12.08.15.
domestic_lynx
Татьяна Воеводина
Окончила Московский институт иностранных языков по специальности «переводчик» и Московскую государственную юридическую академию со специализацией по гражданскому праву. Работала в Министерстве Внешней торговли, в Итальянско-российской торговой палате, в качестве представителя в Москве итальянской компании группы ФИАТ. С 1998 г. владелица и руководитель компании "Белый кот", специализирующейся на продаже изделий для экологически чистой уборки. Также агробизнес в Сальском районе Ростовской области
Татьяна Воеводина. Куба: накануне - чего? Часть первая
Выйти из социализма
(Размышления на прощание)
Пожилой итальянец в затейливо сплетённом сомбреро, приехавший по делам гостиничного бизнеса (быть может, легендарный иностранный инвестор), сказал мне на пляже красивую фразу:
- Пребывание на Кубе развеивает последние остатки социалистических иллюзий.
Мы со вкусом поболтали; и ему, и мне было приятно поговорить по-итальянски: ему – потому что язык родной, а мне – потому что по-итальянски я говорю гораздо лучше, чем по-испански. Похоже, в молодости мой собеседник как раз разделял эти иллюзии, что немудрено: в 70-е, да и в 80-е годы в Италии за компартию голосовал каждый третий итальянец.
- Жизнь так хороша и быстротечна, что нет смысла тратить её на социализм, - заключил
синьор в сомбреро, обведя широким жестом окрестный пейзаж, действительно нереально красивый.
- Так что же социализм – ошибка? – спросила я.
- Наверно… - пожал он плечами и отбыл по своим гостиничным делам.
Так вот ошибка или нет? Помню, в Перестройку как только социализм ни частили: и казарменный он, и убогий, и тупиковая ветвь цивилизации.
Так, может, правда, - ошибка? Провалился или нет социалистический проект в мировом масштабе? Есть ли возможность «второго подхода к снаряду»? Если да – где, как и когда?
Мне кажется, дело обстоит вот как.
Для начала известнейшее наблюдение. В ХХ веке социалистические революции произошли и социалистические режимы установились не в самых богатых и развитых странах, как ожидалось, а вовсе наоборот – в отсталых и даже прямо-таки в полудиких, пардон за неполиткорректность. Собственно, и в России пролетарская так называемая революция случилась при самых жалких процентах (что-то 1-2) пролетариата в населении. То есть социалистические революции произошли отнюдь не по Марксу.
Этот факт искони смущал правоверных марксистов (марксисты, странным образом, больше, чем представители иных вероучений, склонны к догматизму; я наблюдала это даже и среди итальянцев, вообще к догматизму не склонных). Между прочим, автор купленной и прочитанной мною на Кубе марксистской брошюры под названием «Социализм» некто Фернандо Мартинес, названный в аннотации профессором Гаванского университета, тоже озабочен этим сакраментальным вопросом: почему социалистические революции случились в слаборазвитых странах? Через пять лет можно будет торжественно отметить 100-летие этого великого вопроса.
Ответ, по-моему, такой. Те социалистические революции, которые произошли – независимо от того, что думали их вожди – оказались по факту революциями догоняющего развития.
Они были, безусловно, антикапиталистическими, но не в том смысле, как думал Маркс и ортодоксальные марксисты. Они были превентивно антикапиталистическими. Они были направлены не столько против наличного в тот момент в стране капитализма (в России он был довольно неразвит, а крупная и серьёзная промышленность была в высочайшей степени иностранная), сколько против капитализма наступающего. Антикапиталистическая революция предотвратила движение России по капиталистическому пути и превращение её в периферию (сырьевой придаток, по существу - колонию) Запада. На это обстоятельства обращал внимание С.Г. Кара-Мурза.
Тот строй, который возник (казарменный социализм, кровавый сталинизм – назовите, как хотите), позволил действительно за десяток лет «пробежать», по выражению Сталина, тот путь индустриализации, который у передовых народов занимал столетие и больше. Этого рода социализм с его максимальной централизацией и огосударствливанием всей хозяйственной жизни обладал ценнейшей особенностью: он позволял быстро сконцентрировать ресурсы на выбранном направлении развития и достичь результата. Никакой рынок сделать это не позволяет. В результате была создана современная промышленность, в преобладающей степени военная и тяжёлая, вообще, базовые отрасли промышленности. И главное, была создана индустриальная инфраструктура: дороги, электростанции, транспорт и т.д. Но ещё главнее – был создан индустриальный народ – народ инженеров и квалифицированных рабочих, который был способен самостоятельно решать самые сложные задачи развития.
Всё это было достигнуто ценой сверхэксплуатации. Чего? Да всего: людей, природных ресурсов. Индустрия строилась буквально на костях. Как, между прочим, во всех странах, прошедших путь индустриализации. Прочтите Энгельса «Положение рабочего класса в Англии» или «Пролетариат» Зомбарта – мало не покажется.
Это был режим жесточайшего форсажа, усугублённого в нашем случае величайшей войной, которую мы выиграли. И выиграли в решающей степени благодаря той самой, построенной на костях, промышленности. Не просто заводам и фабрикам, а наличию всей триады: завод + инженер + рабочий.
Мы сделали это! – как выражаются наши американские друзья. Мы стали передовой промышленной страной. Этого результата за такие сроки можно было достичь только сверхусилием всего народа под руководством государства. Государство было само крупнейшим и практически единственным экономическим оператором. Государственный социализм позволил невероятное: при скудных возможностях, в условиях разрухи подняться до уровня передовых наций и создать промышленную инфраструктуру самого высокого уровня.
