23.11.15Виктор Дяченко,
Новости Украины – From-UA
Почему революция столь быстро закончилась всеобщим унынием и апатией?
Каждая революция есть быстрый скачок в качественном изменении общества, ускоряющий его развитие. С этим тезисом согласны и идеологи социализма, и буржуазные философы. Возражать ему будут, пожалуй, только ортодоксальные монархисты, да и то лишь последней его части, считая, что революции нарушают установленный Богом вечный порядок благочиния, приносят хаос и деградацию. Негативно относятся к революциям и диктаторы, хотя - о парадокс! - многие из них сами приходили к власти именно в результате революций и переворотов.
Но давайте взглянем, какие изменения произошли в Украине за последние полтора года? Сменились действующие лица у власти, была утеряна часть территории, почти втрое упала гривна и реальные доходы населения. Качественными эти перемены, конечно, не назовешь. Ну, еще ВВ переименовали в Нацгвардию, милицию сменяет полиция, и будут изменены названия десятки городов и сотен улиц. Пожалуй, что и всё – негусто для революции, каковой именуют Евромайдан!
Похоже, что на этом украинская революция выдохлась. Её лозунги забыты, её флаги отнесены пылиться в музеи, а её герои затерялись в рутине жизни, занимаясь решением личных интересов…
«Даешь!»
Девяносто лет назад в кинотеатрах только что образованного СССР с грандиозным успехом шел фантастический блокбастер (как сказали бы сейчас) режиссера Якова Протозанова «Аэлита», снятый на только что написанную одноименную повесть Алексея Толстого. «Старорежимные» критики нещадно разгромили и саму книгу, и её экранизацию – за неподобающую, на их взгляд, вульгаризацию литературы и революционную бульварщину. Но народ читал и смотрел запоем, и не только потому, что любил фантастику. Тогдашний жанр «социально-революционного авантюризма», присущий многим авторам (Толстой, Беляев, Булгаков), отражал современные им настроения в обществе.
К революциям 1917 года можно относиться по-разному, однако нельзя не признать, что они стали началом грандиозных изменений и дали мощнейший толчок к развитию на десятилетия вперед. Они не просто сменили систему власти, они в корне изменили всю социально-экономическую модель, изменили вековой уклад жизни и само мировоззрение людей. Не всех, конечно, а только у тех, кто принял эти перемены и изменился сам. Так что понятия «старорежимный» и «совдеп» в то время было не пустым звуком – они как забор разделяли общество на два лагеря. При этом один из них не просто хотел перемен, но и сам с энтузиазмом свершал их: под звуки оркестров, потрясая лозунгами «Даешь!» и распевая «Интернационал».
Политическая борьба 1917-20 гг., вылившаяся в Гражданскую войну, была только началом. Вот, например, в нынешней постмайданной Украине даже этот этап оказался до конца не пройденным, поскольку всё ограничилось сменой действующих лиц у власти в Киеве и немножко в регионах. Тогда же не просто отстранили от власти всех «бывших», но и изменили саму её систему.
Одновременно с этим произошел коренной слом вековой социальной иерархии и установление новых общественных отношений. Вместо ломания шапок перед чинами и «хозяевами» появилось понятие общества равных граждан (в советском варианте - «товарищей»), что является основой любой демократии. Евромайдан подобного глубокого социального переворота в сознании не произвел – ну, не считать же этим выходки Сашка Белого в прокуратуре!
А уже с весны 1917-го началась и социально-экономическая реформа, затянувшаяся на целых полтора десятилетия. Начали с раздела царских доменов и помещичьей земли, а закончили коллективизацией и индустриализацией, пройдя через формации либерального рынка, военного коммунизма, НЭПа, социализма трудовых коллективов – и придя к модели государственного социализма. Эти реформы были самим важным и фундаментальным детищем двух революций, а их итог стал основой и сутью советского строя. Демократия, общество равных, советская власть и пришедшая позже диктатура компартии – всё это были лишь политические и социально-политические преобразования, очень важные, но играющие всё же меньшую роль, чем социально-экономические.
Реформы задумывались «сверху», но в большинстве своем проводились «снизу», руками активистов и энтузиастов. Никто не сидел и не ждал, что вот приедет Ленин и прикажет владельцу фабрики передать предприятие в распоряжение профсоюза, – рабочие делали это сами. Современный миф о том, что «коммунизм» пришел в жизнь наших предков насильно, вопреки их желанию, в виде вооруженных наганами комиссаров и чекистов, которые ездили по всей стране, экспроприируя добро и расстреливая недовольных, является лишь мифом.
