«С коммунизмом в Украине покончено навсегда!» - радостно потирают руки ура-патриоты, снося в провинциальных поселках последние памятники Ленину и вешая на стены домов таблички с новыми названиями улиц. «Нет, еще осталось совковое население», – возражают им национал-радикалы, намекая, что неплохо было бы лишить пенсионеров и безработных права голоса, а потом и социальных выплат.

Однако ни те, ни другие не понимают, что, борясь с призраками «коммунистического прошлого», они одновременно способствуют формированию почвы для появления новых общественно-политических сил левого толка, куда менее безобидных, чем КПУ с её поющими про паровоз старушками…

«Вам не их нужно бояться!»

Кому не давало спать это «прошлое», оставшееся в прошлом? Тем, кто не хотел политической конкуренции с левыми партиями, подчас имевшими куда большую электоральную поддержку, чем иные продвинутые неолибералы. Тем, кому воспоминание об уровне жизни в «прошлом» и левые идеи настоящего мешали убеждать население в необходимости и неизбежности «рыночных реформ». Тем, кого пугал «призрак коммунизма», грозящий костлявой рукой национализации и государственного регулирования. Наконец, национал-патриотам, для которых извечная война с «коммуняками» - это дело чести и один из смыслов их существования.

В нормальной демократической системе европейского типа конкурентов терпят, даже если люто ненавидят, потому что твердо знают, что если прибегнуть к методам политической борьбы Франко, Гитлера или Сталина, то это будет уже не демократия. К тому же в Западной Европе история шла несколько иным путем, и тоталитаризм там ассоциируется с консервативно-правыми режимами, а вот свобода с либерально-левыми.

В странах постсоветского мира Восточной Европы всё наоборот, да и политические традиции советских времен тут до конца себя не изжили, а лишь поменяли вывески и флаги. Тридцать лет назад правящие компартии преследовали своих оппонентов, а затем пришедшие к власти триумвираты олигархов, прозападных либералов и национал-патриотов (многие из которых являются бывшими членами КПСС и детьми советских функционеров) торопились провести «декоммунизацию». Суть которой заключается, во-первых, в предании анафеме советско-социалистического периода истории, во-вторых, в объявлении левых идей несостоятельными и преступными, а в-третьих, в запрете ныне действующих левых партий.

Впрочем, ввиду необходимости соблюдать хотя бы видимость законности, запретить получается только идеологию и партии, которые можно хоть как-то подвести под законы о «декоммунизации», то есть связанные с «тоталитарным прошлым» своими названиями и символикой, лозунгами и политическими традициями или просто постоянными ностальгическими терзаниями. Но хотя это и вызывало ликование в рядах фанатов прозападного либерализма и национал-патриотов, их радость была напрасной. Дело в том, что они вовсе не тех боялись! Они всего лишь мстили прошлому, одновременно создавая себе проблемы в будущем.

Нынешняя «декоммунизация», и в особенности запрет Компартии, больше всего напоминает крайне неумную попытку срезать с парового котла предохранительный клапан, дабы он не раздражал своим свистом. А именно таким клапаном и были все эти годы КПУ и другие парламентские левые партии Украины, сублимировавшие избыток протестной энергии электората в невинный политический свист.

Уже в момент своей реинкарнации в начале 90-х, коммунисты и социалисты продемонстрировали, что не способны ни вернуть прошлое, ни даже отстоять то, что от него осталось. Да они не очень-то и старались, а лишь создавали видимость, ловя своими лозунгами электорат, чтобы получить места в парламенте и Кабмине. Пассивно позволили установить в Украине систему олигархическо-коррупционного капитализма, сменить власть советов на «рады» миллионеров и чиновников, установить государственную идеологию национал-патриотического толка. И под конец даже официально стали союзниками (точнее, сателлитами) олигархической Партии Регионов. Возможно, коммунисты не отказались бы даже от участия в правящей коалиции со своими идеологическими врагами «руховцами», если бы национал-патриоты сами не были бы категорически против.

