С. Шаргунов. Поп на телеге

22.06.15
Сергей Шаргунов

Сергей Шаргунов о том, как его обманула Ксения Собчак

 

Фото: Молли Глотт-Родькина

За столом сидит молодой послушник из Брянской области. Костистый, с золотистой бородкой. Напевный голос и твердый лед в глазах.

— Нынче грибо-ов… Зашел я в лес. Вдруг медведь. Большо-ой, бурый. И ко мне направляется. Понял я, что крышка, ну и запел изо всех сил, себя, значит, отпеваю: «Со святыми упокой»… А он от меня наутек…

Послушнику Евгению двадцать два. Значит, родился в 93-м. А как будто не отсюда, несколько веков перелистнул ветер.

Такой человек для кого-то — лох и мракобес. А для кого-то — а ну-ка скажем, чтоб выбесить хорошенько: светлый ангел Святой Руси.

Недавно на ТВ был у меня разговор с К. Собчак. Она, как известно, нацепила бороду и оделась в облачение, всякая часть которого с определенной молитвой надевается священником в алтаре — подризник, епитрахиль, поручи, пояс. Ее спрашивают:

— А зачем?
А в ответ возбужденно-сочный оскал:
— Попы!

«Толстые попы навесили на себя золото…» Да уж, как не поржать… Хотя уже было: прям с теми же предъявами наряжались в этих самых, а их самих штыком да пулей…

Пошел я на эфир не для того, чтобы требовать собеседницу к ответу: иски, следствие, судилище, пресса, правозащитники, сочувствие прогрессивного человечества — все это, кажется, было бы для нее желанно. И само обсуждение делает ненужную рекламу дурацкой выходке. Захотелось спросить простенькое:

— С другими верами-то как? Кипа и капота? Чалма и чапан? Стебемся выборочно?

Собеседница трогательно ускользала, но после очередного повторения вопроса с пионерским звоном в голосе, дала клятву: во всех одеяниях побываю! буду ходить по разным конфессиям! и каждый раз наряжаться в их одежду! смотрите журнал «Сноб»! там спецпроект!..

И вот смотрю я журнал «Сноб», и вижу, что обманут. Попом нарядилась. А больше никем.

Выходит, одна мишень — вера русского большинства.

— Не большинства! Не большинства! — слышится заводное, и трепещет высунутый язык. — Только три процента! Только три процента!
— А вот и большинства! — выдыхаю (а сам думаю: если меньшинства — то значит, эти миллионы людей унижать можно?).

Большинства, потому, что наш человек, пускай он от Церкви совсем далек, с особым чувством относится к тому месту, где крестят и отпевают.

Кое-что вызывает у нашего человека особые чувства. То, что иногда с трибунным придыханием называют «сакральным» или смущенным бормотком можно назвать «святое». Церковь, сохранившая себя со времен старой России. И война, и победа, тоже от страны, которой нет. Вот эти две опоры, потому что в пустоте нельзя… И вроде может возникнуть еще что-то — национальная солидарность — та, что отчасти проявилась в крымских опьянявших событиях и донбасских оглушающе-кошмарных. Шествие с портретами близких — про то же, про живую самоорганизацию. Захожу в подъезд, а там кто-то наклеил черно-белую фотографию молодца в орденах, на, смотрите, и надпись зеленым фломастером: «Мой прадед Иван Васильевич Филиппов. От Ельни до Берлина. Люблю. Скучаю». И никто не сорвет, не припишет ничего хулиганского, висит портрет уже больше месяца возле лифта…

Верить, не верить, посещать храм или нет — вольному воля… А Православие есть. Для одних — вера и смысл, для вторых — согревающая тайна, для третьих — традиция, неотделимая от уклада жизни. Вот Бунин Иван Алексеевич, даром, что маловер, переживая «окаянные дни», с женой своей Верой Николаевной Муромцевой вечерами ходил «к заутрене».