Да, на селе при дележе земли не обходилось без «уполномоченного» из уезда, но его задачей было выступать арбитром при этом дележе, следя, чтобы он прошел в соответствии с законом, честно, и чтобы мужики не поубивали друг друга из-за межи. Энтузиастами же земельной реформы выступали сами селяне. Причем в первые постреволюционные годы они зачастую выбирали своими арбитрами не большевиков, а эсеров или анархистов – и тогда в провинциях «вспыхивали мятежи», как потом трактовала эти события советская власть. Что лишь подтверждало стремление народа изменять свою жизнь самим, а не пассивно ожидать ветра перемен.
Но одними только политическими и экономическими реформами дело не ограничивалось. Волна преобразований, рожденная в 1917 году, накрыла все сферы жизни. И люди стремились изменить всё, чем были недовольны, и реализовать самые смелые свои мечты. Так возникали стихийные движения ликвидации безграмотности и беспризорности, «освобождения женщин» (красных феминисток), пионеров (красных скаутов), красных физкультурников, воинствующих атеистов, радикальных нудистов (общество «Долой стыд»). В селах и городах создавались коммуны, члены которых жили по правилам «коммунистического коллектива» - такие коммуны несколько карикатурно изображены в «Собачьем сердце» и «Джек Восьмеркин американец». Что-то из этого было поддержано и развито советской властью, другое запрещалось и громилось.
Так продолжалось до начала 30-х, когда новая власть в лице усиливающегося «гения всех времен» решила покончить с трудно управляемым и плохо контролируемым энтузиазмом масс и начала принуждать страну вновь жить по старому принципу: «Это не вашего ума дела, если начальство решило – значит, так нужно!».
Девяносто лет назад в кинотеатрах только что образованного СССР с грандиозным успехом шел фантастический блокбастер (как сказали бы сейчас) режиссера Якова Протозанова «Аэлита», снятый на только что написанную одноименную повесть Алексея Толстого. «Старорежимные» критики нещадно разгромили и саму книгу, и её экранизацию – за неподобающую, на их взгляд, вульгаризацию литературы и революционную бульварщину. Но народ читал и смотрел запоем, и не только потому, что любил фантастику. Тогдашний жанр «социально-революционного авантюризма», присущий многим авторам (Толстой, Беляев, Булгаков), отражал современные им настроения в обществе.
К революциям 1917 года можно относиться по-разному, однако нельзя не признать, что они стали началом грандиозных изменений и дали мощнейший толчок к развитию на десятилетия вперед. Они не просто сменили систему власти, они в корне изменили всю социально-экономическую модель, изменили вековой уклад жизни и само мировоззрение людей. Не всех, конечно, а только у тех, кто принял эти перемены и изменился сам. Так что понятия «старорежимный» и «совдеп» в то время было не пустым звуком – они как забор разделяли общество на два лагеря. При этом один из них не просто хотел перемен, но и сам с энтузиазмом свершал их: под звуки оркестров, потрясая лозунгами «Даешь!» и распевая «Интернационал».
Политическая борьба 1917-20 гг., вылившаяся в Гражданскую войну, была только началом. Вот, например, в нынешней постмайданной Украине даже этот этап оказался до конца не пройденным, поскольку всё ограничилось сменой действующих лиц у власти в Киеве и немножко в регионах. Тогда же не просто отстранили от власти всех «бывших», но и изменили саму её систему.
Одновременно с этим произошел коренной слом вековой социальной иерархии и установление новых общественных отношений. Вместо ломания шапок перед чинами и «хозяевами» появилось понятие общества равных граждан (в советском варианте - «товарищей»), что является основой любой демократии. Евромайдан подобного глубокого социального переворота в сознании не произвел – ну, не считать же этим выходки Сашка Белого в прокуратуре!
А уже с весны 1917-го началась и социально-экономическая реформа, затянувшаяся на целых полтора десятилетия. Начали с раздела царских доменов и помещичьей земли, а закончили коллективизацией и индустриализацией, пройдя через формации либерального рынка, военного коммунизма, НЭПа, социализма трудовых коллективов – и придя к модели государственного социализма. Эти реформы были самим важным и фундаментальным детищем двух революций, а их итог стал основой и сутью советского строя. Демократия, общество равных, советская власть и пришедшая позже диктатура компартии – всё это были лишь политические и социально-политические преобразования, очень важные, но играющие всё же меньшую роль, чем социально-экономические.
