Единственным славянским государством, исторически продолжительное время обладающим статусом великой державы, является православная Россия, включившая в свой состав многочисленные тюркские народы Поволжья, Урала, Сибири, Кавказа и Средней Азии.

Нечто похожее, только наоборот, можно сказать про единственную великую державу тюрков. Османская империя сформировалась на базе православных (в том числе и славянских) народов Византии. Маленькое туркменское племя, в XIII веке изгнанное из родных кочевий, обосновалось в Малой Азии и начало постепенно прирастать территориями соседей. Удав проглотил слона и приобрёл его очертания. Неслучайно карта владений Османской империи в период расцвета почти один в один накладывается на карту Византии. В таком виде держава продержалась многие столетия, тогда как все остальные имперские проекты тюрок, вроде державы Тамерлана, редко существовали дольше человеческого поколения.

Мы наследовали их традиции, а они — наши. Это перекрёстное родство не добавило миролюбия в соседстве. И не могло добавить — близкие родственники в данном случае выступали претендентами на одно и то же наследство. Россия всегда рассматривала христианское население Турции как сферу своего особого влияния. Столетиями православная империя лелеяла планы реконкисты черноморских проливов и Константинополя.

Точно так же османы всегда активно воздействовали на мусульманские народы непосредственно в России и на её границах. Последний раз это было совсем недавно — в начале 90-х прошлого столетия. Тогда многие в мире всерьёз поверили, что конец России наступит если не сегодня, так завтра. Анкара вложила немало сил и средств в раскрутку идеологии пантюркизма на территории республик бывшего СССР. И в России в том числе. Открывались специальные школы (с очень хорошим, кстати, уровнем), продвигались нужные люди на ключевые посты, турки пытались навязать свою опеку по линии ислама.

Однако потом эта политика была свёрнута. Во-первых, Россия явно не спешила распадаться на несколько десятков суверенных государств. Во-вторых, приоритетом турецкого руководства стало членство в ЕС — что, в общем, было мейнстримом в европейской и околоевропейской политике девяностых и начала нулевых.

В ЕС, впрочем, Турция не вступила. Аргументов противниками интеграции было высказано много, однако самое главное, что Европейский союз на данном этапе просто не мог уже расширяться — дальнейшая экспансия вела, наоборот, к разрушению политического единства. Изменились и общественные настроения в самой Турции. Сейчас идею европейской интеграции поддерживает лишь 20% граждан страны, тогда как ранее — 75%.

Тогда турецкие официальные лица через Нурсултана Назарбаева начали проявлять свою заинтересованность в Таможенном союзе. Мотив Казахстана в этом посредничестве понятен. Если для Москвы евразийский проект — это восстановление своего влияния в странах, вовлечённых в русскую историю, то Астане в интеграции нужен равновесный тюркский компонент. Иначе националисты рано или поздно сыграют на противопоставлении славянского и тюркского, а затем с антироссийской риторикой займутся выводом Казахстана из состава ТС.

Любая тюркская республика, гипотетически нацеленная на членство в Евразийском союзе, будет руководствоваться аналогичной логикой. Если Киргизия находится в такой ситуации, когда поддержка России нужна без всяких условий, то Азербайджан, Туркменистан и Узбекистан пока настороженно смотрят на евразийскую интеграцию. Когда Турция примет участие в проекте, каверзные вопросы о реставрации советской империи отпадут автоматически.

У Анкары тоже наступил период тягостных раздумий о дальнейшей перспективе. Турция — член НАТО, однако отстаивать интересы альянса на Ближнем Востоке становится всё более опасно. Соединённые Штаты форматируют регион до такого состояния, которому любая дееспособная государственность враждебна. Даже если это государственность союзника по НАТО.

США разрушили Ирак. США спровоцировали волну арабских революций. США поддержали мятежников в Сирии. США планировали войну против Ирана, рассчитывая при этом на помощь Турции и Азербайджана. И пока не отменили эти проекты. Логичным итогом такой политики будет изоляция Турции со стороны мусульманских соседей, революция в Стамбуле или Анкаре, а в довесок — появление свободного Курдистана на востоке страны. Чтобы этого не произошло, Турция выбирает единственно возможный вариант. Она дистанцируется от США и НАТО. И на этом пути она легко может встретиться с Россией.

XX век обнулил взаимные претензии России и Турции. После Первой мировой войны обе страны приобрели похожий опыт распада империи и гражданской войны. Советский Союз поддержал Турцию в борьбе за независимость и в блокаде — отчасти благодаря этому, впервые за многие столетия, когда в Европу пришла новая большая война, наши государства не очутились по противоположные стороны фронта. Хотя, конечно, были и другие причины.

Сейчас появляется повод уже не для вооружённого нейтралитета, но для совместной деятельности. У нас есть шанс замкнуть круг славяно-тюркского соперничества/сотрудничества, стартовавшего тысячу лет назад. Возможно, замкнуть очень скоро.