На юг, впереди Берлин!

Яков Черкасский

Фото: РИА Новости

Капитуляция берлинского гарнизона 2 мая 1945 года стала завершающим этапом разгрома нацистской Германии, долгожданного и выстраданного Дня Победы

То, что Берлин взяла штурмом именно Красная армия, а не войска наших союзников по антигитлеровской коалиции, ныне, по прошествии едва ли не семидесяти лет после окончания Второй мировой войны, кажется людям, даже поверхностно знакомым с историей этой войны, само собой разумеющимся и логичным событием.

Но на самом деле в конце войны у наших западных союзников было две возможности опередить Красную армию и овладеть столицей Третьего рейха - возможности, которыми они не воспользовались.

Фельдмаршал Монтгомери грозит Берлину "кинжалом"

Высадившиеся 6 июня 1944 года на северном побережье Франции, в Нормандии, англо-американские войска за три месяца освободили Францию, Бельгию и часть Голландии и в середине сентября 1944 года вышли к Рейну, к границам Германии.

И здесь союзные армии остановились. Но не только потому, что сказывались огромная растянутость коммуникаций, а вследствие этого острая нехватка боеприпасов и продовольствия. Свою роль сыграло и то, что американские и английские высшие военачальники не могли прийти к единому мнению о том, как вести наступление дальше.

Командующий 21-й группой армий союзников, находившейся на северном крыле союзных войск, в Бельгии, фельдмаршал Бернард Лоу Монтгомери, ставший к тому времени национальным героем Англии, победитель итало-немецких войск в Северной Африке в мае 1943 года, предлагал, не теряя времени, форсировать Рейн к северу от Рура, выйти на равнинные поля Северной Германии и отсюда молниеносным, как он называл, "кинжальным" ударом захватить Берлин. Монтгомери требовал для этого подчинить ему все имеющиеся в распоряжении западных союзников силы и обещал закончить войну в несколько недель.

Это намерение всеми силами поддерживал премьер-министр Англии Уинстон Черчилль, который понимал: тот, кто первым войдет в столицу Третьего рейха, получит мощный козырь на переговорах со Сталиным о послевоенном устройстве отнюдь не только Европы.

Верховный главнокомандующий союзными силами в Европе генерал армии Дуайт Эйзенхауэр предлагал вести наступление широким фронтом. Он утверждал, что решение о штурме Берлина должно быть принято позже, на основе конкретного анализа сложившейся ситуации.

Эта точка зрения в конечном счете и победила. Определились три направления наступления тремя группами армий: северное - как и предлагал Монтгомери, но без наступления на Берлин, центральное - в восточном направлении южнее Рура силами 12-й группы армий и южное - на Баварию и Северную Австрию, силами 6-й группы армий.

После войны большинство немецких крупных военачальников высказывали мнение, что кажущееся на первый взгляд авантюристичным предложение Монтгомери имело все шансы на успех и после захвата Берлина союзники могли победоносно закончить войну уже осенью 1944 года. Этого же мнения придерживается ныне ряд влиятельных военных историков.

Дело в том, что в конце августа - начале сентября 1944 года за Рейном находились лишь разрозненные и деморализованные немецкие части. У союзников было огромное превосходство в танках и самолетах.

Назначенному 2 сентября 1944 года командующим несуществующим Западным фронтом, одному из опытнейших немецких фельдмаршалов Герду фон Рундштедту за несколько недель удалось сотворить чудо - сформировать и вооружить около тридцати свежих дивизий, восстановить "Западный вал" - систему немецких долговременных укреплений, возведенных еще до войны на западе Германии.

Союзным армиям стало уже не под силу пробить с ходу или обойти возникшую за Рейном стабильную непрерывную линию обороны.

Время, как и предупреждал Монтгомери, было упущено.

Наступление союзников продолжилось лишь в марте 1945 года.

Апрель 1945 года: 9-я армия США нацелена на Берлин

В течение 1944 года в ходе дипломатических консультаций США, СССР и Англии было определено, что после победы над нацистской Германией ее территория будет разделена на зоны оккупации, причем Берлин входил в советскую зону.

Этот план был одобрен на Ялтинской конференции руководителей стран антигитлеровской коалиции. Но, вопреки устойчивому заблуждению, договоренности о том, чьи войска будут штурмовать Берлин, не существовало. Грубо говоря, здесь действовал принцип: "Кто смел, тот и съел".

В результате начавшейся 12 января 1945 года Висло-Одерской операции части Красной армии 4 февраля 1945 года форсировали Одер и закрепились на западном берегу реки, всего лишь в 60 километрах от Берлина.

Но на заключительный рывок к столице Третьего рейха сил уже не хватило.

Пока войска трех советских фронтов, которым надлежало в ближайшем будущем наступать на Берлин, приходили в себя после тяжелых изматывающих боев, американские войска, наступая с запада, 11-12 апреля 1945 года вышли к Эльбе и захватили несколько плацдармов на ее восточном берегу.

От Берлина их отделяло 60 - 80 километров. 9-й армии США выпала уникальная возможность захватить Берлин до прихода Красной армии. Черчилль требовал не колеблясь идти на Берлин.

Перед американцами простиралась удобная для перемещения танков равнина Нижней Саксонии, а также частично разрушенный, но пригодный для продвижения войск автобан Рур - Магдебург - Потсдам.