Вот и возникает вопрос, а стоило ли бояться, преследовать и запрещать таких весьма условных противников? Напротив, власти стоило бы их холить и лелеять! Поскольку они не только выпускали в небо протестную энергию недовольных избирателей, но и мешали появлению альтернативных левых сил, способных бросить серьезный политический вызов.

Нечто подобное уже произошло в украинской политике, только не на её левом фланге, а в самом центре. С 2006 года Партия Регионов удерживала небольшую общественную организацию «Донецкая республика» в совершенно маргинальном состоянии, не позволяя её активистам развернуться. Их акции редко когда собирали более 20 человек даже в Донецке! Но вот в 2014 году ПР была свергнута, скомпрометирована, развалилась – и на освободившемся месте тут же поднялись темные триколоры «ДНР», под которыми толпились и слушали призывы к сепаратизму тысячи жителей Донбасса.

Главный вопрос

Украинские политики постоянно забывают слова Маркса о том, что «…не сознание людей определяет их бытие, а, наоборот, их общественное бытие определяет их сознание». А между тем даже их собственное сознание тоже определяется бытием. Относились бы они так к «коммунизму», если бы не видели в нем антагониста своего нынешнего положения полубогов?

Точно так же бытие определяет сознание и широких масс простых украинцев. Просто у большинства из них главной деталью быта является телевизор, который до сих пор имеет наибольшее влияние на формирование общественного мнения. Зря, что ли, олигархи тратятся на содержание собственных телеканалов! И всё же «зомбоящик» не всесилен, а некоторых случаях даже беспомощен. Например, оба Майдана устраивали украинцы, которые его, видимо, вообще не смотрели.

И логика нам подсказывает, что существует некоторое количество не смотревших телевизор украинцев, имеющих иные политические взгляды, в том числе и левые. Это не «симоненковские бабушки», воспитанные десятилетиями просмотра программы «Время» и доброй мелодрамы «Весна на Заречной улице», это люди среднего и молодого поколения, выросшие в совершенно иной общественной формации, на других моральных ценностях, более склонные не мечтать о возвращении прошлого, а способствовать изменению настоящего и будущего. Собственно говоря, это и есть потенциальные активисты левых партий и движений разной направленности.

Среди них есть даже те, кто сейчас бегает под черно-красным флагом и кричит «Слава героям!». Как так? Очень даже просто: такие национал-радикальные движения, как «Правый сектор» или подобные ему, во многом тоже являются плодами социального недовольства и протеста. Изначально туда шло много людей, не нашедших себе места в той системе и том обществе, которые сформировались в Украине, людей с не сложившейся судьбой или остро воспринимающей несправедливость. Это только потом, после Майдана, в «правосеки» валом поперли скучающие подростки, под них начали косить мажоры и бандиты. Но первые из них, «идейные», ставили ребром весьма острые социальные вопросы. Просто в поисках ответа на них некоторые из них немного ошиблись адресом.

Классический украинский национализм Донцова и Бандеры является чисто буржуазным и не терпит никакого социализма. Даже если его последователи попытаются выработать идеи национального социализма, их все равно ждет судьба НСДПА и других национал-социалистических партий, имевших общую тенденцию быстро терять свою социальность и скатываться к радикальному национализму. Ведь когда общество начинают рассматривать не по социальным классам, а по национальностям, то всякий социализм на этом тут же заканчивается. Посмотрим на Европу: все тамошние левые партии придерживаются интернационализма, «мультикультурности» или вообще космополитизма.

Но, как показывает та же европейская история, многие сторонники марксистов переходили в «фашистские» партии, а немало сторонников Муссолини и Гитлера становились активистами левых. Эти метания были совершенно нормальны для европейцев того времени, искавших ответа на вопрос, кто же мешает им нормально жить. Марксистский социализм отвечал «олигархи», национал-социализм отвечал «евреи». Люди думали, люди верили, ошибались, меняли свое мнение.

