Э. Лимонов. Особое мнение . Эхо М.

Гости:

Эдуард Лимонов писатель и политик

Ведущие:

Нателла Болтянская ведущая "Эхо Москвы"

Н.БОЛТЯНСКАЯ: Здравствуйте. Вы слушаете «Эхо Москвы», вы смотрите телеканал RTVi, у нас в гостях Эдуард Лимонов. Здравствуйте, Эдуард Вениаминович.

Э.ЛИМОНОВ: Добрый день.

Н.БОЛТЯНСКАЯ: И начнем мы с вами, пожалуй, с господина Берлускони. Вот, ваши ощущения от его судьбы?

Э.ЛИМОНОВ: А что с ним произошло.

Н.БОЛТЯНСКАЯ: А-а-а. 4 года.

Э.ЛИМОНОВ: Дали 4 года?

Н.БОЛТЯНСКАЯ: Да. Тюрьмы.

Э.ЛИМОНОВ: А, я как-то пропустил за московскими...

Н.БОЛТЯНСКАЯ: По делу о финансовом мошенничестве его компании «Медиасет» при покупке прав на показ американских фильмов.

Э.ЛИМОНОВ: Ну, что я могу сказать? Тюрьма людей делает мудрыми, особенно в таком возрасте, в каком он находится. Нормально, ничего страшного.

Н.БОЛТЯНСКАЯ: Я немножечко о другом. Все-таки, началось-то это... Его биография начинается не с того, что ему дали две двушечки, как уже ядовито шутят блогеры.

Э.ЛИМОНОВ: А я серьезно. Это хорошо. Тюрьма для мудрого человека – это монастырь такой, глубокий монастырь, аскеза.

Н.БОЛТЯНСКАЯ: Я боюсь, что господин Берлускони вряд ли адекватно воспримет аскезу.

Э.ЛИМОНОВ: Нет. Я считаю, что он очень неглупый дядька и его этот такой имидж кавалера всем дамам, он поверхностный. На самом деле, он, наверняка, глубже. Если он мог целую страну держать в напряжении и быть ее самым нужным мужчиной, то я думаю, что он и с тюрьмой справится. Он не так прост.

Н.БОЛТЯНСКАЯ: Ну, то есть вы считаете, что с ним все будет хорошо и нечего?..

Э.ЛИМОНОВ: Я думаю, что с ним все будет хорошо и нечего прямо стенать над его судьбой.

Н.БОЛТЯНСКАЯ: Я напомню, Эдуард Лимонов у нас в гостях. Эдуард Вениаминович, вы, по-моему, единственный из видных оппозиционеров, кто (это сообщение от Ильи) поверил «Анатомии протеста-2», то есть видеопленке с Удальцовым и его товарищами. Вы, действительно, так считаете?

Э.ЛИМОНОВ: Я считаю, что существует 2 фильма, во-первых. «Анатомия протеста-2» - бездарный, пошлый, грязный фильм, сделанный НТВ, в котором забрасываются грязью Каспаров, Навальный, но безо всяких доказательств. Но внутри фильма НТВ есть оперативная съемка. И как человек, к несчастью имеющий большой опыт (я видел на своем веку оперативных съемок немало, в том числе и съемку своего собственного ареста на Алтае, которую когда-то показывали по тому же, по-моему, НТВ), я могу отличить оперативную съемку от вот этого вот пошлейшего творения НТВ. Это подлинная съемка. Пусть не говорят там мне – это мне не надо говорить, я в этом деле профессионал.

Н.БОЛТЯНСКАЯ: А вы хорошо знакомы с монтажным?..

Э.ЛИМОНОВ: Причем здесь монтажным? Это подлинная съемка. Чего тут монтаж? Это оперативная съемка и как таковая там кое-где плохо слышно, но она просто, вот, подлинная. Чего тут говорить? Даже если там чего-то резали, подрезали, смысла это не меняет. Увы и к сожалению. Далее чего? Как человек порядочный и честный я говорю, что борьба против власти – мы ее все поддерживаем. Но вы, ребята, знаете, что это все очень серьезно. Зачем вы встречаетесь черт знает с кем и слушаете, что говорит черт знает кто? После того, как вот этот животастый грузин что-то там сказал про то, что нужно организовывать в Калининграде, а Удальцов там чего-то добавил «Во Владивостоке и в Москве», добавлять не надо было – надо было встать и уйти. И сказать «Я при этом разговоре присутствовать не могу, не хочу, не буду». Вот, как себя надо вести в подобных случаях.

