А. Запольскис. Ловкость рук и сплошное мошенство

08.09.15
Александр Запольскис

Фото: Manu Brabo / АР

Почему небольшая украинская задолженность России стала общемировой проблемой

По мере приближения 20 декабря 2015 года — даты погашения Украиной трехмиллиардного долга перед Россией — все более актуальным становится вопрос реальности возврата этих денег. Особую остроту он приобрел после того, как министр финансов Украины Наталья Яресько объявила о достижении договоренности с кредиторами насчет списания 20% внешнего долга Украины и переносе выплат по остатку на 2019–2027 годы. На этом основании Киев уже потребовал от Москвы согласиться на аналогичное списание, иначе она может не получить вообще ничего. Действительно ли положение для нас столь безвыходно и при чем тут предстоящее заседание совета директоров Международного валютного фонда?

История вопроса

Впрочем, прежде чем говорить о перспективах, есть смысл разобраться, откуда этот долг вообще взялся и куда смотрела Россия, когда давала Украине эти миллиарды. На первый взгляд, все выглядит чем-то средним между прямой ошибкой и стратегическим головотяпством. 20 декабря 2013 года Украина выпустила серию еврооблигаций на 3 млрд долларов со ставкой купона 5% и сроком погашения через два года, т.е. 20 декабря 2015-го. Организатором размещения выступил «ВТБ Капитал», часть суммы была размещена через фондовую биржу в Ирландии.

При этом уже тогда, в 2013-м, на Украине начались активный «западный разворот» и политические пляски вокруг предстоявшего подписания договора об ассоциации с Евросоюзом, который должен был не только существенно изменить экономические правила торгового взаимодействия Украины с Россией, но и привести к кардинальным переменам на политическом уровне. Киев вообще полагал, что в скором времени станет членом ЕС и даже вступит в НАТО.

На этом фоне предоставление Украине какого бы то ни было кредита выглядело не очень дальновидным шагом, а в глазах геополитических противников России вообще представлялось признаком слабости: мол, русские попытались денежной подачкой задобрить украинцев и выторговать себе с ее помощью нечто вроде более мягких условий почетной капитуляции. Ошибочность этого шага сейчас кажется очевидной, потому что теперь Украина вместе с МВФ вроде бы имеет возможность выкручивать кредитору руки и пересматривать не только условия погашения кредита, но и его основную сумму. Пока речь идет о списании пятой части, но аппетит приходит во время еды. Сначала не вернут 20%, потом еще 20%, а в конечном счете откажутся платить совсем.

Однако не стоит торопиться с выводами. Все было действительно так, но поверхностный взгляд не учитывает массы деталей, принципиально меняющих смысл общей картины.

Обратная сторона очевидных вещей

Дело в том, что эти 3 млрд были не единственным долгом Украины перед Россией. На протяжении всей истории после распада СССР Украина и Россия оставались тесно связаны экономически. Украине отошла едва ли не треть совокупной промышленной мощи Советского Союза, и эти предприятия продолжали работать в общих производственно-технологических цепочках. Например, украинские заводы поставляли авиационные моторы и судовые двигатели, в том числе для ВВС и ВМФ России. К тому же именно через Украину проходит бывший советский газопровод Уренгой — Помары — Ужгород. По нему обеспечивалось около 40% всех поставок российского газа в Западную Европу, прежде всего в Австрию и Германию, а зависимость от него ряда балканских стран приближалась к 90%. Опять же существовал вопрос российских военных и морских баз в Крыму.

Таким образом сформировался весьма причудливый клубок финансовых взаиморасчетов, в которых Украина все чаще пользовалась возможностью «заплатить потом». Даже сейчас, когда в наших взаиморасчетах действует суровый принцип предоплаты, общий долг Украины только перед «Газпромом» составляет 29,477 млрд долларов, из которых: 2,604 млрд набежало за поставки газа в 2013–2014 годах (включая пени за этот период); 0,217 млрд составляет долг за поставки газа на юго-восток Украины; 26,656 млрд (!) — штрафы за невыполнение Украиной контрактных условий в 2012, 2013 и 2014 годах.

На первый неискушенный взгляд, в этих условиях дать столь ненадежному партнеру новую сумму в долг кажется верхом безрассудства, но если учесть одно небольшое условие, которое было включено в контракт, смысл операции сильно меняется. Когда Украина, в очередной раз нуждаясь в деньгах, размещала указанные евробонды, Россия настояла на включении в контракт своего права потребовать досрочного погашения всего займа в том случае, если суммарный госдолг Украины превысит 60% ее ВВП. На тот момент условие казалось малосущественным. Во-первых, потому, что на конец 2013 года долг составлял всего 40,5% и сколько-нибудь резкого его роста в предстоящие два года не ожидалось. Во-вторых, похожее правило имелось в статье 18 Бюджетного кодекса самой Украины.

