25.04.16
Евгений Сатановский,
президент Института Ближнего Востока
Опубликовано в выпуске № 16 (631)
за 27 апреля 2016 года
К северу от Алеппо прошли бои ЦРУ с Пентагоном
Ситуация в Сирии вышла из острого кризисного состояния, в
котором находилась осенью. Положение на фронтах более или менее
стабилизировалось. Присутствие российских ВКС признано легитимным,
эффективным и очень полезным для борьбы с террористами даже критиками
Москвы, многие из которых в настоящее время задаются вопросом: почему
Пентагон до начала российской операции вел себя так пассивно?
Под солнцем все меньше места
Частичный вывод российской военной группировки из Сирии и запущенный Москвой и Вашингтоном мирный процесс в этой стране открыли качественно новый этап в развитии зашедшего в тупик военно-политического конфликта, продолжающегося на протяжении пяти лет. Одновременно стали вызревать изменения и в настроениях оппозиции, часть которой пытается найти себя в новой реальности компромисса, а другая этого категорически не приемлет. Это предметно демонстрирует, у кого в будущей послевоенной Сирии есть шансы на интеграцию в систему, а кто таковых не имеет по определению (и винить за это «непримиримым» нужно будет только себя).
Те из них, кто так и не смирился с произошедшим в войне переломом и не выражает готовность выйти из конфликта, пока это предлагается правительством, под гарантии ВКС России, по-прежнему надеются на военную победу над Асадом при поддержке Турции, Катара и Саудовской Аравии. Анкара, Доха и Эр-Рияд стремятся в Сирии не к согласованию условий постепенного выхода боевиков из войны и достижения ими компромиссов с Дамаском Асада и поддерживающим его Тегераном, а к абсолютному доминированию в глобальном противостоянии между суннитами и шиитами. Никаких других форм выхода из кризиса эта троица, пока поощряемые ею группы оппозиции не будут окончательно разгромлены, не приемлет.
Официальный переговорный процесс, запущенный в Женеве, движется крайне медленно и вряд ли приведет в ближайшее время к значимым результатам. Основных причин две. Во-первых, эмигрантская оппозиция, с которой в Женеве ведутся переговоры, не контролирует вооруженные формирования в самой Сирии, имея на них ничтожное влияние. То есть договариваться она может с кем угодно о чем угодно, но на положении «на фронтах» это не отражается, в очередной раз напоминая о том, что именно «винтовка рождает власть», и демонстрируя первичную роль военных (в том числе отечественных) перед дипломатами в реальной политике. Во-вторых, сирийская оппозиция расколота разными интересами основных спонсоров: Турции, Катара, Саудовской Аравии и США.
С течением времени ее фрагментация по объективным причинам усиливается. В ожидании переговоров все вооруженные группировки на местах строят планы отвоевания для себя наиболее выгодных позиций, что приводит к конфликтам между вчерашними союзниками. Примером могут служить столкновения, развернувшиеся 27–30 марта между двумя группировками, поддерживаемыми США, вблизи города Мареа к северу от Алеппо. Боевики из отрядов «Фуркан аль-хакк», опекаемых ЦРУ, атаковали представителей Сирийских демократических сил, находящихся под прямым и открытым покровительством Пентагона. Последние являют собой коалицию вооруженных милиций, на 80 процентов состоящих из курдов, при 20 процентах арабских и туркоманских отрядов. В ополчение входят формирования курдской Партии демократического союза (ПДС) Салеха Муслима, отряды сирийских христиан-ассирийцев и Сирийской революционной армии («Джейш ас-Сувар»), собранной из остатков некогда широко разрекламированной США и их союзниками по НАТО Сирийской свободной армии (ССА). В состав «Джейш ас-Сувар» вошли бойцы двух оппозиционных группировок – «Харакат аль-Хазм» («Движение решимости») и «Сирийский революционный фронт». Помимо них в составе сил самообороны, ведущих борьбу с международным терроризмом, находятся два подразделения сирийских туркоманов: «Лива ас-Саладжика» и «Лива султан Мурад».