Сомнительные ситуации для оппозиционера – нужно избегать сомнительных ситуаций.

Н.БОЛТЯНСКАЯ: Ну, скажите, пожалуйста, а вам как оппозиционеру не кажется, что на сегодняшний день в непростой ситуации, которая складывается вокруг того же Удальцова, вы его, что называется, подпинываете?

Э.ЛИМОНОВ: Я говорю абсолютно достоверные вещи, которые обязан говорить опытный человек. Я говорю, он неосторожен. Я мог бы выразиться еще крепче, я этого не делаю. И я считаю, что, к сожалению, против него теперь собралась масса материалов. Эти материалы будут следователи пытаться подкрепить показаниями различных людей. У него тяжелое положение, вот что я говорю, не более, не менее. Я смотрел этот фильм (и фильм НТВ, и оперативную съемку) вместе с адвокатом, моим старым приятелем и моим адвокатом когда-то на процессе моем Сергеем Беляком. Мы были в Питере. И, вот, мы смотрели внимательно и осторожно. И мы оба сразу пришли к выводу, что по этой оперативной съемке ему могут предъявить (Сергею и тем людям, которые с ним были) массу тяжелых статей. Массу. И это правда. И пусть себя люди не тешат иллюзиями, что, вот... Не надо вставать в позицию, в которой мы и так находимся. Мы оппонируем власти, правильно, никто этого не говорит. Мое сердце на стороне того же Удальцова и любого человека, который попытается, как говорил когда-то Каспаров, демонтировать этот режим. Но я не могу не видеть оплошностей, глупостей и просто легкомыслия такого чрезвычайного, которые привели ряд людей уже к такой тяжелой ситуации. Вот, всё. Поэтому не надо на меня набрасываться и говорить, что Лимонов то, Лимонов сё. Лимонов абсолютно видит недостатки людей. И пусть я буду их говорить. Я пока был союзником с либералами 5 лет, я старался этого не говорить. Сейчас у меня руки развязаны, поскольку они перестали быть моими союзниками.

Н.БОЛТЯНСКАЯ: Эдуард Лимонов. Мы продолжим буквально через минуту.

РЕКЛАМА

Н.БОЛТЯНСКАЯ: «Особое мнение». Я напомню, в эфире «Эха Москвы», телеканала RTVi Эдуард Лимонов. Эдуард Вениаминович, много лет назад достаточно вы были у меня в эфире в ночном как-то...

Э.ЛИМОНОВ: Давайте... Извините, давайте я дополню мой ответ на ваш вопрос о Берлускони.

Н.БОЛТЯНСКАЯ: Да, пожалуйста.

Э.ЛИМОНОВ: Просто надо было сказать, что, безусловно, глава государства не должен иметь иммунитета от предъявленных ему обвинений. И, конечно, то, что его осудили, это говорит в пользу Италии, Итальянской республики, что это возможно. Радоваться никто не радуется, человек идет в тюрьму, но, тем не менее, надо признать, что это определенная победа Итальянской республики. Пускай идет с легким сердцем. Так, теперь я вас слушаю.

Н.БОЛТЯНСКАЯ: Много лет назад в эфире у меня, когда ребята ваши находились под следствием (по-моему, это был офис Минздрава), вам позвонила женщина в эфир – вспомните этот эпизод. И сказала «Я – мама одного из них. Учтите, если их осудят...» Дальше шли проклятья в ваш адрес. Вы в нашем случае маршал, посылающий на бой, да? Вы берете на себя ответственность, да? Вы абсолютно уверены в том, что каждый из тех, кто выходит на площадь, кто высказывает свое несогласие, абсолютно несгибаем и непробиваем? Это я про Развозжаева.

Э.ЛИМОНОВ: Я хочу сказать следующее, что если вернуться к этому жуткому эпизоду истории, тогда парней очень сильно избили, кстати, когда брали их. Там есть несколько человек, просто в лужах крови лежали. Но я хочу что сказать? Что как раз тогда во время этого процесса на нашу сторону встала Анна Политковская, ныне покойная и серия статей была в то время за ее подписью в «Новой газете», где она очень осторожно и очень хорошо подошла к этой самой проблеме. И моей вины... Я свою ответственность знаю и ощущаю, и в те годы тоже ощущал. Но надо сказать, что, конечно же, основная вина ложится на режим, который судил людей по уголовным статьям в то время, как должно было их судить по административной статье. Это чрезмерное наказание называется. И пинать меня не нужно, тем более постфактум.

