные, проверенные и утверждённые официальные полномочия. В то же время украинские политики неоднократно утверждали, что Кучма подписал соглашения, как частное лицо.
Итак, три частных лица подписали некие соглашения, которые обязывают к определённым действиям Украину и ещё некие образования (ДНР/ЛНР), которые частью участников переговоров рассматриваются как самопровозглашённые государства, но Украина считает, что их правовой статус только должен быть определён в дальнейшем, а на момент переговоров называет их сепаратистами-террористами и утверждает, что не ведёт с ними переговоры.
В итоге Украина (в лице Кучмы) о чём-то договорилась сама с собой, зачем-то попросила, поставить под бумагами подписи Захарченко и Плотницкого, которых считает террористами и пытается организовать их уголовное преследование. Соглашения также контрассигнованы в качестве посредников (между кем и кем?) Зурабовым и Тальявини.
Затем четыре лидера нормандской четвёрки приняли декларацию, в которой завили о своей поддержке вышеуказанных соглашений. На последнем этапе соглашения были утверждены ООН.
Понятно, что с тех, кто подписывал декларацию требовать выполнение соглашений нельзя – они их только поддержали. Требовать выполнения Минска с Зурабова и Тальявини тоже как-то не комильфо – они ни с кем нигде не воюют и только выполнили роль посредников. Требовать от Захарченко и Плотницкого (ДНР/ЛНР) нельзя потому, что официально они за столом переговоров не присутствовали. ДНР/ЛНР в украинской версии не существуют, а статус Захарченко и Плотницкого в соглашениях не определён.
Что можно потребовать от Кучмы также непонятно, поскольку украинская сторона не определилась с его статусом (то ли полномочный представитель, то ли частное лицо). Но в любом случае, соглашения, поскольку они требуют внесения изменений в украинское законодательство, в том числе в Конституцию, должны были бы быть ратифицированы Верховной Радой Украины. В таком случае у них был бы хоть какой-то официальный статус.
Понятно, что в процессе подготовки и подписания документов стороны прекрасно видели все эти узкие места. Именно это и даёт нам право утверждать, что соглашения в строгом понимании международно-правового документа не родились, а участники переговоров ставили перед собой цели, далеко выходящие за пределы собственно пунктов Минска.
Отсюда, чтобы оценить эффективность Минска и его дальнейшую судьбу необходимо концентрироваться не на выполнении его пунктов, а на том, кто извлёк большую геополитическую выгоду из минского процесса.
Начнём с ДНР/ЛНР. Их вроде бы как не было за столом переговоров и им не удалось закончить войну или хотя бы добиться прекращения вялотекущих боевых действий (в том числе обстрелов городов). Их официальный статус так и не признан, а претензии на контроль всей территории бывших Донецкой и луганской областей не удовлетворены. Тем не менее, де факто управленческие структуры республик, которых в 2014-2015 годах просто не было созданы, административная вертикаль восстановлена. Относительный порядок, с учётом того, что все республики составляют одну большую прифронтовую зону, наведён. Во всяком случае хаос ополченской вольницы первого года войны, когда романтики сражались бок о бок с уголовниками преодолён. «Человек с ружьём»больше не является исполнительной, законодательной властью, местной администрацией, судом, полицией и т.д. в одном лице. До нормальной жизни далеко, но в выживании республик больше никто не сомневается.
В экономическом, финансовом, торговом, дипломатическом, военном, административном смысле республики всё плотнее интегрируются с Россией. С Украиной же произошёл практически полный разрыв. В общем, явочным порядком и без официального признания достигнута та самая независимость о которой заявлял Донбасс в 2014 года и из-за которой Киев начал гражданскую войну.
Украина не скрывала (заявив об этом на официальном уровне сразу после заключения соглашения и неоднократно подтверждая свою позицию позже), что она рассматривает Минск, как возможность заставить Россию под давлением Запада отказаться от поддержки республик. После чего собиралась захватить их в ходе одной короткой военной операции и провести в Донбассе этническую чистку. Упоминания о судьбе Сербской Крайны в Хорватии были общим местом выступления любого киевского политика или эксперта на тему Минска.
Насколько реализовались эти ожидания лучше всего показывает истерика Авакова, Найема да и самого Порошенко (и многих прочих) по поводу «предательства Запада». После некоторого периода колебаний Европа полностью согласилась с российским прочтением договорённостей. К концу 2015 года за ней вынуждена последовали Соединённые Штаты. Киев медленно, но верно движется в направлении международной изоляции. Его единственная надежда на то, что следующая администрация США будет более агрессивно настроена по отношению к России и опять попытается использовать Украину в качестве тарана.
Это возможно, но не факт. Даже ястребиная команда Хиллари Клинтон столкнётся с необходимостью экономии ресурсов и концентрации их на наиболее важных и перспективных направлениях. Если о важности Украины, как стратегического пункта глобальной конфронтации Запада и России ещё можно спорить (и то, думаю, недолго), то уж насчёт перспективности двух мнений быть не может – перспектив никаких.
То есть, минские надежды Киева не реализовались.
