Есть старый (и по своему замечательный) анекдот про то, что такое «двойственное чувство». На мой взгляд, сегодня именно такое чувство должен испытывать лидер Партии Независимости Соединенного Королевства Найджел Фарадж.
Накануне, уже после закрытия избирательных участков, он заявил журналистам: «Похоже, что сторонники партии «остаться» победили на этом референдуме». В этом главного евроскептика Британии убедили данные экзит-поллов, которые проводили «его друзья» (сиречь, партийные активисты UKIP) в Лондоне. Лондон действительно проголосовал за то, чтобы остаться в ЕС (кроме нескольких окраинных районов) – но, как выяснилось утром, Лондон это еще не вся Англия (как, кстати, и Москва – далеко не вся Россия).
Спокойствие, с которым Фарадж был готов признать поражение той идеи, за которую боролся много лет, можно списать на традиционную британскую сдержанность. Но когда утром пришли новые данные о результатах референдума, эта сдержанность ему изменила – и он воскликнул: «Мы выиграли без единого выстрела! Это наш День Независимости!».
Сторонники выхода Великобритании из ЕС победили с перевесом в 2,2%. Процент крошечный (как принято говорить, «в рамках статистической погрешности»), но ведь и предварительные соцопросы давали сторонникам партии «остаться» всего 4% перевеса. Ошибаются все – и социологи, и политологи, и журналисты, и, как видим, политики – но в данном случае преждевременный скептический прогноз Фараджа слишком красноречив. Выходит, даже самые ярые сторонники Брексита до конца не верили, что их мечта может победить.
И вот – победили. Теперь несколько дней внимание всего мира будет приковано к Великобритании, что станет резким контрастом с тем демонстративным отсутствием интереса, который проявляли европейские – и российские, в том числе, СМИ к британскому референдуму накануне. (Одним из редких исключений на отечественном информационном поле стала Русская Idea, последовательно, изо дня в день, публиковавшая различные мнения о Брексите, включая интервью членов британского парламента и ведущих экономических обозревателей Англии). Рискну предположить, что этот «заговор молчания» объяснялся глубокой убежденностью политических элит Старого Света в том, что Брексит в любом случае закончится победой сторонников Евросоюза, а следовательно, не стоит зря «раскачивать лодку». Теперь же, когда самое страшное уже случилось, политические обозреватели и эксперты наперегонки ринутся живописать ужасные последствия выхода второй экономики Европы из ЕС и строить предположения насчет возможных преемников Дэвида Камерона, объявившего в пятницу утром о своей скорой отставке. В любом случае, в ближайшее время работы им хватит.
В действительности, уже первые экспертные оценки, появившиеся утром в пятницу, показывают, что в победу сторонников Брексита всерьез не верил никто (включая, кстати, и автора этих строк). Так велика была убежденность в том, что глобалисты (или, если угодно, неоглобалисты) слишком сильны и обладают почти неограниченным влиянием на общественное мнение западных стран. Да и предыдущие попытки переломить ситуацию, противопоставить волю народа стратегии брюссельских бюрократов, проваливались одна за другой.
Первой попыткой был референдум в Нидерландах по поводу соглашения об ассоциации с Украиной. Явка была совсем невысокой – чуть больше 30% — но 61,5% пришедших на избирательные участки проголосовали против ассоциации.. Когда выяснилось, что воля голландского народа не совпадает с планами Брюсселя, тот оперативно надавил на правительство Нидерландов – и представление в парламент законопроекта о денонсации соглашения было перенесено на осень. А к осени брюссельские юристы, поднаторевшие в подобных квестах, подготовят дополнительные соглашения, которые максимально смягчат удар от «антиукраинского референдума».
Вторым серьезным разочарованием этого года стали выборы президента Австрии. Фаворитами первого тура стали кандидат от Австрийской Партии Свободы Норберт Хофер, получивший около 35% голосов, и представитель партии «зеленых» Александр ван дер Беллен (21%). Победа Хофера во втором туре казалась неизбежной – и первоначально было объявлено, что Хофер опережает соперника на 4%. Однако потом избиркомы подсчитали голоса, пришедшие по почте… и оказалось, что соотношение составляет 50,3% к 49,7% — и не в пользу Хофера. Хофер, к его чести, удар выдержал – и, собрав доказательства нарушений, допущенных во время подсчета результатов голосования, обратился в суд (сейчас в Австрии идут общественные слушания по этому вопросу). Но урок, преподанный европейцам, оказался донельзя доходчивым – даже если народ проголосует не так, как угодно брюссельским «мудрецам», те все равно изыщут способы поменять ситуацию в свою пользу.