Теперь что касается Развозжаева. Я воспитывался в простой рабочей среде, а потом довоспитывался в разных странах и среди разных людей. И везде, хочу сказать... И потом последние уже штрихи – это было в тюрьме. И везде считается вот эта вот явка с повинной в русской тюрьме, так называемая чистуха – это целый жанр. Это, как бы, жанр признания, в котором человек вольно или невольно закладывает своих товарищей. И я, мертвый, живой, я буду стоять на этом своем моральном принципе, что этого делать нельзя. Тебя запугивают, но ты должен, Развозжаев должен был понимать, включить свой ум, страх выключить, включить свой разум и понять, что по такому громкому политическому делу ничего с ним не случится, его не убьют, с ним не будет ничего страшного, ему даже не будут наносить побои видимые. Поэтому надо было пересилить свой страх и не писать эту самую чистуху. Сейчас он через адвоката Фейгина отказался от этого чистосердечного признания. Но нужно понимать, что эти 10 страниц будут вшиты в тома уголовного дела и они будут там присутствовать. И судья потом на процессе и после процесса, вынося приговор, она вынесет свое суждение, в том числе и об этих 10 страницах. Поэтому что написано пером, к сожалению, в уголовных делах не вырубишь топором. И он совершил очень опрометчивый поступок. Я не читал того, что он написал. Но что бы он там ни написал, чистосердечное признание – это жанр сдачи. Чистосердечное признание добровольным, надо понимать, никогда не бывает. Всегда оказывается давление.

Когда я сидел, например, в Саратовском централе в 2003 году, там в 3-м корпусе на 4-м этаже была пресс-хата, где несчастных простых парней заставляли признаваться в изнасиловании, в чем угодно. То есть их обрабатывали. В Лефортово все куда мягче и куда интересней. Там вот подсаживали, и ко мне в том числе подсаживали разных личностей, которые пели над ухом, размахивая комментарием к Уголовному кодексу, показывали и говорили «Смотри, вот тебе по этой статье вваляют 20 лет, а по этой тебе столько». Это вот называется психологическое насилие. Но надо сопротивляться страху и выходить из этого с честью и с достоинством. Тем более, если человек столько лет, насколько я знаю его биографию, уже в этом протестном движении, в разных его формах, ты обязан держаться, потому что это не только твоя судьба, это судьбы других людей. Я закончил свою речь.

Н.БОЛТЯНСКАЯ: «Господин Лимонов, съемка скрытой камерой вне рамок уголовного дела и разрешение судебных властей не может служить доказательством в уголовном процессе. Вы хорошо это знаете?» - спрашивает Владимир. Владимир, я думаю, лучше, чем вы.

Э.ЛИМОНОВ: Владимир, они все грамотные на бумаге. То есть речь идет не о том. Эту пленку, безусловно, надо подтвердить свидетельствами. Владимир, я был осужден, вот, я получил 4 года по аудиокассете. Основной пружиной обвинения против меня по вот этой статье была аудиокассета. Запись была четкая, но она не могла быть расшифрована однозначно. Она могла быть четырьмя способами расшифрована. Там не было никаких городов, никаких фамилий, ничего. Но следователи надавили на свидетеля, который признал, подтвердил ее. Вот всё. А если еще 2 свидетеля, вообще великолепно.

Что является детонатором? Вот эта оперативная съемка, она – детонатор уголовного дела. Если вы посмотрите внимательно, что происходило с этой историей о беспорядках 6 мая. Ведь, она стала глохнуть. Вы разве не замечали, что она стала глохнуть? Ну, задержали 18 человек, из них там 16 арестовали. А дальше следствие никуда не подвигалось и они стали судить людей по одному. Вот, уже назначили Лузянина, потом оттянули этот суд. Но когда появилась эта оперативная съемка, это как манна небесная для следователей. Они ее ввязали, следователи – это вязальщики. Вот, представьте, что они свитер вяжут. Вот, они так вяжут уголовное дело. Что появилось, они сюда. У вас нашли какую-нибудь вшивую книжонку, там, у кого-то нашли при обыске – и книжонку туда ввяжут. Все, что угодно, ввяжут. Они, конечно, всегда преувеличивают. Но они получили эту оперативную съемку. Откуда? Мы можем гадать. Мне кажется... Вначале мне казалось, что это грузинские спецслужбы для каких-то своих нужд снимали. Потом когда я узнал, что это произошло в Минске, то я подумал, что это, скорее всего, белорусский КГБ. Но я не могу вам со всей уверенностью сказать, чья это оперативная съемка, однако она очень важна, она – затравка, она – начало, откуда вытягивают нитку и начинают вязать.