Не реализовались и европейские планы. ЕС первоначально полагал, что в рамках Минска вынудит Россию к уступкам, достаточным для того, чтобы с выгодой для себя разрешить украинский кризис, выйти из режима санкций и обыграть на украинской площадке и Россию и США. Именно желание обыграть Вашингтон, вырвавший у ЕС украинскую кость сразу после бегства Януковича и приведший к власти в Киеве своих клевретов, вместо Кличко, на которого делала ставку Меркель, и заставило Францию и Германию устранить США вначале из нормандского, а затем и из минского форматов.
США первоначально делали ставку на разрушение минского формата и создание нового со своим определяющим участием (ещё и поляков с прибалтами пристегнуть хотели). Решить эту проблему Вашингтон не смог и уже год, как вынужден требовать от Киева соблюдения Минска в тех же выражениях, что и Москва. Желание Обамы перед уходом с должности хоть в чём-то добиться хоть какого-то успеха заставляет Викторию Нуланд произносить в адрес Киева такие речи, что пока не увидишь подпись под цитатой, можно подумать, что слова принадлежать Владиславу Суркову.
Москва также не смогла осуществить программу максимум. Протянуть при помощи Минска руку Европе через голову США полностью пока не получилась. Позиция Европы сместилась от жёсткого проамериканизма к колеблющейся между Москвой и Вашингтоном, но до полного взаимопонимания ещё далеко и, скорее всего, нынешние лидеры в Париже и Берлине не сделают логичный следующий и последний шаг навстречу России, если только их подвигнут к этому совсем уж критические обстоятельства. Но осталось им не так уже долго.
В то же время, доверие Европы к Киеву даже не подорвано, а уничтожено и это расширяет российские возможности на украинском направлении. Давно уже идёт речь не о введении новых санкций, а о снятии существующих. Максимум, чего пока удаётся добиться сторонникам жёсткой линии в отношении Москвы – продления санкционной политики на каждые очередные полгода. Но с каждым разом это требует всё больших усилий и становится всё менее рентабельным.
Наконец, главное, Россия сохранила руки развязанными для концентрации на стратегически важном регионе Ближнего Востока и очевидно выигрывает сирийский кризис, дающий не локальную (как украинский), а глобальную победу.
Россия не втянулась в военную авантюру на западном направлении неподготовленной. Между тем последние истеричные заявления американских ястребов, грозящих России ядерным конфликтом и их восточноевропейских вассалов, требующих силовых действий против Москвы и готовых в них поучаствовать, показывают, что утверждения некоторых шапкозакидателей о том, что Запад никогда бы не осмелился на прямое военное столкновение с Россией на Украине мягко говоря спорны. В Сирии, в гораздо худшей стратегической ситуации США уже подошли к грани такого столкновения. Интересно, что бы их могло сдержать на Украине, тем более, если бы войну удалось развязать руками своих неядерных восточноевропейских союзников.
Минск дал не только время для развёртывания на западном стратегическом направлении новых армий и дивизий, не только на поставку в войска новой техники. Минск ещё и позволил создать из ополченской вольницы армии ДНР/ЛНР, общей численностью в 30-40 тысяч штыков, которые легко могут быть увеличены до 100 тысяч.
Эти армии находятся на важнейшем для России западном направлении и не подпадают ни под какие договорные ограничения обычных вооружений. Во всяком случае, пока официально «Донбасс – это Украина» армии ДНР/ЛНР если уж в чью квоту и можно заносить, то в украинскую.
Более того, теперь наши западные партнёры, в случае желания вмешаться в украинский конфликт будут воевать не с Россией, а с вооружёнными силами ДНР/ЛНР. А откуда у шахтёров берётся современное вооружение? Да оттуда же, откуда у «умеренных» и не очень умеренных террористов в Сирии – находят где-то.
То есть основной стратегический выигрыш от Минска получен Россией (тактический республиками). Но я не случайно начал этот материал с того, что не родившись, Минск не может и умереть. Его можно только убить. Однако за убийство кто-то должен взять на себя ответственность.
России продолжение минских политико-дипломатических танцев выгодно, поскольку сулит дальнейшее улучшение её стратегического позиционирования. Поэтому крайне сомнительно, что Москва станет своими руками убивать такой перспективный процесс. Европейцы, конечно, смотрят на Минск, как на чемодан без ручки, но он для них не самый главный раздражающий фактор. Поэтому французы и немцы вряд ли станут принимать на себя ответственность за срыв договорённостей, тем более, что это будет демонстрацией их импотентности – неспособности решить ими же созданную проблему у их же собственных границ.
Американцы, не будучи участниками минского процесса формально не могут его и ликвидировать.
Остаётся только Украина. Но если Порошенко возьмёт на себя ответственность за срыв Минска – Европа с удовольствием умоет руки. Киев уже больше никогда не сможет рассчитывать на сколько-нибудь существенную поддержку ЕС. Скорее Париж и Берлин будут склонны против Украины санкции ввести.
Ну а поскольку современное Компьенское перемирие даже на горизонте не маячит, то и с точки зрения коренного изменения глобальной обстановки не рождённому, а потому и не мёртвому Минску ничего не угрожает.
Ростислав Ищенко, президент Центра системного анализа и прогнозирования специально для "Актуальных комментариев"
Комментариев нет:
Отправить комментарий