Таким образом, взяв те 3 млрд, Украина, сама того не заметив, очень сильно подставилась, увязав свое финансовое будущее в общем-то с достаточно небольшой долговой суммой.

Мал золотник, да дорог

Сейчас Киев эти 3 млрд может вообще не заплатить. Он мог отказаться от их погашения и раньше, тем более что Верховная рада предоставила такие полномочия президенту Украины еще летом прошлого года. Но фактически Украина продолжала погашать предусмотренные контрактом проценты даже тогда, когда деньги на это приходилось занимать у западных кредиторов.

А все потому, что ни одна страна в мире не существует отдельно от сложной международной финансовой системы, в которой действуют весьма жесткие законы. Греция — нагляднейший тому пример. Афины могли оперировать угрозами своего суверенного дефолта лишь до тех пор, пока сохранялась надежда, что кредиторы испугаются и уступят шантажу. Как только дело дошло до реальности, выяснилось, что без внешних заимствований греческой экономике полностью перекроют кислород и там остановится все. Не будет денег на зарплаты и пенсии, не будет электричества, нечего станет продавать, прекратится работа больниц, поликлиник и полиции — перспектива настолько разрушительная для государства, что вариант тотальной распродажи его собственности кредиторам за долги оказался куда разумнее.

Митинг на площади Синтагма в Афинах. Фото: Daniel Ochoa de Olza / АР

Примерно в таком же положении на грани дефолта начинала балансировать Украина каждый раз, как только подходила очередь тех или иных платежей России. Все начало 2014 года Киев делал громкие заявления об отказе давать деньги «агрессору», но в конечном итоге рассчитался по многим своим долгам. Причем платить его заставили не столько требования Кремля или «Газпрома», сколько сами западные «союзники».

Дело в том, что многие западные финансисты застраховали свои риски по украинским кредитам через кредитные дефолтные свопы (CDS), а там все просто, как пара армейских ботинок. Не имеет значения, почему и как наступил дефолт, главное, что должник официально отказался платить кредитору. В этот момент CDS срабатывают автоматически, и страховщики, которые пытались лишь относительно легко заработать денюжку малую на чужих проблемах и страхах, внезапно оказались бы перед необходимостью заплатить украинские долги из собственного кармана. Естественно, им этого не хотелось, поэтому они сумели заставить украинцев платить, а МВФ, Всемирный банк, ЕБРР и ЕЦБ — выделять на это новые кредиты.

В итоге получилось так, что на первый взгляд малосущественное условие по кредиту оказалось бомбой, способной запустить массовую распродажу целой страны. Когда на Украине случился переворот, и курс гривны вошел в уверенное пике, выяснилось, что ее долги на 97,4% были номинированы в иностранной валюте (75,3% — в долларах, 10,5% — в евро, 1,6% — в рублях и т.д.). То есть уже в 2014 году отношение долга к ВВП поднялось выше 80%, что давало России законное право в любой момент потребовать досрочного возврата тех 3 млрд, которых у Украины уже не было (как они были потрачены — другой вопрос).

Наличие возможности дать этому делу ход в конечном счете оказалось тем самым ломом, против которого не нашлось приема ни у Киева, ни у МВФ, ни у ЕЦБ. Они делали много громких заявлений, но продолжали платить. Например, в 2014 году Украина погасила один из своих долгов перед «Газпромом» на 1,67 млрд долларов, которые в ином случае мы бы по сей день безуспешно из нее выковыривали. И на схему предоплаты по газу она тоже перешла почти безропотно — в том смысле, что не рискнула откровенно воровать транзитный газ, как делала это многие годы ранее. Наличие всего одного инструмента позволило России получить уже более 3,5 млрд «спорных» денег и продолжать держать Украину «за фаберже» на 17 млрд долларов платежей в одном лишь текущем году.

Кстати, не исключено, что Стокгольмский арбитраж в 2014 году Украина проиграла тоже не в последнюю очередь из-за нежелания ЕС столкнуться с ее дефолтом в результате требования России о внеплановом возврате этих 3 млрд. А там, стоит вспомнить, Украина пыталась отсудить у нас более миллиарда долларов. Но проиграла.

Очередная попытка сорваться с крючка

Естественно, такое балансирование на краю пропасти не может устраивать ни Украину, ни тем более Евросоюз или США с МВФ. Одно дело — хорошо заработать на украинском кризисе, другое — выделять Украине деньги только для того, чтобы те прямым ходом утекали в Россию. В сумме это создало западным странам финансовую проблему в размере более 30 млрд долларов (деньги на погашение хотя бы самых неотменяемых украинских долгов перед Россией плюс расходы на поддержание жизнеспособности самой Украины).