Н.БОЛТЯНСКАЯ: Весь свитер. «Эдуард Вениаминович, – это вопрос от Ростра по интернету, - что, по вашему мнению, ждет сегодняшних протестантов и их лидеров?»

Э.ЛИМОНОВ: Я преисполнен... Мне мои ребята говорят «Не будьте... Эдуард Вениаминович, идете на радио, не будьте агрессивны». Я преисполнен мирных намерений.

Н.БОЛТЯНСКАЯ: Я смотрю, вы кулаки-то сжали.

Э.ЛИМОНОВ: Нет-нет-нет. Я преисполнен мирных намерений и хочу просто объяснить. Я хочу сказать, что, все-таки, протест рассерженных горожан был уведен для своих целей либералами или, как я их называю, буржуазными лидерами. Этого делать было нельзя. И в конце концов, на мой взгляд, процесс деградировал до степени избрания Координационного совета, личный состав которого напоминает список гламурной вечеринки в Москве.

Н.БОЛТЯНСКАЯ: Ну, 100 тысяч проголосовали только так.

Э.ЛИМОНОВ: Да мне что?.. Ну, что мне 100 тысяч? У нас и 300 тысяч найдется людей, которые проголосуют за Собчак и за кого-то. Дело не в этом, что этот Координационный совет не боеспособен. Это все превращается... У меня спрашивают о будущем?

Н.БОЛТЯНСКАЯ: Да.

Э.ЛИМОНОВ: Вот, я говорю, будущего у этого аппендикса, называемого Координационным советом, нет и не будет. Там нет ни одной инициативной фигуры. А если они есть как Удальцов, то вот он сейчас под угрозой... Его сейчас просто подвесят на крючок. Он не будет сидеть, это не выгодно для власти его сажать (надо же понимать).

Н.БОЛТЯНСКАЯ: А что с ним будет?

Э.ЛИМОНОВ: Они не хотят видеть его в тюрьме.

Н.БОЛТЯНСКАЯ: Но статьи ему будут рисовать будь здоров какие.

Э.ЛИМОНОВ: Его подвесят сейчас на крючок, он не сможет никуда ничего политически делать долгое время. Это как минимум. А потом, возможно, под грузом все новых и новых доказательств в кавычках и без кавычек... Следователи будут брать все, что угодно, чтобы доказать предъявленные обвинения. Его будут пытаться вытолкнуть из страны, на мой взгляд. Вот, мое мнение такое. Не вижу я будущего у того состава лидеров оппозиции, который сегодня обозначился. Это не лидеры оппозиции, это медийные фигуры. Честь им и хвала.

Н.БОЛТЯНСКАЯ: А кто лидеры оппозиции?

Э.ЛИМОНОВ: Лидеры оппозиции?

Н.БОЛТЯНСКАЯ: Реальные стихийные?

Э.ЛИМОНОВ: Ну, люди пошли. Они не вышли 10 декабря и не вышли... Вначале еще вышли 4-го, 5-го декабря, 6-го декабря вышли на Триумфальную, 2 раза, 4-го и 6-го. Они пошли не за лидерами – их вел гнев. И лидеров фактически не образовалось и по сей день.

Н.БОЛТЯНСКАЯ: Тогда я задаю следующий вопрос от того же автора.

Э.ЛИМОНОВ: Мне не верят, не все верят. Кому-то поверили и смотрите, куда их привели. Наступило разочарование. Поэтому, вот, проблема российской оппозиции испокон веков, и в 1993 году было то же самое с красно-коричневыми – отсутствие лидеров, которым бы верили, и тех лидеров, которые бы доказали свою решимость и присутствие проектов, идеи, у которых был бы разум.

Н.БОЛТЯНСКАЯ: «Когда будет достигнута точка невозврата в сознании национального большинства граждан?» Я не очень понимаю, что такое национальное большинство.

Э.ЛИМОНОВ: Ну, я понял. Наверное, имеется в виду, что вот...

Н.БОЛТЯНСКАЯ: 1,5 минуты до новостей.