Реформы задумывались «сверху», но в большинстве своем проводились «снизу», руками активистов и энтузиастов. Никто не сидел и не ждал, что вот приедет Ленин и прикажет владельцу фабрики передать предприятие в распоряжение профсоюза, – рабочие делали это сами. Современный миф о том, что «коммунизм» пришел в жизнь наших предков насильно, вопреки их желанию, в виде вооруженных наганами комиссаров и чекистов, которые ездили по всей стране, экспроприируя добро и расстреливая недовольных, является лишь мифом.
Да, на селе при дележе земли не обходилось без «уполномоченного» из уезда, но его задачей было выступать арбитром при этом дележе, следя, чтобы он прошел в соответствии с законом, честно, и чтобы мужики не поубивали друг друга из-за межи. Энтузиастами же земельной реформы выступали сами селяне. Причем в первые постреволюционные годы они зачастую выбирали своими арбитрами не большевиков, а эсеров или анархистов – и тогда в провинциях «вспыхивали мятежи», как потом трактовала эти события советская власть. Что лишь подтверждало стремление народа изменять свою жизнь самим, а не пассивно ожидать ветра перемен.
Но одними только политическими и экономическими реформами дело не ограничивалось. Волна преобразований, рожденная в 1917 году, накрыла все сферы жизни. И люди стремились изменить всё, чем были недовольны, и реализовать самые смелые свои мечты. Так возникали стихийные движения ликвидации безграмотности и беспризорности, «освобождения женщин» (красных феминисток), пионеров (красных скаутов), красных физкультурников, воинствующих атеистов, радикальных нудистов (общество «Долой стыд»). В селах и городах создавались коммуны, члены которых жили по правилам «коммунистического коллектива» - такие коммуны несколько карикатурно изображены в «Собачьем сердце» и «Джек Восьмеркин американец». Что-то из этого было поддержано и развито советской властью, другое запрещалось и громилось.
Так продолжалось до начала 30-х, когда новая власть в лице усиливающегося «гения всех времен» решила покончить с трудно управляемым и плохо контролируемым энтузиазмом масс и начала принуждать страну вновь жить по старому принципу: «Это не вашего ума дела, если начальство решило – значит, так нужно!».
Вот и нету оков, а к свободам народ не готов
Если называть украинский Евромайдан революцией, то нужно уточнить, что она была лишь политической, да и то с большой натяжкой. Ведь в ходе таких революций один политический режим сменяется другим, однако в Украине этого не произошло. Дело в том, что «режим Януковича», как и «режим Порошенко» или «хунта», - это всего лишь прозвища, которые украинцы дали стоящим у власти командам политиков. А существенных качественных различий между ними нет, нельзя сказать, что в ходе Евромайдана тирания сменилась демократией или наоборот: все структуры власти и методы управления остались прежними. А еще новая власть всё так же злоупотребляет властью, она все также делает вид, что борется с коррупцией - и берет взятки, она все так же набивает карманы бюджетными деньгами.
Более того, как мы уже заметили выше, в Украине не произошла полная замена команд власти и полное отстранение от политики «бывших». Они просто ушли в оппозицию и продолжают заседать в парламенте, а в регионах по-прежнему возглавляют местные власти. Идея поголовной люстрации, с которой украинские революционеры носились в первые месяцы после Евромайдана, полностью провалилась – и сейчас о ней уже не вспоминают. Причем немало тех, кого тогда «люстрировали», уже восстановились на работе через суд.
Это, конечно, не является существенным: так, большая часть депутатов царской Госдумы продолжили активную политическую деятельность после Февральской революции. Однако тогда в стране сменилась форма власти, политический режим, а вот в нынешней Украине нет. Поэтому украинская политическая революция является неполной во всех отношениях. И это далеко не единственный её недостаток!
Привел ли Евромайдан к каким-то изменениям в экономике? Кроме снижения производства и падения гривны – ни к каким. Экономической революции, которая архинеобходима Украине, так и не произошло. Более того, нет никаких предпосылок того, что она произойдет в ближайшем будущем – прежде всего потому, что никто не высказывает в ней заинтересованности. А налоговая реформа, о которой так долго и впустую говорили много лет, это далеко не вся экономика, а лишь её малая часть. Кстати, о ней тоже что-то забыли.
