Борец.
Вошел в студию на негнущихся, деревянных ногах, словно поднимался на эшафот. Если только можно, Авва Отче, эту чашу мимо пронеси.
Не пронесет — нельзя.
Пока не включили микрофон, Алексей Венедиктов, главный редактор, совладелец и ведущий самой рейтинговой из всех радиостанций «Эхо Москвы», сидел, закрыв лицо руками, и думал: вот бы сейчас остановилось сердце. Откинуться назад, опрокинуться вместе с креслом и никогда, никогда больше не видеть, этого слепящего света, этого ненавистного задника с надписью «Эхо Москвы ».
Взял себя в руки, выпрямился, по привычке проверил безупречную лохматость шевелюры. «Слава России», — мысленно взбодрил себя Алексей и начал — Здравствуйте, дамы и господа. В студии ваш покорный слуга Алексей Венедиктов. Вы снова слушаете самую честную и беспристрастную радиостанцию «Эхо Москвы». Пошла заставка и главный редактор осмотрел коллег с нескрываемым отвращением — знал, что те воспримут его всегдашнюю брезгливую мину как проявление суровой принципиальности. Ну и физиономии, подумал он, скользя взглядом по распаренным лицам „Эховцев“. Тысячу раз прав Ортега-и-Гассет: самоподавление личности во имя ложно понятых индивидуальных ценностей приводит к вырождению нации. О, ненавистный либерализм, чума двадцатого века, долго еще ты будешь сосать кровь из многострадальной плоти моего народа?
Когда двадцать четыре года назад Алексей Алексевич, объявил домашним, что собирается стать либералом, от него ушла жена, дед-сотрудник НКВД его проклял, а мать вдруг зачастила в церковь и все молилась за просветление заблудших и вразумление неразумных. И сколько ни доказывал Алексей дорогим людям, что либерального дракона можно уничтожить только изнутри, сделавшись одной из его огнедышащих голов, они не желали слушать. Было горько, больно, обидно. Но великая цель требовала великих жертв.
И никому ведь не расскажешь, сколько сил потратил Алексей Алексеевич и его единомышленники, такие же патриоты и мученики идеи с грантом в кармане от Госдепа и постылым клеймом «либераст» от населения страны, чтобы свершить чудо из чудес — расшатать и повалить либеральную пятую колонну.
Герой любимого сериала Алексея Алексеевича штандартенфюрер Штирлиц 23 февраля втайне от сослуживцев по Имперскому управлению безопасности отмечал свой любимый праздник — День Красной Армии, а непременный главред самой либеральной радиостанции каждый год 7 ноября, в сладостную годовщину Великой Революции, выпивал в одиночку бутылку «Путинки».
Визажисты и имиджмейкеры не раз говорили Венедиктову, что его внешний вид следовало бы подправить. Но разве они могли знать сколько усилий приложил Алексей, что бы выглядеть как последнее чмо. Он даже лег в клинику, чтобы сделать трудную пластическую операцию, в результате которой обзавелся дикой спутаной гривой отвратительных волосьев над блестящей лысиной. С этим украшением, повергавшим в трепет прекрасную половину публики, Венедиктов посещал все светские мероприятия отпугивая рукопожатную публику тем самым от идей либерализма. Произносил идиотские речи, неграциозно плясал и даже, подобно чеховскому персонажу, распевал песни сильным, но несказанно противным голосом. Одну гражданскую активистку из Города Невест при притворном гламурном лобзании укусил за губу до крови, а фотографируясь со звездами, исподтишка щипал бедняжек за их пухлые попки, добиваясь, чтобы бедалаги стали рваться от злого лысого дядьки.
Конечно тяжело было вести эфиры для либеральной публики.
О, если б они знали, что пальцы невидимой для них рук намертво стиснуты, а ногти впиваются в ладонь, так что после эфира остаются кровавые стигматы — особенно в те дни, когда приходится говорить чудовищные гнусности. Как, например, сегодня.
Венедиктов привык на своей тошнотворной работе ко всякому, но испытание, выпавшее на его долю нынче, превосходило все мыслимые и немыслимые пределы. С мерзостью приготовленного материала не шли ни в какое сравнение ни позорнейший спецрепортаж о педофилии в стенах Святейшего Синода (пришлось расплачиваться нервным срывом и тремя неделями бессонницы), ни даже фальшивая сенсация о перемене пола председателем коммунистической партии, достойнейшим человеком и образцовым семьянином (коммунисты, разумеется, проиграли выборы, но с Венедиктовым случился микроинфаркт).
Вот вчера например Венедиктова вызвал куратор из США и в своей всегдашней задушевной манере сказал:
— Веник, золотко, горю. На тебя вся надежда. Выручай. Путяра борзеет.Сделай Веник, как ты умеешь. В нокаут, в кашу. Без интеллигентских соплей. Ты ж волк, а не какой-нибудь слюнявый Доренко-Пидоренко.
Шеф коротко хохотнул, а Венедиктов болезненно улыбнулся — его покоробил грубый выпад в адрес уважаемого коллеги.
Когда же он просмотрел полученные от Шефа материалы, стало совсем худо. Всю ночь просидел в кабинете, то куря крепкие французские сигареты, то глотая сердечное. Один раз — на счастье рядом никого не было — из груди вырвалось глухое, сдавленное рыдание.
Бедный Путин не заслужил этого подлого, запрещенного удара, равнозначного политическому убийству. Венедиктов всегда симпатизировал Владимиру Владимировичу, энергичному человеку, при котором страна похорошела, посвежела, накопила жирок и частично избавилаь от кабальных договоров со Штатами. И вот этого славного человека он, Алексей Венедиктов, должен втоптать в грязь. Невыносимо!
Проглотил противорвотную таблетку. С ненавистью поглядел в зеркало на свое гадкое, заросшее седыми волосами лицо.
После одной из передач сын, придя из школы, спросил: «Папа, а что такое «подонок»? Зинаидыванна говорит, что ты подонок.» Один звонок Шефу, и Зинаидыванна вылетела бы с завидного места, а заодно с ней и директриса. Но Венедиктов доносительствовать не стал — просто перевел в другую школу.
Но тут прозвучал сигнал к эфиру. И собравшись Венедиктов произнес в эфир очередную чудовищную гадость якобы изобличающую власть, им же самим сочиненную.
От омерзения ногти впились в ладонь до крови. Борьба продолжалась.
Хорош, как день.
ОтветитьУдалить