Э.ЛИМОНОВ: Ну, имеется в виду, когда наше население поймет, что власть ущербна. Наверное, так человек хотел.

Н.БОЛТЯНСКАЯ: Я национальное большинство не понимаю.

Э.ЛИМОНОВ: Я так понял. Национальное – имеется в виду общенародное, не мучайтесь. Я думаю, что человек... Зачем нам? У нас нет свободных выборов. Если бы были свободные выборы, то нам нужна бы была точка невозврата, и тогда бы все бы проголосовали против. А у нас просто настолько беззаконно несвободные выборы, что уповать на большинство просто глупо и нелепо. Куда они пойдут? Что они будут делать, это большинство? Они не могут служить нам оружием, орудием в борьбе против режима.

Н.БОЛТЯНСКАЯ: Я напомню, что наш собеседник сегодня – писатель и политик Эдуард Лимонов. Это программа «Особое мнение» в эфире «Эха Москвы» и RTVi. Мы продолжим наш разговор с Эдуардом Вениаминовичем буквально через пару минут после новостей для слушателей «Эха Москвы».

НОВОСТИ

Н.БОЛТЯНСКАЯ: Я напомню, что это программа «Особое мнение», меня зовут Нателла Болтянская и наш собеседник – Эдуард Лимонов. Вопрос Эдуарду Лимонову: «А почему вас не подвешивают на крючок? Вы власти не опасны?»

Э.ЛИМОНОВ: Меня уже подвешивали, я, дорогой мой, 4 года свои получил и стоял перед автоматчиками в горах Алтая, и думал, что нас никуда не повезут, а просто медведь там хозяин Тайги, потом закопают где-нибудь. Не надо мне. Надо знать мою биографию хорошо. Потом если сегодня не подвешивают, то, может быть, подвесят завтра. Тем более, меня бесполезно подвешивать. Я – ясный человек, доказавший многими годами. Полтора десятилетия борьбы с режимом. На меня давить бесполезно.

Н.БОЛТЯНСКАЯ: Для вас это один и тот же режим?

Э.ЛИМОНОВ: Конечно. Абсолютно. В Ельцине было зерно Путина, и это Ельцин расстрелял парламент, о чем не хотят знать наши прекрасные современники, демократы и сторонники его.

Н.БОЛТЯНСКАЯ: Или просто имеют другое мнение.

Э.ЛИМОНОВ: Нет, ну он расстрелял демократию 4 октября 1993 года. В этом все. Вот, все начало именно эта ночь с 3-го на 4-е, и 4-е, когда из танковых орудий расстреляли демократию. После этого с Россией можно было делать все, что угодно.

Н.БОЛТЯНСКАЯ: Ну, есть и другие мнения на этот счет.

Э.ЛИМОНОВ: Ну, другие мнения – вот, я из того...

Н.БОЛТЯНСКАЯ: «Сколько жертв будет, если точка невозврата даст старт?» - это, опять же, вопрос из интернета.

Э.ЛИМОНОВ: Вот, он загадками теперь. Теперь уже это загадка даже для меня. Сколько жертв будет, если?..

Н.БОЛТЯНСКАЯ: ...Точка невозврата даст старт. Помните, я вам задавала вопрос про точку невозврата? Это тот же автор.

Э.ЛИМОНОВ: До ста?

Н.БОЛТЯНСКАЯ: Старт. Старт даст.

Э.ЛИМОНОВ: Даст старт? Ну, это слишком заумно. Я бы вот... Вы бы как-то яснее бы выражались. «Точка невозврата», «даст старт».

Н.БОЛТЯНСКАЯ: Все очень просто: в один прекрасный момент кого-то достали.

Э.ЛИМОНОВ: Нет, я абсолютно уверен, что никогда не наступит тот момент, когда все наше население тотально или даже половина его будет настроена против власти. Для этого власть должна будет устроить или голодовку какую-то, голод всеобщий или какие-то массовые расстрелы. Тогда да. А, вот, в том варено-кисельном виде, в котором она сейчас существует, не будет всеобщего возмущения – на это не стоит надеяться. Надо думать на реальный сценарий борьбы за власть.

Н.БОЛТЯНСКАЯ: Я прошу прощения за резкость, но сообщение такое: «Может, хватит, Эдуард, кликушеством заниматься? Что конструктивного вы предлагаете?» - это сообщение от одного из наших слушателей.

