Ходорковский - не Монте-Кристо

Александр ГРИШИН

21.12.13  
Комсомольская Правда

Ходорковский не писал прошение о помиловании до тех пор, пока не получил четкий и ясный сигнал о том, что его удовлетворят.
 Фото: REUTERS
Улетевший в Германию Ходорковский продолжает возбуждать интерес журналистов в России и за рубежом, а также той части нашего общества, которое принято называть гражданскими активистами и тому подобными определениями. Причем, интерес этот четко можно поделить на здоровый и нездоровый. Если к первой группе относятся исключительно журналисты, просто интересующиеся сенсацией (еще бы, самый знаменитый заключенный России за последние 10 лет, объект схваток диаметральных мнений политологов, экспертов, в общем, практически, «персона, приближенная…»), то вторая – это люди, которые связывают с выходом Ходорковского свои надежды на активизацию оппозиционного движения. По их мнению, вот он, тот вождь, что ушатает режим и поведет всех к светлой радуге демократии для сливок общества, под коими они подразумевают в первую очередь себя.

Увы, их надеждам вскоре предстоит развеяться. И дело здесь не в том, захочет или нет Ходорковский заниматься политикой. Даже если захочет, ему ничего не светит, кроме конкурентной борьбы с Прохоровым, Навальным, Немцовым, Пономаревым и прочими лидерами «болотного движения» за голоса этой весьма узкой прослойки населения, которая оценивается экспертами примерно в 10%. И это по мнению максимально лояльных к оппозиции экспертов. Думается, что Михаил Борисович, которому не откажешь в уме и силе характера, отчетливо понимает, что подобный пшиковый результат ни в коей мере не может стать моральным удовлетворением после десятилетней отсидки. И вряд ли ему понравится быть предводителем такой силы.

Редкий случай, когда я совершенно согласен с известным телеведущим Владимиром Познером, обрисовавшим свое отношение к «проблеме Ходорковского» таким образом: «Есть ли у него политические перспективы в России? Думаю, что нет. Я не представляю, кто, если говорить широко, будет голосовать за Ходорковского? Не говоря о том, что, вы уж меня извините, что я это говорю, он еврей, во-первых, а в народе это не самое лучшее, что может быть, кроме того, бывший олигарх, богач. Нет, нет! Если у него бизнес-перспективы? Не знаю, не могу сказать, да и гадать не надо. Вернется ли он? Честное слово, не знаю. Я вам скажу вот что, мне все равно. Ну вернется, ну не вернется, в моей жизни Ходорковский не играет никакой роли. Кроме как в жизни журналиста».

Тем более, что, как выяснилось в субботу из откровений немецкого политолога и члена Валдайского клуба Александра Рара, консультировавшего экс-главу МИДа Германии Ганса-Дитриха Геншера, основная заслуга в освобождении Ходорковского, которую некоторые из активистов оппозиции уже начали приписывать своей борьбе с плакатами «Свободу МБХ!» принадлежит «тайной немецкой дипломатии». И это еще один удар по оппозиционерам. Оказывается, 2,5 года бывшие высокопоставленные политики Германии постоянно зондировали почву, проговаривая с Кремлем различные варианты освобождения. И установку на подобные действия они получили не от общественников, своих или чужих, а от германских властей на федеральном уровне. Побудительные мотивы станут более ясными, если представить себе, что на всех экономических форумах и прочих мероприятиях постоянно или периодически вставал вопрос «об узнике Ходорковском», а немецким властям было, как воздух, необходимо делать бизнес с Россией. Как подчеркнул Рар, такая «тайная дипломатия» существует давно и является традицией в российско-немецких отношениях, причем, весьма эффективной, если судить по результатам и по тому, что именно у Берлина и Москвы сложились особые отношения, выделяющиеся на фоне остальных на европейском континенте.

Более того, рискну предположить, что Путин мог бы помиловать Ходорковского и раньше, если бы не манифестации и шум в защиту «заключенного №1», которые практически сошли на нет в последние полтора-два года. Понятно, что Ходорковский не писал прошение о помиловании до тех пор, пока не получил четкий и ясный сигнал о том, что его удовлетворят. Иначе он бы выглядел смешно и жалко. Понятно, что и Путин не мог пойти на такой шаг даже при наличии малейших оснований, что его могут расценить как уступку кому-то, сделанную по принуждению, а не по доброй воле. При этом не стоит отметать PR-смысла нынешних помилования и амнистии для улучшения имиджа России перед Олимпиадой, хотя эти соображения играют здесь даже не второстепенную, а гораздо более скромную роль. В данный момент оба необходимых слагаемых сошлись. И мы имеем Ходорковского на свободе.

Безусловно, история его освобождения весьма интересна в своих нюансах для журналистов. Но, скорее, в тех, что носят характер приключений и загадок в духе авантюрного романа. Например, почему он полетел в Германию, когда мама, к которой он так стремился, была в Подмосковье, и лишь в субботу вместе с отцом Михаила Борисовича прилетели в Берлин? Как он так быстро обзавелся необходимыми документами, если выезжал по паспорту гражданина России, а не какого-нибудь иного другого государства? И как он так выстроил логистику своего перемещения, что в кратчайшие сроки оказался в Берлине? Почему, наконец, он не позвонил маме хотя бы по телефону с известием о своем освобождении, если в редакцию одного журнала, как заявили его сотрудники, позвонил со словами благодарности за поддержку? Что там во втором письме, которое Ходорковский написал Путину, наряду с прошением о помиловании? Сколько у Михаила Борисовича, в конце концов денег, и на что, где и как он собирается жить?

Безусловно, часть этих и других вопросов получат свои ответы на пресс-конференции Ходорковского, которая должна начаться в 16-00 воскресенья по московскому времени в воскресенье в музее Берлинской стены в столице Германии. А часть, как, например, содержание второго письма, так и останутся безответными. В конце концов, в личное пространство вход заказан.

И пора уже перестать скрещивать перья и клавиатуры, пытаясь, доходя до хрипоты, доказать, признал он себя виновным или нет в тексте прошения. Как сказал сам Ходорковский, такого условия для удовлетворения прошения перед ним не выставляли. Так что он может говорить, что виновным себя не признал. И раскаиваться ему не в чем. Но эта отговорка действует лишь для него и его фанатов. Для всех остальных очевидно, что даже без этого признания сам факт подачи прошения является свидетельством законности приговора со стороны просителя даже в случае его несогласия с ним.

Наверное, стоит, по крайней мере, хотя бы на некоторое время оставить Ходорковского в покое. Даже журналистам. Хотя бы для того, чтобы дать ему спокойно и взвешенно подумать о том, чем ему стоит заняться в настоящем и будущем. Тем более, что в эти дни он впервые за долгое время встретился со своей семьей. Всей, а не отдельными членами, как это было последние 10 лет.

Человеку требуется нормальный отдых в комфортных условиях. А второй граф Монте-Кристо из него вряд ли получится. Тем более, что и первый был всего лишь персонажем авантюрного романа.