Сегодня похожий вопрос стоит перед многими украинцами, и им тоже предлагают похожие ответы. То, что большинство молодых пассионариев выбрали радиальный национализм, объясняется лишь общим политическим уклоном страны вправо. Для нынешней власти и вообще системы это весьма выгодно: пусть лучше недовольные выплескивают своей негатив под лозунгами национализма, чем под знаменами социализма. Однако, думается, что это ненадолго. Радикальный национализм, как и национал-социализм, дает неверный ответ на важнейший социальный вопрос. Когда это осознают те его фанаты, которые еще не разучились думать, для которых первостатейным является именно социальный вопрос, произойдет «прозрение» с последующим переходом на «светлую сторону» и яростным выплескиванием негатива на своих бывших вождей, столько лет морочивших им голову.

То есть вот это массовое увлечение ура-патриотизмом и украинским национализмом, во многом вызванное искусственно и специально с целью отвлечь внимание от острых социальных вопросов, явление временное. И украинский политический маятник вскоре может качнуться обратно, уже влево, причем увлекая за собой даже тех, кто сегодня с энтузиазмом сносит памятники Ленину.

Эволюция или революция?

Но почему мы вообще заговорили о радикалах, правых и левых? Причин этому много, но самую главную все мы ежедневно видим в новостях. Видим, плюемся, материмся и пытаемся понять, когда же они, наконец, одумаются и уйдут на перевыборы подобру-поздорову.

Нынешний политический, экономический и социальный курс власти ведет страну и общество в пропасть – этого сегодня не признают только сами политики и их пресс-службы. Дело не в том, что реформы забуксовали или провалились, дело в том, что это вообще не те реформы, которые нужны Украине и украинцам. Их цель, по крайней мере, на словах - создать в Украине условия для прихода инвесторов. Но за этим красивым выражением, которым давно морочат голову наивным избирателям, стоит ошеломляющая для них суть. Ведь гипотетическому инвестору, которого так ждут, нужно не только отсутствие коррупции и лишней бюрократии. Ему нужны минимальные налоги, минимум социальных обязательств и как можно меньше расходов на зарплаты рабочим.

То есть эти неолиберальные реформы, во исполнение пожеланий западных монетаристов, по своей сути сугубо антисоциальные. Что, в общем-то, и не скрывают их заказчики, требуя повышать коммунальные платежи и сокращать социальные расходы. Проблема в том, что эти реформы проводятся на фоне чудовищного социально-экономического кризиса, который они лишь усугубляют. При этом нет ни гарантий, ни вообще предпосылок того, что они увенчаются приходом инвесторов. Это реформы чисто ради реформ! Поэтому в Украине не будет «как в Англии после Тэтчер», не будет «как в Польше в 90-е». То, что тут будет, лучше себе не представлять, а поберечь нервы.

Бытие определяет сознание. В более-менее нормальной политической и экономической обстановке, какая была в Украине до 2014 года, альтернативный экономический курс могли бы предложить умеренно-левые и левоцентристские партии. Кстати, вопреки насаждаемому мнению о том, что левые выражают интересы только социальных иждивенцев, это совершенно не так. В первую очередь они выражают интересы наемных работников – по крайней мере, в Европе это так. Но каждый наемный работник может стать безработным, а однажды обязательно станет пенсионером, поэтому «пролетариат» заинтересован в их социальной защите. В Украине все эти простые истины искажены, извращены (в том числе пропагандой «декоммунизации»), поэтому многие их до сих пор не понимают. Многие до сих пор не знают, зачем нужен профсоюз! Однако подобная социальная безграмотность не может быть вечной.

