М. Соколов. Судьба подавляющего большинства

19.11.15
Максим Соколов  
ИЗВЕСТИЯ

Журналист Максим Соколов – о том, как общественное разделение в России помогло формированию политической нации

 

Максим Соколов. Фото: Глеб Щелкунов

Осень 2015 г., возможно, ознаменовало новое качество - еще более явное и жесткое - общественного разделения в России. Давно шедший процесс стал ускоряться с начала 2012 г. и вскоре приобрел динамику монумента покорителям космоса на ВДНХ. Западническое меньшинство и российское большинство граждан вступили в окончательную фазу взаимоотталкивания. Рвались как идейные, так и чисто человеческие контакты, а если какое-то взаимодействие и происходило, то во все более оскорбительной и враждебной форме.

Наиболее ярко это выразилось в реакции на два террористических акта - синайский 31 октября и парижский 13 ноября. Западники оказались чужды принципу "какой палец ни укуси, все больно". Открытым текстом заявленное равнодушие (если не злорадство) по поводу падения борта "Когалымавиа" сильнейшим образом контрастировало с болью и скорбью по поводу парижского массакра. Девизы "Je suis Paris" были зафиксированы, но о симметричных девизах "Je suis St.-Petersbourg" (или "Je suis 9268" - по номеру рокового рейса) ничего не было слышно. Ибо "где сокровище ваше, там будет и сердце ваше". Соответственно, где нет сокровища, откуда же там возьмется сердце.

Все это не очень пристойно - хотя, впрочем, с минимальным уважением к воззрениям большинства и прежде наблюдался острый дефицит, - но знаменовало наступивший период новой искренности. Этой осенью прогрессивная общественность как будто окончательно осознала, что в общем мненьи (определяемом, например, путем всенародного голосования) ей ничего не светит, так значит и нет надобности в лицемерном домогательстве благосклонности сограждан. Можно смело и прямо высказывать свое мнение, никак не обинуясь общественными предрассудками. Мнение малого народа - все, мнение большого народа - ничто. Заголимся и будем полностью свободными.

Такой безоглядной свободе мешало лишь остаточное представление о буржуазной демократии. "Хорошо в царя всадить обойму" (по крайней мере фигурально), но все же как быть с мнением большинства, которому такой героизм ничуть не нравится?

Диалектика и здесь подсказала убедительный выход. Вычисленные социологами 86% (или даже 90%) симпатий к ныне существующему порядку против 14% (или еще менее) симпатий оппозиционных нимало не являются поводом для чесания затылка и сокрушенного "Где-то мы нахомутали". Не нахомутали нимало.

Ибо, во-первых, социологический зондаж в «авторитарной стране» бессмысленен, сама методология не соответствует объекту исследования (во всяком случае, когда результаты для нас неприятные). Во-вторых же, 86% - это столь запредельный показатель, что далее у режима путь только один - от 86 к 0. Для нас же, соответственно, наоборот. Причем этот переход должен случиться очень быстро - еще немного, еще чуть-чуть, и далее костлявая рука дефицита в считанные недели превратит 86 в 8,6%. Тут-то мы и явимся, и на дворе - снова 1990-е, и мы уже не повторим прежних мягкотелых ошибок.

То есть предполагается, что нынешняя демаркация - вещь условная, сегодня есть, а завтра нет. Сегодня "Эхо Дождя" инкапсулировалось, а завтра снова, затаив дыхание, стомильонный народ будет внимать каждому слову и скандировать на площадях: "Программу ВШЭ - в жизнь!".

Да нет, не будет.

Потому что демаркация - вещь необратимая, и снятие пыльцы невинности - вещь одноразовая. В действительности 86% - это довольно разношерстный конгломерат, каждой твари по паре, и у каждой пары свое видение настоящего и будущего России. Кроме одного. 86% (или 90%) граждан едины в том, что, пожалуйста, без этих. Без тех, которые многократно заявили и доказали свою чуждость России и, наконец, всех бесповоротно в том убедили. Эти люди, замкнутые на самих себя, могут умолять, возглашать, проклинать, заклинать - все свое они уже сказали, и сказанное ими найдено совершенно негодным.

Остальным же 86% придется полемизировать, спорить, лаяться (да, и не без этого тоже) по вопросу о том, как нам обустроить нашу Россию, которая одна и другой не будет. Смысл демаркации в том, что есть большинство (ох, непростое), которое будет дальше решать, как нам жить - иначе это называется политической нацией, и есть прогрессивная общественность, которая свое уже нарешала и в нации ватников состоять не желает.

Надежда прогрессивной общественности в том, что политическая нация разделится на и опять начнется катай-валяй. Наше упование в том, что многие нации живут по методике 86% без увлекательного "катай-валяй" и нам давно пора бы.

А каково в тоске самоубийства ждать иностранных гостей - мы уже пробовали. Получается неважно.

izvestia.ru