Но разве нет среди духовенства черствых циников, фарисеев, бездушных мздоимцев из фильма «Левиафан»? А нескончаемые скандалы и разоблачения, судя по которым, Церковь составляют развратные животные и одновременно зверские фанатики? Как же вечный герой храбрых статей и освободительных блогов: поп на мерседесе?

Всяких хватает.

У Христа, если помните, из двенадцати выбранных им апостолов один оказался Иудой. Церковь состоит из людей. Бывают и плохие люди. В основном в русской Церкви — люди достойные. Таков мой личный опыт, с детства и по сию пору наблюдающего несметное множество разнообразных духовных лиц…

— Какие мерсы, Сереня? Я поп на КАМАЗе, — хохочет мой тезка, костромской иерей, сжимая в кулак смоляную с проседью бороду. — Сам рулю… Коровник строил, возил кирпич, картоху мешками возим, сбываем…

По всей стране среди запустения, бездорожья, вымирания приходы с «батьками» (как правило, многодетными) и монастыри с аскетами — это не только места молитвы, но и постоянного труда. Выражаясь строго: центры инфраструктуры для множества населенных пунктов.

Кроме тех, что на КАМАЗах, есть и на телегах… К одному славному пылкому эрудиту отцу Игорю я специально ездил в село Арбузовка Ульяновской области. Другой давний мой знакомый отец Александр — историк, начитанный и остроумный, лет тридцать назад перебрался в глубину Ярославской губернии. Ватник, сапоги.

— На что живете, батюшка?
— Огород. Соленья, варенья. Денег за свечки я с бабуль не беру. Откуда у них деньги?

Помню, после наводнения в Крымске на прогрессивных сайтах сообщалось: «Попы РПЦ отказались бесплатно отпевать погибших… Усопшие уходят в последний путь без отпевания». Между тем, не только отпевали бесплатно, но раздавали крестики и иконки, Церковь направила страждущим десятки тысяч тонн гуманитарной помощи, обеспечила горячим питанием 15 000 человек, а местный священник Александр Карпец на лодке спас немало людей… Или недавняя новость: «На Алтае ребенку лечили энцефалит молитвами», якобы православные родители вместо больницы понесли двухлетнее укушенное клещом чадо в храм — оказалось, все было иначе: батюшка пришел в больницу причастить малыша.

Не спорю: на все эти, как их там, «информационные вызовы» Церковь реагирует неумело, вяло, порой отмалчивается. Хватает и нелепых фраз, которые потом кто надо смакует до посинения. И, увы, (в этой критике есть своя правда) иногда создается впечатление, что Церковь слишком близка к сильным и богатым и далека от слабых и бедных. Хотелось бы больше знать о ее «социальной работе» — помощи тем, кто нуждается…

Но всем ли хотелось бы? Или и узнав, они бы еще больше разъярились?

Те, кто талдычат про «гражданское общество», в упор не замечают, что вот оно — на приходах. Сегодня, когда люди разделены своими проблемами и неудобно попросить кого-то о помощи, здесь относятся друг к другу по-братски. Найти работу, снять квартиру, устроить в больницу… Среди прихожан найдется врач, юрист, художник. Всегда можно достать нужные вещи. При многих приходах — воскресные школы, молодежные творческие центры, клубы по интересам (поисковики, путешественники, музыканты), секции для детей (а они часто платны вне Церкви, да и записаться не так легко), иногда даже спортивные секции.

Разве это плохо?

И ведь большинство прихожан — вполне современные люди, образованные, работающие, семейные.

Для поступления в Московскую духовную академию надо сдать трудные экзамены. Многие священники — очень образованные люди. Мой отец знает пять языков. А такие московские пастыри, как Артемий Владимиров, Валентин Асмус, Максим Козлов, Владимир Вигилянский — это, без преувеличений, видные русские интеллектуалы.

