Е. Гришковец. Европа устроила смертельную полосу препятствий для беженцев, а тех, кто не смог ее преодолеть, поминает в храмах

04.09.15

Евгений ГРИШКОВЕЦ
Драматург, режиссёр, актёр, писатель  
Оdnovremenno и КП


Здравствуйте!

В 1992 году в Кемерово я сделал свой самый весёлый спектакль «Титаник». Самой смешной фразой в этом спектакле была: «Мир гибнет». Когда персонаж — добрый безумец, озабоченный судьбой мира произносил эту фразу, зал очень смеялся. Особенно в конце спектакля, когда герой произносит: «Ну что же вы хихикаете, мир гибнет прямо сейчас…» Мы веселились, когда делали этот спектакль. Это у нас в стране и в Кемерово тогда творилось чёрт знает что, а мир вокруг казался благополучным и незыблемым. Сейчас я не стал бы делать такой спектакль. Мне не хватило бы иронии…

Совершенно не могу поверить в то, что происходит…

Сегодня итальянка Федерика Могерини предложила начать военную операцию в Средиземном море по обезвреживанию и даже уничтожению судов, перевозящих нелегальных мигрантов. Понятное дело, что она не предлагает топить суда вместе с мигрантами… А недели три тому назад в Италии во многих храмах были отменены воскресные мессы, вместо месс поминали задохнувшихся в трюме нелегалов, в большинстве своём женщин и детей, которые пытались пересечь Средиземное море, пускали в небо белые шарики. Я смотрел эти новости в Греции, обсуждал это с греками… Ни они, ни я ничего не могли понять.

Как можно понять то, что Европа устроила смертельную полосу препятствий в Средиземном море, а тех, кто не смог преодолеть эту полосу поминает в храмах? Дикость, безумие, чудовищные ханжество и цинизм.

Мы видим в новостях то, что творится на будапештском вокзале, видим жалкий забор, который венгры строят на границе Сербии, слышим, как еврочиновники осуждают Венгрию за эти бесчеловечные действия, слышим от каких-то европейских лидеров, чьи пиджаки и галстуки одинаковы, а физиономии настолько безлики и невыразительны, что нет никакого желания и смысла запоминать их фамилии и вникать, какие страны они представляют. Они все говорят со сдержанными улыбками, что необходимо ситуацию обсуждать, что надо пересматривать миграционную политику, что надо изобретать некие меры и так далее, и так далее.

Смотрю я на них и вижу, что эти люди либо ничего не понимают, либо, что скорее всего, изо всех сил стараются улизнуть, спрятаться от принятия ответственных решений.

Европа образца нынешнего лета и начинающейся осени у меня вызывает серьёзное недоумение и абсолютное отвращение. Весь Евросоюз делает вид, что то, что происходит – это набор крайне неприятных частностей, а не глобальная беда, если не сказать катастрофа. 

Мы видим в новостях то, что творится на будапештском вокзале  Фото: REUTERS

Те люди, которые сейчас бегут из Афганистана, Сирии и Африки – это совсем не те люди, которые десятилетиями уверенным потоком прибывали в Европу. Они прибывали разными способами, но, в основном, легальными или около легальными. Ехали к родственникам, ехали, типа, учиться или жениться. Уже целые поколения детей бывших мигрантов родились в Европе, но даже не пытаются выглядеть, как британцы, австрийцы, немцы, бельгийцы, французы. Они уже изменили лицо Европы и даже архитектуру. Но многие и многие из них являются в той или иной степени законопослушными гражданами Евросоюза.

Те же, кто сейчас прорываются через Средиземное море – это совсем другие люди. Часть из них знает, куда едет и едет за лучшей жизнью. Но очень многие садятся на надувные лодки в душные трюмы и на плоты, потому что бегут просто от смерти, от войны. Это люди, которые вообще не собирались никуда ехать, как бы бедно и плохо им ни было при Саддаме, Каддафи или Асаде. Эти люди отдают последние деньги за то, чтобы поучаствовать в смертельно опасном путешествии через Средиземное море. Они видели смерть у себя дома, они, если не умерли в пути, видели смерть детей, женщин, своих родственников, друзей, попутчиков. Потом они попадают на острова или в Сербию с Хорватией, где для них начинается изнурительный и страшно унизительный квест, состоящий из лагерей, кордонов, регистраций, совершенно непонятных для них условий, железнодорожных контейнеров, душных фур, и, в итоге, тоннеля под Ла Маншем.

Если, а точнее, когда, они всё это преодолеют… Эти измученные, напрочь обозлённые и униженные люди, не имеющие никакого представления о европейских ценностях, традициях и устоях, о мультикультурности и толерантности… Эти люди никогда не будут соблюдать никаких европейских законов. Мало того, они даже изображать соблюдение законов не станут. И они приедут не как раньше, поодиночке или семьями, они сейчас нахлынут волной. Волной мутной, голодной и злой. И у них не будет никакой благодарности к тем людям, в чьи страны они с таким трудом пробились, потому что эти страны для начала устроили кровавый кабак в тех странах, откуда эти люди бежали.