Конечно, западные друзья Украины искали способ сорваться с этого крючка. Первая крупная попытка была предпринята еще в прошлом году, когда новый министр финансов Украины Наталья Яресько только принимала дела. Тут важно не забывать, что глобальные финансы в изрядной степени похожи на карточное шулерство, потому очень важно внимательно следить за руками. Например, в начале апреля 2014 года официальный Киев имел долгов на 156 млрд долларов, но при этом публично заявлял только о 73 млрд. Как так? Все просто. Первая цифра — это общая сумма всех долгов, включая задолженности «Укрнафты» и частных украинских банков, вторая же состоит из 69 млрд долларов долгов самого государства и 4 млрд прочих долгов, гарантированных государством перед нерезидентами Украины.

Как уже говорилось выше, Запад с Украиной играет откровенно нечисто, однако даже с шулерскими приемами он вынужден оставаться в рамках международных финансовых правил. Слишком много там сложных связей, изрядная часть которых срабатывает автоматически, что чревато внезапной эскалацией украинского финансового кризиса на Запад. Так вот, одно из правил похоже на математический закон подобия: если должник, скажем, заплатил по долгам перед одним государством, то он не может без критических для себя последствий отказаться погашать долги перед другим государством. Тогда США и МВФ руками Яресько попробовали «навести порядок в тяжелом наследии режима Януковича» и рассортировать долги по категориям.

Петр Порошенко и директор-распорядитель Международного валютного фонда Кристин Лагард в Киеве. Фото: Sergei Chuzavkov / АР

Как и в Греции, задолженности перед МВФ, ЕЦБ и другими международными финансовыми организациями сразу получили особый статус и из-под любых реструктуризаций выводились. В отдельную группу выделили долги Украины перед другими государствами: та же Германия, много инвестировавшая в эту страну, свои деньги терять очень не желала. Сюда же попали все выпуски украинских евробондов. Частные кредиторы вроде фонда Franklin Templeton Investments, державшие около 20 млрд долларов украинских долгов, образовали свою отдельную группу.

В этот момент Украина попыталась отнести свои «российские» 3 млрд к категории частных долгов на том основании, что покупателем евробондов выступала не сама Россия как суверенное государство, а ее Фонд национального благосостояния, который МВФ попробовал признать организацией коммерческой. Предполагалось, что при поддержке международных валютных структур Киев продавит «реструктуризацию» частной доли своего долга. Украина рассчитывала таким образом списать не менее 40%, то есть как минимум 8 млрд долларов. Причем доли каждого отдельного держателя в этой «скидке» предполагались очень разные.

Если бы это тогда удалось, вполне вероятно, российский долг не без успеха попытались бы ужать вдвое, если не втрое, ибо некоторые коммерческие кредиторы согласились на подобные условия. Евросоюз бы нашел деньги на погашение остатка, и вся геополитическая игра могла пойти совсем другим, куда менее успешным для нас путем. Но в тот раз шулерство успеха не имело: Россия заняла жесткую позицию и добилась включения этого долга в категорию государственных.

Очередная ловкость рук

Однако Украина тоже не успокоилась. Под соусом якобы достигнутого успеха на переговорах с кредиторами (на самом деле только с частными, владеющими 20 млрд из общей суммы в 73 млрд), на которых Украина «добилась списания 20% основной суммы», Киев вновь пытается представить тот российский долг как частный и на этом основании потребовать «аналогичных уступок»: в частности, списать пятую его часть, а выплаты остатка перенести «куда-нибудь на потом», на период после 2019 года.

Это нужно не столько чтобы не платить именно по данному кредиту, сколько для обретения возможности более широкого маневра хотелками (точнее, нехотелками) по длинному списку других украинских финансовых обязательств перед Россией.

Скорее всего, у Украины ничего не получится. Недаром размещение бондов проводилось в британской юрисдикции и оформлялось там именно как государственный долг. Не то чтобы руководство ирландской биржи было каким-то особенно принципиальным — просто на этой площадке размещается изрядная доля аналогичных бондов самых разных стран, а прецедентное британское право даже ради очень большой сиюминутной надобности никто не отменит. Попытка даже разово обойти закон может потянуть за собой чудовищный объем аналогичных ходов других стран. Наивно думать, что все в мире любят платить по долгам. Возможные потери от подобного шага в разы превосходят любой геополитический выигрыш Запада в «украинской партии».

Впрочем, США в лице МВФ все еще пытаются как-нибудь «и рыбку скушать, и косточкой не подавиться». Поиску именно такого варианта и будет посвящено предстоящее заседание совета директоров Международного валютного фонда. Думать они там будут над тем, как обосновать пересмотр своего собственного прошлогоднего решения, когда этот «русский» кредит был признан государственным.