И - что чрезвычайно важно! - если продвижение Красной армии на запад сопровождалось ожесточеннейшим, все возраставшим сопротивлением солдат и офицеров вермахта, бойцов фольксштурма (отряды народного ополчения), то уделом союзников были, как правило, немцы, массово сдающиеся в плен.

Две американских и одна английская парашютно-десантная дивизия были готовы высадиться на берлинских аэродромах "Темпельхоф" (в трех километрах от имперской рейхсканцелярии) и "Гатов" (западная окраина Берлина) и начать боевые действия до подхода главных сил, а может быть, и принять капитуляцию гарнизона.

Эйзенхауэр отказывается штурмовать Берлин

И тем не менее Эйзенхауэр принимает решение, которое до сих пор многим исследователям кажется непонятным и нелогичным. 28 марта 1945 года он дает телеграмму, адресованную лично Сталину, в которой извещает его, что не придает Берлину стратегического значения и отказывается от намерения его штурмовать.

Эйзенхауэр сообщает Сталину о своих планах: провести наступление сначала на юго-восток, в центральные районы Германии, по линии Эрфурт - Лейпциг - Дрезден, чтобы соединиться с наступающими с востока частями Красной армии и разрезать Германию на две части - северную и южную.

Эйзенхауэр планировал также наступление на юг, к горным районам Баварии и Австрии, где, по его сведениям, Гитлер намеревался организовать "Альпийскую крепость", и на север, чтобы захватить стратегически важные немецкие гавани Бремен, Гамбург и Любек.

1 апреля 1945 года Сталин, вызвав к себе командующих 1-м Белорусским и 1-м Украинским фронтами маршалов Жукова и Конева, приказал им начать наступление на Берлин 16 апреля и завершить его за 12 – 15 дней. Спешка объяснялась опасениями Сталина, что Эйзенхауэр в последний момент передумает и направит свои армии на Берлин.

Кстати, этими же опасениями, а отнюдь не военной необходимостью, объяснялось и окружение Берлина частями Красной армии.

В тот же день, 1 апреля, Сталин направил Эйзенхауэру ответ на его телеграмму: соглашаясь, что Берлин потерял стратегическое значение, Сталин сообщал Эйзенхауэру, что основные советские силы будут сосредоточиваться южнее германской столицы, чтобы встретиться с войсками Эйзенхауэра. Советское наступление начнется во второй половине мая. На берлинском направлении сосредоточены, писал Сталин, лишь второстепенные советские части.

Таким образом, Сталин обманул Эйзенхауэра, утверждая его в мысли, что и советские войска не будут штурмовать Берлин.

По словам английского военного историка Энтони Бивора, это была самая большая первоапрельская шутка в современной истории.

Передовые части 1-го Украинского фронта встретились на Эльбе в районе Торгау с разведотрядом 1-й американской армии 25 апреля 1945 года. Американцам пришлось ждать на Эльбе встречи с Красной армией две недели.

Почему Рузвельт не хотел провоцировать Сталина

До недавнего времени было принято считать, что Эйзенхауэр принял решение, отдающее Берлин Красной армии, самочинно, ни с кем не консультируясь, можно сказать, втихаря, через головы не только высшего американского и английского командования, но и президента США и премьер-министра Англии. Известный британский военный историк Джон Фуллер назвал это решение одним из самых странных в военной истории.

Телеграмма Эйзенхауэра Сталину, его отказ штурмовать Берлин вызвали исключительно резкое недовольство Черчилля, он особенно подчеркивал, что Эйзенхауэр не имел полномочий общаться напрямую со Сталиным.

Но тщательное изучение обстоятельств принятия Эйзенхауэром вышеуказанного решения показывает, что за ним стояли не личные амбиции Эйзенхауэра и не его политическая близорукость, как до сих пор утверждают некоторые исследователи. Документально подтверждается, что содержание злополучной телеграммы Сталину Эйзенхауэр заранее согласовал со своим начальством в Вашингтоне - с начальником штаба армии США генералом Джорджем Маршаллом и получил его одобрение.

7 апреля 1945 года Эйзенхауэр пишет Маршаллу: "Если объединенный комитет начальников штабов решит, что необходимость захвата союзниками Берлина перевешивает чисто военные соображения на этом театре военных действий, я с радостью изменю свои планы и начну думать, как осуществить новую операцию".

Маршалл ему отвечает: "Я не хотел бы рисковать жизнями американцев ради достижения политических целей".

Другими словами, американские высшие военные руководители упрямо не хотели понимать, что расстановка сил в послевоенной Европе во многом будет зависеть от того, кто первым захватит Берлин. Цель, которая стояла перед ними, была предельно проста: выиграть войну против Германии с возможно меньшими человеческими потерями и возможно быстрее.

Такая постановка цели шла с самого верха - от президента США Франклина Рузвельта. В ходе Тегеранской, а затем Ялтинской конференций Сталин пообещал ему через несколько месяцев после разгрома нацистской Германии вступить в войну против Японии, что, как хорошо понимали в США, быстро приведет к поражению Японии и предотвратит гибель сотен тысяч американских парней.

Предпринимать в Европе что-то такое, что спровоцировало бы Сталина отказаться от этого обещания, Рузвельт не хотел ни под каким предлогом. Стремление умиротворить Сталина любой ценой, столь характерное для США в последние месяцы войны, привело к тому, что Берлин, затем Вена и Прага, а вместе с ними не только Восточная, но и Центральная Европа, надолго оказались в зоне влияния СССР со всеми последствиями, о которых мы хорошо знаем.