Это был, вероятно, единственный выход на тот момент. Любопытно, что и нобелевский лауреат по экономике Джеффри Сакс в книжке «Конец бедности» приходит к выводу, что именно современную передовую инфраструктуру, залог и базу всякого роста и прогресса, в развивающихся странах ни при каких обстоятельствах не создаст рынок. Её могут создать только нерыночные силы. Сакс говорит что-то мутное о некой надгосударственной организации стран-доноров, но для нас сейчас это не важно. Важно, что рыночные силы этого не создадут.
У нас эту роль взяло на себя государство. Больше было некому.
Но жизнь не может всегда идти в режиме форсажа. Дальше надо было выходить из социализма – по крайней мере, того, каким он был: государственным, военизированным, предельно централизованным и, следовательно, бюрократизированным. Такая задача стояла уже с пятидесятых, сколь я понимаю, годов. Не исключено, что повернись история иначе, Берия с Маленковым ввели бы что-то вроде нэпа. А может, это просто историческая мифология… Явлением этого ряда была и т.н. косыгинская экономическая реформа, трусливо сведённая на нет. Вернее сказать, даже не явлением, а дальними подступами к явлению.
Вот этот этап выхода из социализма мы и провалили, отпустив в Перестройку вожжи, вернее, бросив руль. В результате потеряли созданное кровью и потом. Что-то пустили по ветру, что-то растащили, что-то подарили своим же геополитическим противникам… Тут совпало несколько крайне неблагоприятных факторов: умственная слабость руководителей, обломовская надежда на друга-иностранца, сыграло свою роль моральное утомление народа, не обошлось и без прямого предательства…
Но надо понимать, что задача была чрезвычайно трудная и масштабная, никем прежде не решавшаяся – выйти из социализма не на пустырь и помойку, не на исторические задворки, а суметь построить новую, лучшую, жизнь на базе, на основе старой – как её продолжение и развитие. Вот этого-то мы и не сумели. Провалили.
Повторю для лучшего уяснения (в первую очередь самой себе – я и пишу, главным образом, для собственного уяснения). Государственный социализм советского типа нужен для избежания капиталистического развития в качестве периферии и придатка передовых стран. Этот строй – не навсегда. Это режим форсажа. Он позволяет в исторически короткие сроки создать современную индустриальную инфраструктуру: базовые отрасли, транспорт, связь, энергетика, образование и подготовка кадров. Государственный социализм позволяет маневрировать ресурсами и сосредотачивать их на «направлении главного удара», достигая на этих направлениях высоких результатов при сравнительно скудных ресурсах. Это невозможно при рыночном строе.
Государственный социализм – это инструмент догоняющего развития и форсированной индустриализации. В этом качестве он показал свою эффективность.
Когда же искомый результат достигнут – наступает новый, не менее сложный, этап. Этап мягкого демонтажа того, что устарело и отслужило, и замена его на новое. Причём речь идёт не только и не столько о физических объектах, сколько об объектах социальных, организационных и т.п. Это очень трудный манёвр, он требует умного руководства и твёрдой руки – авторитарного правления. Это совершенно не противоречит свободе. Свобода, как учил Наполеон, это хороший гражданский кодекс: что можно – можно, что нельзя – нельзя. Мы, русские, часто понимаем свободу как пугачёвскую вольницу, пугачёвщина у нас вообще как-то очень близко…
Будет ли вторая серия социализма? Вполне вероятно. Социализм эффективен там, где нужно быстро достичь значительного результата при ограниченных ресурсах. Обратная сторона – гигантское напряжение сил и небрежение всеми другими направлениями развития, кроме избранных. Это режим форсажа. Не случайно государственный социализм очень эффективен во время войны.
Нельзя исключать, что человечество столкнётся с фатальной нехваткой ресурсов и их придётся распределять «по карточкам» - вот тогда и пригодится опыт государственного социализма. Он может оказаться, эффективнее прежнего, этот социализм-2. Новая технологическая база (главным образом, информационные технологии) позволяет планировать более эффективно, чем это делал отечественный Госплан. Анатолий Вассерман пишет, что будто бы к 2025 г. информационные технологии достигнут возможности эффективного планирования. Что он имеет в виду – не знаю. Эффективно считать межотраслевые балансы? Я ничего не понимаю в информационных технологиях, но вот как врут в отчётности – это знаю. Машина ведь глупая: что в неё заложишь – то и выдаст. Как будут с этим справляться? Впрочем, это детали, сейчас – о принципе.
Может, и нам, в отдельно взятой стране, придётся наконец перейти от разговоров к работе (кончится нефтяная лафа, например) – тогда многое из нашего же собственного опыта тоже пригодится. Конечно, цитаты из прошлого не бывают дословными, но, сдаётся мне, мы ещё встретимся – мы и социализм.
Часть первая:
На Кубе царит привычная, устоявшаяся, обжитая бедность. У этой бедности свой стиль - социалистический. Бывает бедность капиталистическая и бедность социалистическая. Капиталистическую бедность я видывала в Африке, в Зимбабве, это бедность, соединённая с болезнями, невежеством, беспросветностью. Там дети не ходят в школу, не говоря уж о профессиональном образовании, людям негде лечиться. На Кубе – иначе, здесь бедность социалистическая. Не хватает решительно всего, но люди по-южному веселы, улыбчивы, опрятны и по виду сыты и здоровы.
Часть вторая
Обсуждение дальнейших путей и судеб революции в этом специфическом смысле слова - ведётся, как я поняла, строго на социалистической платформе. Не потому, что иное запрещается, а просто люди верят в социализм и связывают с ним своё будущее. Социалистический выбор под сомнение, сколь я поняла, не ставится, речь идёт о том, как улучшить жизнь и модернизировать социализм. Об этом же говорят и братья Кастро. На Кубе, кстати, не употребляется слово «реформы» - говорят только об усовершенствовании и углублении социализма.
Комментариев нет:
Отправить комментарий