Референдум в Великобритании обещал стать третьим разочарованием для тех, кто, вопреки всему, верил в возможность торжества демократии над бюрократией. Но, ко всеобщему изумлению, не стал.
Демократия все-таки победила. Демократия именно в том смысле слова, который вкладывали в нее изначально – власть народа. Референдум, собственно, и есть инструмент прямого народного волеизъявления, не искаженного интересами политических посредников. Народное волеизъявление британцев оказалось вполне определенным, и вряд ли кому-то удастся провернуть с ним такой же фокус, как с голландским референдумом (хотя бы потому, что последний имел консультативно-корректирующий характер, а референдум в Великобритании – обязывающий). И брюссельскому «бюрократическому социализму» (как называет брюссельскую модель лидер французского Национального Фронта Марин Ле Пен) придется принять эту победу островной демократии – даже если она ему очень не по нутру.
Это весьма любопытная коллизия – ведь при всех разговорах о «бюрократическом социализме» мало кто всерьез будет оспаривать тот факт, что Евросоюз – это тоже демократия. Просто другая, не такая, что победила сейчас в Великобритании.
ЕС – это торжество либеральной демократии, предельно глобализированной, до абсурда толерантной и политкорректной. Сегодняшняя победа Брексита – это победа демократии консервативной, опирающейся на национальные, патриотические и консервативные идеи. Причем, что особенно важно, сегодня к лагерю консервативных демократов в Великобритании можно отнести не только Найджела Фараджа, которого по старинке еще считают «расистом» и «ксенофобом», но и вполне респектабельного тори Бориса Джонсона. Во Франции консервативный демократ Марин Ле Пен за последние годы добилась значительных успехов и фактически превратила еще недавно запертый в политическом гетто Национальный Фронт в первую партию страны, остановить которую могут лишь объединенные усилия социалистов и «Республиканцев».
Консервативная демократия наступает по всему фронту. Теперь, после победы Брексита, уже не таким фантастическим вариантом кажется и победа Дональда Трампа на президентских выборах в США в ноябре этого года.
Мир стремительно меняется на наших глазах. Уже сегодня-завтра мы почувствуем первые последствия Брексита, глядя на изменения котировок акций и курса валют, но это лишь рябь на воде. Настоящие перемены придут позже – но их фундамент закладывается именно сейчас.
Неизбежна структурная перестройка (пересборка) Евросоюза. Усиление Германии и превращение ее в центр притяжения для ряда европейских государств (прежде всего, центрально- и южноевропейских).
Весьма вероятно усиление процессов регионализации Европы, вплоть до выхода из состава Объединенного Королевства Шотландии и Северной Ирландии (с последующим эффектом домино для Каталонии, Корсики и т.д.) Как следствие, превращение нового Евросоюза в лоскутное одеяло регионов.
Возрастают шансы «Фрекзита» — возможного выхода Франции из ЕС в случае победы Марин Ле Пен на президентских выборах 2017 г. Сама по себе эта победа совсем не гарантирована, но если нынешняя тенденция не только сохранится, но и наберет силу, исключать ее нельзя.
Значительно усилится позиция Польши и государств Балтии, опирающихся на поддержку США. Не потому, естественно, что Лондон находился к ним в оппозиции, а просто в силу перераспределения центров силы и калибровки «гравитационных полей» в системе ЕС.
И, наконец, самое интересное. Брексит коренным образом меняет расстановку сил в Европе по отношению к Трансатлантическому торговому и инвестиционному партнерству. Общепринятой является точка зрения, согласно которой США выступали против Брексита, поскольку выход Великобритании из ЕС затруднял заключение соглашения по ТТИП. Однако на самом деле все обстоит ровно наоборот.
После демаршей ряда лидеров стран ЕС весной этого года, выступивших против немедленного подписания договора о ТТИП соглашение, на которое финансовые и политические элиты США делали такую большую ставку, повисло на волоске. Немцы, согласно соцопросам, также не выказывали горячего желания заключить торговое соглашение с заокеанскими партнерами. Оставалась Великобритания, которая уже стояла в ЕС одной ногой.
Теперь подписание договора о ТТИП между Вашингтоном и Лондоном – без оглядки на votum separatum Берлина и Парижа – кажется делом почти решенным. Более того, британские финансовые эксперты и аналитики уже бьют тревогу, предупреждая, что после победы Брексита американские лоббисты смогут навязать британскому правительству «самую экстремальную и токсичную версию ТТИП»
Возможно, именно здесь и кроется ответ на вопрос, почему вчера все-таки победил Брексит.
Автор
Комментариев нет:
Отправить комментарий