Э.ЛИМОНОВ: Ой, да... Во-первых, я не Эдуард, а Эдуард Вениаминович для таких...

Н.БОЛТЯНСКАЯ: Я процитировала.

Э.ЛИМОНОВ: Да. Ну, потом я предлагаю, у меня есть программа и я говорил об этом миллион раз и я пытался быть кандидатом в президенты РФ, и меня в этом не поддержал ни один даже самый захудалый либерал. Меня не допустили до выборов с помощью вооруженной милиции, не дали мне провести собрание инициативной группы 11 декабря прошлого года. И более того, я его провел, но Центральная избирательная комиссия отказалась признать подлинность этого собрания. И, короче, меня всеми силами никогда не допускали до шансов даже, понимаете, до того, чтобы у меня появился какой-то шанс. А если вы хотите знать, что я делал эти 18 лет, то мне нечего стесняться, я создал великолепную право-левую партию, которую запретили впоследствии, которую до сих пор не могут уничтожить. Сколько партий за это время погибло.

Я научил России, смею думать так, современной политике. Никто не умел ничего делать. Мы стали проводить акции прямого действия, стали проводить акции прямого действия в других странах, мы в свое время вытаскивали арестованных в Прибалтике, начали то же дело Кононова. Здесь занимали администрацию президента, нас судили.

Н.БОЛТЯНСКАЯ: Чего же миллионы за вами не пошли?

Э.ЛИМОНОВ: А вы знаете, мы просто на 15 лет раньше.

Н.БОЛТЯНСКАЯ: Чем надо.

Э.ЛИМОНОВ: Да. На 15 лет приблизительно. Мы и сегодня на 15 лет раньше. Почему нам смешна и вздорно выглядит для нас вот эта Координационного совета оппозиция? Поскольку она для нас опереточна. Мы раньше родились, раньше поняли все истины (как политики, я имею в виду), раньше проснулись.

Мы в 2000 году (я вам привожу пример) перед выборами, первыми выборами Путина 23 февраля на Пушкинской площади собиралась демонстрация красных в день советской армии. Мы вышли с плакатами, которые всех коммунистов возмутили, не плакаты, а такие, огромные растяжки на 15 метров, где было написано «Путин, мы тебя не звали. Уходи». И лозунг, который сейчас стал популярным, «Долой самодержавие и престолонаследие». Вот. Это в то время, когда Борис Ефимович рекомендовал с распростертыми объятиями принять Путина, вы помните, еще в 1999 году.

Н.БОЛТЯНСКАЯ: Было.

Э.ЛИМОНОВ: И так далее, и тому подобное. Мы раньше проснулись. А народ и даже московская интеллигенция, рассерженная интеллигенция проснулась только в декабре 2011 года, ребята. Вот, в чем проблема! Мы такая прекрасная гостья из будущего.

Н.БОЛТЯНСКАЯ: Эдуард Вениаминович, а скажите, пожалуйста, а вам нужна вообще... Вот, многие представители ваших соратников – ребята из рабочих окраин. Вам нужна эта интеллигенция? Вам нужен этот социум? Вам нужен электорат, как говорится?

Э.ЛИМОНОВ: Нет, ну, интеллигенция не электорат. Я вам говорю, что если бы были свободные выборы, которых усиленно, на словах во всяком случае, добивается там Борис Ефимович Немцов, Рыжков и прочие-прочие-прочие, то рассерженные горожане и буржуазный класс как таковой или назовите его эвфемизмом «креативный класс», потерпел бы жесточайшее поражение и разочарование. Это, как бы, ну, не совместимо, ну, не выберут никаких Собчак, никакого Навального. Даже по фотке не выберут. Это не те люди – у нас другой абсолютно народ.

Н.БОЛТЯНСКАЯ: А кого выберут?

Э.ЛИМОНОВ: Выберут? Меня выберут, вот. Вот, меня выберут. Я – простой и понятный.

Н.БОЛТЯНСКАЯ: Эдуард Вениаминович, развейте мои сомнения как представителя электората. Когда вы стоите с плакатом «Соблюдайте вашу Конституцию»...

Э.ЛИМОНОВ: Я не стою с плакатом.

Н.БОЛТЯНСКАЯ: Был у вас такой.

Э.ЛИМОНОВ: Я не стою с плакатом.

Н.БОЛТЯНСКАЯ: Был у вас такой плакат в руках.

Э.ЛИМОНОВ: Я вообще никогда в жизни не стоял с плакатом, понимаете?