Наряду с этим идут попытки вытеснения светской вооруженной оппозиции радикальными экстремистскими группировками, лидирующее место среди которых занимает признанная в России террористической «Джебхат ан-Нусра». 25 марта ее боевики выступили на севере провинции Идлиб против 13-й бригады ССА. В результате боев исламистам удалось вытеснить «умеренные» отряды из провинции. По информации эксперта из Мичиганского университета Хуана Коула, подавляющая часть поставленного «умеренным» группировкам в провинциях Идлиб и Алеппо американского оружия была отнята у них джихадистами (или передана им добровольно). Что дает все основания вспомнить о скандале в конгрессе США вокруг перехода на сторону «Джебхат ан-Нусры» (официально – захвата в плен) двух групп «умеренной оппозиции», на подготовку которых в Турции было выделено 500 миллионов долларов.
Последний месяц продемонстрировал значительную активизацию «Джебхат ан-Нусры» в Сирии. Ее вооруженные формирования сосредотачиваются к северу от Алеппо и ведут бои с курдскими отрядами самообороны в районе Шейх Максуд. Эту активность стимулируют два фактора. Во-первых, группировка, несмотря на усиленное лоббирование дипломатами США, официально включена в список террористических организаций и теперь пытается отвоевать себе хоть какое-нибудь место под солнцем. Во-вторых, после объявления перемирия и уменьшения интенсивности боевых действий популярность джихадистов среди рядовых сирийцев пошла на убыль. В районах, занятых боевиками «Джебхат ан-Нусры», происходят демонстрации протеста, участники которых скандируют: «Будь проклята твоя душа, Джулани» (лидер исламистской группировки). Наряду с Абу Мухаммедом аль-Джулани проклятию подвергаются лидер запрещенного в России «Исламского государства» Абу Бакр аль-Багдади и официальный проасадовский муфтий Сирии Ахмед Бадреддин аль-Хассун.
«Джебхат ан-Нусра» несет потери. 4 апреля в результате бомбардировки ВВС Сирии погиб Абу Фирас аль-Сури, главный идеолог и проповедник «Фронта поддержки». Ветеран джихадистского движения в Сирии. В 1982-м он принимал участие в восстании «Братьев-мусульман» в городе Хама, позже как доброволец участвовал в джихаде в Афганистане. Лично знал Абдаллу Аззама и Усаму бен Ладена, в течение долгого времени жил в Йемене, где участвовал в деятельности местной «Аль-Каиды», а в 2011-м вернулся в Сирию для войны против правительства Асада. По информации ливанской газеты «Аль-Ахбар», в момент налета рядом с Абу Фирасом находились несколько боевиков из Узбекистана.
Отвергнутые сценарии
О дальнейшей фрагментации сирийской оппозиции свидетельствует состоявшийся 12 марта в Каире конгресс ее нового альянса – «Гхад аль-Сурийя» («Завтра Сирии») во главе с бывшим председателем Сирийской национальной коалиции Ахмедом Джарба. Интернет-портал «Аль-Араби аль-джадид» пишет о том, что «Завтра Сирии» будет лоббировать интересы России, ОАЭ и Египта. В части, касающейся АРЕ и ОАЭ, эти слова не так далеки от истины. Египтяне пытаются активно включиться в политический процесс вокруг Дамаска с июня 2015-го, когда в Каире проходило совещание Национальных координационных комитетов Сирии. Каир хочет создать там оппозиционную коалицию, альтернативную сегодняшней, имеющей просаудовскую направленность. К этим попыткам в последнее время подключились и ОАЭ, пытающиеся завести собственный политический проект, отличный от саудовского.
Теневым организатором упомянутой конференции выступил Мухаммед Дахлан, в прошлом один из лидеров палестинского ФАТХа, руководивший службой безопасности в секторе Газа до прихода там к власти движения ХАМАС. В 2011-м после обвинений в причастности к отравлению Арафата он эмигрировал в Дубай. В ОАЭ исполняет обязанности советника по безопасности Мухаммеда бин Зайеда, наследного принца Абу-Даби и заместителя командующего вооруженными силами эмиратов. По информации «Аль-Араби аль-джадид», Дахлан устроил в одном из отелей Каира, принадлежащих египетской спецслужбе, встречу Ахмеда Джарбы с Касемом Хатыбом, оппозиционером, считающимся неофициальной креатурой правительства Асада.