Гуляешь по городу, заходишь в храмы, и всюду — не только молитва, но и помощь ближним… Например, Храм Преображения в Богородском (настоятель — протоиерей Дамиан Круглик): только за последние полгода воспитанники воскресной школы посетили с подарками детскую больницу святого Владимира в Сокольниках, для малоимущих семей закупили детские коляски, провели встречу с ветеранами, навестили пациентов Центра сердечно-сосудистой хирургии им. Бакулева, провели благотворительную ярмарку и отправились с подарками к сиротам из Карабановского детского дома…

Или — Сретенский монастырь (настоятель — архимандрит Тихон Шевкунов). Хор славится по всей стране и зарубежью. Но главное — смогли поднять совершенно пропащий колхоз в Рязанской области, который назвали «Воскресение». Воскресная школа совершает паломнические поездки, помогает детским интернатам.

Храм Иконы Божией Матери Всех Скорбящих Радость на Калитниках (настоятель — протоиерей Николай Крикунов). Множество секций, занятия по музыке для детей. Ученики воскресной школы постоянно посещают с подарками специализированный дом ребенка № 14. Здоровых детей там практически нет. А им не только подарки дарят, показывают всякие театральные сценки — брошенным и больным… Смысл в том, чтобы с малых лет учить милосердию.

На самом деле, большинство приходов оказывают благотворительную помощь. Практически все.

Мой добрый друг священник Андрей Лазарев боролся в городе Кимры Тверской области с наркомафией, в 2010 пошел крестным ходом в цыганский поселок и победил. В 2012-м открыл реабилитационный центр. Собрал единомышленников-врачей. Сейчас помогает вышедшим из тюрем и лагерей…

Или, если уж об епископате, Владыка Пантелеимон Шатов, духовник Свято-Димитриевского училища сестер милосердия. Сестры милосердия работают в больницах и интернатах с детьми-инвалидами. Епископ организовал помощь тысячам пострадавшим от наводнений, пожаров, войны. Открыл первый в Москве кризисный центр для беременных женщин, оказавшихся в трудной жизненной ситуации, и молодых мам с детьми — «Дом для мамы», которым нужна поддержка из-за сложной жизненной ситуации (насилия, отсутствия помощи со стороны отца ребенка и родственников, материальной необеспеченности, депрессии). Этот же епископ создал пункт обогрева бездомных, аналогов которому в Москве нет. Они имеют возможность переночевать, поесть, пройти санитарную обработку, получить помощь социального работника в восстановлении документов, поиске родственников, ходатайствовании о приеме в государственные медицинские или социальные учреждения.

А священники, которые не бросили паству в Донбассе… Некоторые уже погибли. Клирик Георгиевского храма города Луганска протоиерей Владимир Креслянский. 31 июля 2014-го после службы он возвращался домой и был застигнут бомбардировкой. От взрыва первых двух бомб получил тяжелое ранение в грудь и левую руку. Зажимая рану в груди, встал на колени и начал молиться, крестясь здоровой правой рукой, и так скончался. Остальные шесть кассетных бомб, упавшие на жилой район, не взорвались.

Но для обличителей этих людей не существует… Они скрыты за аббревиатурой, которая цедится сквозь сведенные злостью зубы: РПЦ…

Мощный аллерген.

Отчего именно она — тысячелетняя Русская Православная Церковь — столь вожделенна в борьбе? Так слаще? Или — бинго! — безопаснее?

Мой вопрос Собчак по-прежнему в силе. Нет, я не призываю оскорблять святыни других конфессий в нашей сложносочиненной стране. Я просто дивлюсь последовательности отважных богоборцев…

Один на излете 90-х рубил в «Манеже» иконы. Другие на выставке «Осторожно: религия» мазали иконы Богородицы всякой дрянью и вешали на распятие сосиски, конечно, тоже из любви к искусству. Третья радостно ныряет в облачение.

Но на вопрос так и не ответила.

Будет ли продолжение фотоссесии?