Вообще, отсутствие в Украине крепких парламентских левых партий просто удивляет, ведь для этого тут давно есть все предпосылки: большой процент наемных работников, их низкая защищенность и уровень оплаты труда, большое число социально-зависимых граждан, повальная безработица, ярко выраженное социальное неравенство, олигархия. Но это можно пояснить тем, что против появления реальных левых политических сил (а не их имитации) все эти годы успешно работала система. К тому же с 2000 по 2013 год в стране наблюдался рост экономики и уровня жизни (с небольшим перерывом на кризис 2008-2009), дававший надежду, что достичь светлого будущего можно и под руководством центристских и правоцентристских олигархических партий. Поэтому украинцы всё больше голосовали не за эрзац-левых, устраивавших лишь хороводы с пенсионерами, а за Партию Регионов, «Батькивщину», «Нашу Украину».

Но сегодняшняя ситуация невероятно сложна. Уже сам по себе экономический кризис и антисоциальные реформы вызывает в людях бурное негодование правящими политическими силами. Причем все больше украинцев понимают, что дело тут вовсе не в том, что в какой-то из партии коалиции слишком много коррупционеров, а в какой-то слишком мало патриотов, что дело в самой экономической политике, которую они проводят. А это значит, что неолибералов с их губительными экспериментами нужно убирать из правительства и парламента, заменив их, как минимум, олигархами-хозяйственниками.

Однако это было бы просто попыткой вернуться в 2013 год (или в 2005), что маловероятно. Между тем всё больше украинцев интересуются европейским опытом достижения высокого уровня жизни и с удивлением узнают, что этим там обязаны не душевной доброте капиталистов, а левым партиям и профсоюзам.

Таким образом, в Украине начинает возникать спрос на собственные левые партии европейского образца, которые бы не лили слезы по утерянному прошлому на митингах «кому за 80», а помогали молодым украинцам создавать себе светлое будущее. Почему у них есть шанс? Потому что правые и либеральные партии предлагают украинцам заняться бизнесом или фермерством, но при этом помогают им лишь добрым советом. Для наемных работников у них вообще нет и доброго слова, кроме «слава Украине!». Олигархические центристские партии предлагают потерпеть до «запуска производства», а потом довольствоваться той зарплатой, на которую расщедрятся олигархи – радуйтесь, а то и этого не будет!

А вот бодаться с системой, добиваясь повышения зарплат и пенсий, социальных гарантий, бесплатной медицины и образования, – это как раз прерогатива левых партий и движений. Нормальных, разумеется, а не тех, которые имела Украина последние 25 лет. Думается, что ныне спящая часть украинского электората, игнорирующая выборы (почти 50%), это как раз потенциальные избиратели таких партий. Многие украинцы действительно устали выбирать между олигархами и национал-патриотами.

Всё может пойти по нормальному эволюционному пути, если произойдет мирная перезагрузка власти, а экономический курс будет скорректирован в соответствии с интересами Украины и украинцев, а не МВФ. Однако мы наблюдаем, как ныне правящие политики, истерически цепляющиеся за свои кресла, отказываются их покидать, придумывают какие-то новые комбинации, заявляют о неизменности курса своих реформ - мол, не мы, так другие их продолжат. В такой ситуации мирные парламентские партии просто бессильны, зато свой шанс получают радикалы, в том числе и левые, а также перешедшие на левую сторону.

Третий Майдан, о котором так долго говорят в Украине, прогнозировался как «Майдан патриотов». Еще больших патриотов, чем те, какими себя изображают ныне правящие страной политики. Разгневанных Минским миром, или арестами своих побратимов, или неполной люстрацией «ватников». Однако сколько украинцев, сколько киевлян согласились бы сейчас бросить всё и выйти поддержать их претензии? Сколько вообще считает их серьезными причинами для нового Майдана в это трудное время? Какие ответы на социальные вопросы может дать такой Майдан, кроме бесконечного выкрикивания «героям слава»?

Куда большие шансы на успех имеет социальный Майдан, поддержанный левыми радикалами. Конечно, сейчас его просто некому организовать, да и пресекали бы его куда жестче, однако такой протест хотя бы имел какой-то смысл и был бы актуален. И его вероятность будет расти с каждым новым днем кризиса власти, экономического кризиса либеральных реформ и политического кризиса национал-патриотизма…