Существует, впрочем, один пункт сирийской повестки, в котором совпадают взгляды как самых различных оппозиционных группировок, так и правительства. Это категорическое неприятие курдской автономии и федеративного устройства страны. Однако данный пункт вряд ли сможет объединить антагонистические сирийские объединения. Так, эр-риядская группа (ВКП или Высший комитет по переговорам) продолжает выдвигать на переговорах в Женеве требования ухода Асада и передачи всей власти оппозиционерам. Это является предварительным условием их участия в переговорах, что отметил в интервью ТАСС постоянный представитель РФ при отделении ООН и других международных организациях в Женеве Алексей Бородавкин.
Оппозиция требует, чтобы вся власть в САР в одночасье была передана ей, а не того, чтобы вместе с представителями нынешних законных институтов войти в правительство национального единства. При этом Россию «не может не настораживать и то, что эр-риядская оппозиция отвергает идею сохранения САР как светского государства. За этим, как подозревают многие, в том числе из рядов умеренных оппозиционеров, которые представляют московско-каирскую и хмеймимскую группы, может стоять желание трансформировать Сирию в некое подобие халифата», указал российский дипломат. Его слова в части намерений трансформации Сирии в халифат многократно подтверждались в Катаре и Саудовской Аравии, хотя Турция скорее предпочла бы раскол страны и включение ее северных районов в новую Оттоманскую Порту во главе с Эрдоганом.
Впрочем, если не полный срыв, то заморозка прогресса на переговорах в настоящее время отвечает интересам не только КСА и Турции, но и США. Им нельзя допустить взятия правительственными силами Алеппо, вокруг чего и закручена основная интрига, поскольку сдача террористами экономической столицы Сирии будет означать провал всех планов Анкары и Эр-Рияда. В условиях отказа Вашингтона и Брюсселя поддержать турецкую идею «бесполетной зоны» над частью Сирии и ставки на курдов как самостоятельный сегмент оппозиции такой сценарий будет означать для них если не окончательное фиаско (для полного краха антиасадовской кампании надо освободить и Идлиб), то его начало.
Навстречу моменту истины
Алеппо, который изначально представлялся Анкаре и Эр-Рияду как своеобразный «сирийский Бенгази» и плацдарм, с которого планировалось широкомасштабное и окончательное наступление на Дамаск, оправданно рассматривать как «оселок». С потерей этого населенного пункта речь для исламистской оппозиции пойдет только об обороне (в принципе бесперспективной) исключительно Идлиба. Если же и эта провинция будет в основном зачищена правительственными силами и их союзниками, оппозицию ждет фрагментация (что исключает серьезные наступательные операции, в том числе на Дамаск), активизация присоединения колеблющихся пока что племенных вождей к перемирию и в финале этого процесса – поступательное движение вперед на переговорах в Женеве. Дипломатические успехи на протяжении всей мировой истории зависели от побед военных. Сирия вряд ли является исключением.
Ставки Саудовской Аравии в данном случае чрезвычайно велики. Слишком много средств израсходовано ею впустую на этот конфликт (не говоря уже об увязании в Йемене, где королевство не только тратит деньги и престиж, но и теряет военную технику с личным составом). Проигрыш в Сирии грозит серьезными осложнениями внутри КСА как для самого короля Сальмана, так и, что значительно важнее для него, для его сына, на текущий момент борющегося за высшую власть в стране. Власть эту его титул «наследника наследника» не предполагает, притом что король находится под его сильнейшим влиянием и пытается провести именно принца Мухаммеда бин-Сальмана в свои преемники в обход прочих претендентов на трон. Все это накладывается на риск глобальной «потери лица» на Ближнем Востоке. Хотя, отметим, противостояние с Россией в Сирии саудовцы пока не смешивают с договоренностями с Москвой в отношении заморозки нефтедобычи. Последнее для руководства КСА также важно с учетом назревающего бюджетного дисбаланса.
