Т. Воеводина. ОПЯТЬ О ЦЕНЗУРЕ

29.10.16.
domestic_lynx
Татьяна Воеводина
Окончила Московский институт иностранных языков по специальности «переводчик» и Московскую государственную юридическую академию со специализацией по гражданскому праву. Работала в Министерстве Внешней торговли, в Итальянско-российской торговой палате, в качестве представителя в Москве итальянской компании группы ФИАТ. С 1998 г. владелица и руководитель компании "Белый кот", специализирующейся на продаже изделий для экологически чистой уборки. Также  агробизнес в Сальском районе Ростовской области

С опозданием прочитала о высказывании Константина Райкина о якобы надвигающейся цензуре. Я в его театр не хожу: я вообще хожу только в самые проверенные места, вроде Малого театра. Так что речь пойдёт не столько о конкретных проявлениях художественного творчества, сколько об общем подходе к делу.

Государство даёт деньги на искусство. И по моему убеждению простого предпринимателя, далёкого от искусства, оно в этом случае может и должно «заказывать музыку». Не просто застенчиво оценивать то, что сотворил финансируемый деятель искусства, а именно выступать как заказчик. А как по-другому-то может быть? Вот возьмём такое искусство, как архитектура. Я живу в посёлке, где все дома – частные. Следовательно, кем-то когда-то заказанные и построенные. Так вот никакого архитектора не унижает и не удивляет то, что он должен делать то, что велит клиент. Тебе не нравится его преставления о прекрасном? Ты любишь стиль лофт, в то время как клиент обожает нео-барокко? Ну, что ж, поищи другого клиента, а этот понесёт свои деньги другому художнику-творцу. Применительно к архитектуре никого такое положение не удивляет и не шокирует. Клиент всегда прав.

Мы часто приглашаем актёров и певцов на наши мероприятия. Репертуар выбираем мы, и никто не обижается, не возмущается, не вспоминает о цензуре. А как по-другому-то бывает? Наоборот, творцы стараются как можно лучше уразуметь, чего мы хотим, и в меру дарований наши пожелания удовлетворить. Потому что все отлично понимают: сделаешь хорошо – пригласят в следующий раз, дадут денег. А не угодишь – деньги в другой раз просвистят мимо. Это всё настолько элементарно и очевидно, что и говорить не о чем.

Но вот в роли заказчика выступает государство в лице своих органов (например, Министерства культуры). И тут подход к делу разительно меняется. Творцы немедленно превращаются из взрослых и дельных людей в подростков, которые мечтают жить непременно своим умом, но при этом на родительские деньги. Государство, по их убеждению, должно дать деньги и молча отойти в сторону. И не вмешиваться в творческий процесс, потому как всякое воздействие – это цензура, совок, сталинизм, ГУЛАГ, 37-й год, фашизм, Армагеддон. Ровно этого же хочет подросток от нудных, устарелых «родаков»: чтоб давали деньги и не вякали.

Когда родители говорят: «Вот будешь зарабатывать – тогда и живи своим умом», - начинается истерика: вы попираете мои права. В отношении подростков есть надежда: вырастет – поумнеет. А вот насчёт творческой интеллигенции… м-да… тут большие сомнения. Творцы уверены: им должны давать деньги по гроб жизни. Просто потому что они – творцы. И почему-то государство не решается сказать простую и совершенно естественную вещь: «Мне это не нравится, я это не поддерживаю. Я поддерживаю не это, а то. А вы, которых я не поддерживаю, снимайте помещения по рыночной цене, продавайте билеты – и вперёд. Никто вам ничего не запрещает, но самовыражайтесь за свой счёт».

Такой подход не имеет ничего общего с цензурой: при чём тут цензура? Никто же ничего не запрещает.

Государство при таком подходе должно сформулировать своё задание искусству: какие темы и какие стили оно поддерживает? Это сложнее, чем просто по факту что-то запретить или ограничить. Государство должно активно вести политику в области искусства, а для этого нужны знающие и профессиональные люди. Впрочем, они нужны везде: от строительства до сельского хозяйства. В этом смысле политика в области искусства не отличается от политики в любой другой области: везде надобно уменье.

Совершенно очевидно: государственными деньгами должны оплачиваться только нужные и полезные государству изделия. Не нужные – не должны оплачиваться. Это только в Перестройку подростки-переростки из художественной интеллигенции воображали, что вот теперь они будут громоздить любое уродство, а также невозбранно бросать в лицо бескомпромиссные ивективы власти, а та их будет безропотно содержать. Так не бывает, маэстро!

Дозвольте напомнить общеизвестное: художник получает свой кусок хлеба из двух источников. Ровно из двух. Из рук властного и богатого сеньора, частным случаем которого может быть, например, социалистическое государство или Нобелевский комитет. Тогда творец угождает сеньору. Второй возможный источник – масса мелких покупателей. Тогда творец работает на рынок, и точно так же угождает, но угождает, выражаясь юридическим жаргоном, неопределённому кругу лиц, т.е. массе гораздо менее квалифицированных заказчиков, которых тоже нужно заболтать, обаять, охмурить. Третьего источника не дано. Не существует его, маэстро.

Может ли творец быть свободным? Может. Если имеет независимый источник существования и финансирования своего творчества. В школе нам рассказывали, что Тургенев не брал денег за свои сочинения, т.к. боялся за свою творческую свободу. Что ж, хозяин – барин; он и впрямь был богатым барином, помещиком. Попробуйте уподобиться ему, маэстро. Тогда не придётся пережёвывать унылую жвачку про цензуру и 37-й год, а можно будет наконец воспарить.