Д. Евстафьев. Слабый нападает первым

01.07.16
Дмитрий Евстафьев  
ИЗВЕСТИЯ

Политолог Дмитрий Евстафьев — о том, почему в НАТО нарастает спрос на военно-силовую «экзотику»

Последние недели прошли под знаком обострения военной напряженности в Европе. Нагнеталась риторика, вблизи российских границ проводились широкомасштабные учения НАТО. Помимо стремления доказать сохранение Альянсом лидерских позиций в противостоянии России мы наблюдали и попытку продемонстрировать «наличные» силы и средства.

Результат этой военной демонстрации — а «просто учениями» то, что происходило у границ России, назвать уже нельзя — был весьма спорным. Конечно, НАТО удалось «поднять на крыло» значительные массы вооруженных людей — в общей сложности около 35 тыс. человек, что в сегодняшней обстановке не так уж и мало.

Но в целом демонстрация трансатлантической солидарности и готовности уроженцев Оклахомы и Канзаса умирать «за нашу и вашу свободу» вышла какой-то скромной. Особенно после того, как один из трех (трех!) стратегических бомбардировщиков B-52, выделенных для демонстрации американской поддержки, был вынужден вернуться на базу из-за неполадок.

А главное — учения, которые готовились со всей западной штабной тщательностью в течение нескольких недель, вызывали законный вопрос: а что, НАТО и правда собирается так воевать? Или учения — лишь элемент «операции прикрытия», а реальная ставка делается на обезоруживающий удар стратегическими силами? Потому что рассчитывать, что «вероятный противник» даст силам НАТО развертываться в таком темпе, с такими сложностями и такой помпой, — считать противника слабоумным.

Поэтому уже никого не удивило, что практически сразу после учений среди высокопоставленных натовцев, американцев и «староевропейцев» пошли разговоры о том, что учения — дело хорошее, но как был «прибалтийский балкон» необороняемым, так и остался. Ну а довершили пропагандистский провал НАТО обидные высказывания министра иностранных дел Германии Штайнмайера, назвавшего действия НАТО в Восточной Европе «бряцанием оружием».

За телодвижениями НАТО вырисовывается главное противоречие современной эпохи. С одной стороны, альянс, безусловно, остается самой мощной военно-политической и военной (!) коалицией в современном мире. Это бесспорно и с количественной, и с качественной точек зрения, что бы ни говорили некоторые российские турбопатриоты.

И объявлять НАТО «бумажным тигром» было бы крайне недальновидно.

Но, с другой стороны, наличных ресурсов у НАТО становится недостаточно, чтобы поддерживать тот политический статус, на который альянс замахнулся в 1990-е, не говоря уже об амбициях, которые НАТО продемонстрировал в «нулевые». Эту нарастающую разницу, «разрыв силовой ликвидности», если хотите, приходится «закрывать» по-разному, в том числе и пропагандой, которая для нынешнего руководства альянса стала безотказным суррогатом реальных возможностей и политической мудрости.

Но проблема НАТО в том, что альянса уже никто не боится «по умолчанию». Ему приходится доказывать свою способность к «сдерживанию противника», а на это уже не хватает ни ресурсов, ни организационных возможностей.

Процесс нарастал еще с «нулевых», когда НАТО оказался неспособным осуществить координационную миссию в Афганистане, довольно тривиальную с военной точки зрения. Тогда многие отметили, что за отлаженными до совершенства процедурами и «пиаром» — коммуникационная политика альянса всегда была на высоте — кроются отсутствие политической воли, нехватка эффективных силовых структур и политическая грызня. Но все это происходило «вдалеке от родимых домов», в конфликте, который, по правде говоря, не нес для участников альянса прямой военной угрозы.

Теперь же «разрыв силовой ликвидности» проявляется у самых границ Европы, что и доказал «кризис беженцев». То, что Европе пришлось согласиться на уплату «турецкой дани», было следствием именно военно-силовой слабости.

Ситуация в НАТО объективно отражает состояние дел в Европе и в целом — на Западе. Образ «победителей в холодной войне еще имеет влияние, и значительное. Созданная в 1970–1980-е годы военная инфраструктура еще поражает своей масштабностью, целостностью и избыточностью. Но уже нет ни людей, чтобы ее заполнить, ни денег, чтобы ее поддерживать в дееспособном состоянии, ни силы, чтобы заставить ее двигаться, ни политической воли, чтобы начать ее реформирование.

НАТО подходит к «рубежу принятия решения»: в ближайшие годы предстоит либо пойти на глубочайшие реформы альянса, причем без гарантий выживания, либо начать резко увеличивать военное бремя для европейцев. Движение по второму вектору уже, похоже, началось: вспомним и введение всеобщей воинской повинности в Литве, и планы увеличения военных расходов, озвученные Ангелой Меркель. Кажется, пришло понимание, что США не будут оплачивать «атлантическую солидарность», причем как при «президенте Трампе», так и при «президенте Клинтон».

Наивно считать, что в НАТО не понимают ситуации. Понимают там и то, что заполнение силового вакуума пропагандой имеет свои пределы, и недавние учения этот предел наглядно обозначили.

И если в ближайшие год-полтора тенденции переломить не удастся, то вера в безальтернативность альянса начнет скукоживаться, подобно тому, как скукоживается на наших глазах вера в то, что без Евросоюза в Европе жизни нет. А это будет создавать возможности для возникновения «альтернативных» взглядов на развитие институтов европейской безопасности.

Беда в том, что складывающаяся ситуация порождает в структурах НАТО рост «спроса» на военно-силовую «экзотику», причем не только пропагандистскую, но и операционную. Ведь много войн в мире начиналось из-за того, что ощущавший себя слабым нападал первым в надежде получить хотя бы временное, но преимущество.

Именно так и случился Перл-Харбор.

Так что главной угрозой стабильности в Европе можно было бы назвать слабость НАТО, прикрываемую «сильно надутыми щеками».

И это было бы хорошей шуткой, если бы это была шутка. К НАТО теперь нельзя поворачиваться спиной.

Ни на секунду.

Автор — профессор НИУ ВШЭ

izvestia.ru