У США другие интересы в регионе, и в Сирии они связаны фактически только с попыткой сдерживания России как растущего геополитического игрока. Фигура президента Асада для Вашингтона – вопрос вторичный. Позволим предположить, что состояние дел у союзников – будь то Саудовская Аравия, Катар или Турция – тоже. О чем свидетельствуют холодные отношения с Эрдоганом, которого в США считают опасным авантюристом, а также успех «саудоскептиков» в конгрессе, Пентагоне и ЦРУ. Не случайно вопрос о рассекречивании закрытой части доклада по организаторам и заказчикам теракта «9/11» вызвал в Эр-Рияде истерику в высших эшелонах власти, спровоцировав саудовский ультиматум насчет продажи американских активов на 750 миллиардов долларов.
Главное для Вашингтона в текущий период времени – не дать Москве удержаться на гребне «стратегического успеха», который продемонстрировало взятие Пальмиры, произведшее на мировое общественное мнение большой эффект. Отсюда и утечки в СМИ в отношении возможного снабжения оппозиции системами ПЗРК. В Белом доме идут дискуссии о путях дальнейших действий в Сирии: надо ли мешать добивать исламистский сегмент оппозиции в качестве централизованной структуры либо, воспользовавшись этим и сохранив лицо, попытаться занять образующийся в итоге вакуум лояльными Штатам силами.
Судя по активной тренировке повстанческих структур в Иордании и росту контингента спецназа, направляемого на поддержку курдов, побеждает пока вторая линия поведения. Но это не означает, что США готовы смириться со взятием Алеппо правительственными силами. Соответственно предсказуемо «закрытие глаз» американского военно-политического руководства на массовую переброску из Турции боевиков для пополнения рядов террористических групп и шантаж Москвы всеми доступными способами. На этом фоне Соединенным Штатам нужен прогресс на поле боя, который они смогут записать себе в актив. Это взятие Мосула либо Ракки. Причем необходим настоящий крупный успех, а не речи американских политиков о подвигах США в Ираке и Сирии.
Важность взятия Алеппо осознают и в Тегеране, который после недолгого перерыва интенсифицирует поддержку Дамаска. В этом случае слова представителей российского Генштаба о том, что «пока в планах совместной операции по взятию Алеппо нет», обсуждаемые американскими аналитиками без понимания сути подтекста, имеет смысл трактовать как передачу «палочки лидера» в действиях «на земле» Ирану, а не как раскол между Москвой и Тегераном.
Американцы справедливо указывают на то, что для Ирана Сирия – момент истины, который будет определять расстановку сил на Ближнем Востоке минимум на десять лет вперед. Но их выкладки в отношении мотивировки действий Кремля глубоко ошибочны. В российском руководстве научились просчитывать ходы Запада и предпочитают на слово не верить. Выкладки ЦРУ о том, что в силу наметившегося потепления в диалоге с Вашингтоном и смягчения позиции США по Украине Москва не хочет помогать Асаду брать Алеппо, обеспечивая ему победу, – явная попытка выдать желаемое за действительное.
Взятие Алеппо при помощи российских ВКС поставит перед Саудовской Аравией вопрос: не пора ли идти на попятную в переговорах, так как это останется для королевства единственной возможностью сохранить присутствие на политическом пространстве урегулирования. Ибо освобождение Алеппо и Идлиба автоматически вычеркнет КСА и ее эр-риядскую группу из числа весомых фигур на женевских переговорах. Причем Турции и ее основного союзника – Катара это будет касаться в не меньшей мере. И сохранение в такой ситуации тройственного антиасадовского альянса этих стран или даже одной лишь оси Анкара – Доха без существенной трансформации их отношений малореально.
Со своей стороны Тегеран будет стремиться реализовать сценарий военного нивелирования влияния саудовцев в Сирии. Именно поэтому Иран усиливает там корпус своих советников, афганскую и иракскую шиитские милиции, а также пополняет арсеналы сирийской армии перед решающим наступлением. Для этого Тегеран спонсирует закупки оружия и амуниции в Белоруссии. Идут активные переговоры на эту тему с руководством «Белэкспорта». Главной фигурой со стороны сирийцев выступает посол САР в Минске Бассам Абдул Маджид, который был в свое время министром внутренних дел и считается доверенным человеком Асада. 11 апреля он встречался по этому поводу с министром обороны Беларуси А. Равковым, окончательно оговорив детали предстоящих поставок.
Евгений Сатановский,
президент Института Ближнего Востока
vpk-news.ru
Комментариев нет:
Отправить комментарий