Сейчас пока мигранты не задерживаются, не хотят оставаться в бедных южных странах Европы. К счастью для греков и граждан бывшего соцлагеря их небогатые страны пока мигрантов не интересуют. Мигранты знают, что чем севернее, тем жирнее. Но Европа, как сосуд, не бездонен. А волна миграции, которую мы видим сейчас, это только начало. Спокойно не отсидятся ни латыши, ни эстонцы, ни болгары. Полякам тоже недолго ждать.

Ангела Меркель заявила, что современное немецкое общество и Европа готовы к трудностям… Это ложь и чушь собачья! 

 Те-же, кто сейчас прорываются через Средиземное море – это совсем другие люди. Часть из них знает, куда едет и едет за лучшей жизнью  Фото: REUTERS

Ни один немец, датчанин или голландец, никто из исконных европейцев не хочет тех людей, которые плывут, ползут, лезут сейчас в Европу. Никто не желает их видеть соседями и согражданами. И я уверен, что многие французы, итальянцы и немцы, изображая сострадание и горестно покачивая головой по поводу информации об очередных утонувших, задохнувшихся, погибших в пути мигрантах про себя радуются и говорят, так же глубоко про себя, что-нибудь вроде: «А вот нечего! Пусть другим неповадно будет!»

Европа давно заварила кашу мультикультурализма. Сейчас эта каша кипит, бурлит, плещет через край, но Европа эту кашу не расхлебает. Почему?

Да Европа просто представления не имеет, что с этим делать. У Европы нет ни понимания, что делать, ни воли для того, чтобы даже начать думать о том, что со всем этим делать. Прекрасная, демократичная, мудрая Европа сама дала сейчас мощнейшие козыри правым, и даже самым радикальным из них. Не удивлюсь, если норвежское чудовище Брейвик вскоре станет героем и иконой стиля.

Мы так привыкли знать и верить, что европейцы мудры и разумны во всём, что они ориентир и бесспорный пример для подражания. И что мы видим сейчас?…

То, что я вижу, я не могу понять. Если бы Европа была отдельным, конкретным человеком, мне хотелось бы взять его за плечи и хорошенько встряхнуть, чтобы опомнился… Мне хочется сказать: если вы не цените свою Европу, которая за последние двадцать лет и без того изменилась до неузнаваемости и сохраняется какими-то отдельными кусками и островками в том самом чудесном и столь любимом нами виде… Так вот, если вы её не цените, и вам всё равно, то попытайтесь её сохранить и сберечь не для себя, а для мировой культуры. Возьмите Европу под защиту ЮНЕСКО, защитите не только архитектурные ансамбли, но традиции, уклад, образ жизни. Свой европейский уклад и образ жизни. Чтобы нам было на что ориентироваться и с чего брать пример…

Нет! Не сохранят! Как и беспомощная организацию ЮНЕСКО никаким образом не могла защитить от уничтожения ИГ античных памятников в Сирии. В сущности, памятников европейской культуры.

Глупость, демагогия, безответственность, безволие и абсолютная аморфность – вот что можно сейчас говорить о Европе. Европе нечего противопоставить происходящему. Европа продолжает улыбаться.

Нам всегда нравилась европейская улыбка. Мы знали, что эта улыбка не более чем форма повседневной вежливости. Мы знали, что европеец улыбается постоянно. Но нам это нравилось. Потому что мы не улыбчивы. Но сейчас европейская улыбка выглядит только и исключительно фальшиво, да к тому же глупо и бессмысленно. Чему улыбаться-то?

Серьёзные рожи только у разных европейских военных, которые устраивают свои смешные учения в Прибалтике и Польше. По их физиономиям видно, что они убеждены в том, что серьёзно занимаются некой европейской безопасностью, что они действительно защищают европейский порядок, ценности, образ жизни, свободы и традиции. От кого? От меня?

Я ничего не понимаю! Мне нравилось многие годы ощущать и верить, что европейцы умнее, лучше, я к этому привык. И мне не хочется видеть их такими беспомощными и бездарными дураками. Не хочется ещё и потому, что у меня на Родине всё так сложно, тревожно и во многом бездарно. Мне так не нравится терять простые жизненные ориентиры…

А ещё я не привык стоять в стороне, когда рядом происходит беда. Я привык немедленно попытаться помочь, принять участие. Невыносимо тяжело быть беспомощным свидетелем происходящей беды, если не сказать катастрофы.

Но моей помощи и даже моего мнения никто не ждёт и не желает… Хорошо, хоть у Европы в случае с нынешней страшной волной миграции нет ни малейшей возможности в происходящем обвинить Нас. Если была бы хотя бы малейшая возможность, Европа непременно и в полной мере ею воспользовалась бы.

Мир гибнет… Сейчас я не сделал бы такого спектакля. Не хватило бы иронии. Спектакль получился бы просто страшный. Страшный и мрачный.

Не стал бы делать и играть еще и потому что… А зачем играть спектакль о том, что и так понятно разумным людям. Для дураков же спектакли играть бессмысленно и бесполезно.

Ваш Гришковец