Точно так же не произошло и еще более необходимой социально-экономической революции, в которой давно нуждаются и страна, и её граждане. Опять же, о ней даже не заикались – за исключением мелькавших на Евромайдане лозунгов о борьбе с олигархами. Но дальше лозунгов эта идея не развивалась. Никто не пытался бороться даже с олигархами свергнутой команды регионалов. А уж когда Игорь Коломойский заявил о себе как мега-патриот Украины, а Петр Порошенко был избран президентом, антиолигархические лозунги тоже куда-то исчезли.
Но перечень необходимых социально-экономических преобразований куда более широк: тут и соотношение доходов верхов и низов (включая размеры зарплат и социальных выплат), и вопросы социально-доступных услуг (медицина, образование, спорт), и жилищный вопрос, и многие-многие другие. Что из этого было поднято на Евромайдане? Ничего. Соответственно, потом ничего из этого не было реализовано. И ведь парадокс: украинцам эти реформы нужны, но они этого даже по-настоящему не требовали! Так, иногда жалобно просили.
Не состоялась и украинская национальная революция, о необходимости которой долго говорили национал-патриоты. Украинская нация не стала свободнее или сплоченнее, чем была до Евромайдана, а этнические украинцы не получили монополию на власть (скорее, наоборот). Вместо этого активисты «Свободы» и Радикальной партии разбивали по всей стране памятники «тоталитарного прошлого», полагая, что этим они творят «украинскую революцию». Кстати, после того как памятники закончились, революционный энтузиазм этих мега-патриотов тоже исчез.
Да, в первые месяцы после Евромайдана было немного эйфории. Но все эти патриотические шествия с флагами в вышиванках, напоминающие марши 20-х годов в СССР (с красными флагами и в красных косынках), имели бы смысл и толк, будь это движения патриотических энтузиастов, борющихся за что-то конкретное. Однако конкретное закончилось очень быстро - после спада волны «народной люстрации» и стихийной борьбы с застройщиками, и выродилось в абстрактное - в просто патриотические марши ни о чем, на которые люди просто перестали приходить. А какой смысл, к примеру, прийти на акцию по «связыванию» двух берегов реки 30-метровым украинским флагом вместо того, чтобы под гораздо меньшим флагом привлечь силы общественности для постройки нового моста?
В СССР так и делали: алели флаги и лозунги, играл оркестр, а сотни энтузиастов бегали с лопатами и тачками, а не без толку тусили на митинге, как это делают современные патриоты. К слову, с привлечением энтузиастов был построен Сталинградский тракторный завод – ещё в конце 20-х, когда в стране не было достаточно ни свободной рабочей силы (крестьяне еще сидели в деревнях), ни тем более «рабов ГУЛАГа» (на весь СССР было около 100 тысяч заключенных, это меньше, чем в современной Украине). Сейчас же украинцы собирают «толоку» максимум для субботника в сквере.
Почему же так произошло – точнее, почему ничего не произошло? Сравнивая постреволюционные ситуации вековой давности и сегодня, можно уверенно сказать, что основная причина заключается в полном отсутствии энтузиазма масс. У нынешних украинцев его хватило только выйти на Евромайдан. С его окончанием энтузиазм народа улетучился, и все разошлись по домам – ожидать на диване, когда новая власть даст им желаемое. А это было грубейшей ошибкой, поскольку еще ни одна революция ничего не давала тем, кто этого не требовал, не добивался.
Вторая грубейшая ошибка заключалась в непонимании того, что свержение старой власти – это только первый этап революции, и он совершенно бессмыслен, если дело закончится только сменой власти. Революция есть преобразования, происшедшие после смены власти. А вот как раз этого в Украине и не произошло. Новой власти перемены, похоже, нужны еще меньше, чем старой, а народ традиционно безмолвствует. Даже самые активные участники Евромайдана очень быстро разлетелись кто куда. Потому что цели современных революционеров скромнее: не изменить мир, в котором они живут, а найти в нем теплое местечко, занять должность и «нацарювать» себе на безбедную старость...
Так что неудивительно, что подобрать название революции 2014 года было очень непросто: так как она не привела к каким-то заметным переменам, то и классифицировать её весьма трудно. В конце концов, её прозвали «Революция Достоинства», что вполне можно воспринимать как сарказм. Ведь у слова «достоинство» есть два значения, и вот как раз в переносном смысле это именно то, что получили от этой революции украинцы...
Виктор Дяченко, Новости Украины – From-UA
Комментариев нет:
Отправить комментарий