Н.БОЛТЯНСКАЯ: А чего ж вы так?

Э.ЛИМОНОВ: А потому. Потому что я...

Н.БОЛТЯНСКАЯ: А почему это?

Э.ЛИМОНОВ: Ну, потому что я – руководитель, потому что мне мой возраст... Будет смешно, если я буду стоять с плакатом. Поэтому я прихожу. Достаточно моего появления. Знаете, я смею копировать в данном случае Андрея Дмитриевича Сахарова, который приходил... Не надо ужасаться, не надо.

Н.БОЛТЯНСКАЯ: Я не ужасаюсь, я удивляюсь.

Э.ЛИМОНОВ: Каждому времени – свои герои. Он приходил на какое-нибудь судилище, и милиционеры робели. Меня тоже возят в особом автомобиле и особенно как-то, я не знаю там, ну, стараются (НЕРАЗБОРЧИВО).

Н.БОЛТЯНСКАЯ: Подобострастно.

Э.ЛИМОНОВ: Не знаю, подобострастно или нет. Это зависит от того, какая там рота дежурит. Во всяком случае, стараются не помять.

Н.БОЛТЯНСКАЯ: Принято. Извините, если я ошиблась.

Э.ЛИМОНОВ: В этом смысле вешу для них чего-то.

Н.БОЛТЯНСКАЯ: Но все равно ответьте, пожалуйста, на мой вопрос. Вы благословили плакат «Соблюдайте вашу Конституцию», скажем так?

Э.ЛИМОНОВ: Мы говорим простую вещь. Мы добиваемся на Триумфальной свободы собраний. Вот, 31 октября мы опять туда пойдем. Наша вот эта вот борьба – она отличается, она не может быть массовой с самого начала, априори. Почему? Потому что она... Мы надеемся, что когда-нибудь она станет массовой. Но целью было не это. Целью было, когда мы ее начали в 2009 году, было приготовить людей, показать им пример, показать пример самоотверженности. А почему людей не придет много? Поскольку мы выходим на несанкционированные акции. И поэтому уже с самого начала у аппарата насилия развязаны руки. Они могут, не спрашивая, подходить и молотить кого угодно. Они этого не делают так вот откровенно. Наносят какой-то ущерб.

Н.БОЛТЯНСКАЯ: Но вяжут.

Э.ЛИМОНОВ: Ну, вяжут, конечно. Ну, безусловно, вяжут. Поэтому я не говорю «Граждане, идите, вас тут будут вязать и еще пару раз огреют дубинкой». Нет, я говорю тем, кто себя считает в силах, приходите. Нам нужна свобода собраний, 31-я статья Конституции должна быть отвоевана так или иначе, даже если для этого придется вот так долго, как мы это делаем, придется грести на этой галере, на Триумфальной площади.

Н.БОЛТЯНСКАЯ: То есть вы – первопроходцы нашей свободы. Я так вас поняла? Без тени иронии. Я задаю уточняющий вопрос.

Э.ЛИМОНОВ: Без тени иронии. Я тоже так считаю. Я видел с собой и рядом и еще каких-то людей, но они быстро спеклись и ушли.

Н.БОЛТЯНСКАЯ: Но их нельзя за это осуждать, правда?

Э.ЛИМОНОВ: Я осуждаю всех, на всякий случай, потому что я считаю, что... Для меня человек – это нечто крупное, сильное. А когда мне начинают говорить «Давайте жалеть обывателя – он не должен встать слишком рано, его не должны толкнуть, он не должен потерять пуговицу от рубашки», это не разговор.

Н.БОЛТЯНСКАЯ: Ну, по голове-то точно не должен получить.

Э.ЛИМОНОВ: Ну, слушайте, у нас экстремистское правительство, экстремистский президент, экстремистская власть. Как вы можете вот этими покорными жестами?.. Ходили, ведь. Всю зиму ходили. Весну ходили. Лето ходили. И понятно, они не понимают вашей покорности, они понимают только вызов. Вызов.

Н.БОЛТЯНСКАЯ: На этом, к сожалению, время наше истекает.

Э.ЛИМОНОВ: Что я хочу всем сказать? Не надо крови. Надо стать яростно и вызывающе, и бросить вызов государству.

Н.БОЛТЯНСКАЯ: Эдуард Лимонов в программе «Особое мнение» в эфире «Эха Москвы» и телеканала RTVi. Спасибо.