Федерализация Украины: угроза распада или путь консолидации?

13.04.16
Петр ТОЛОЧКО  археолог, историк, профессор, академик НАН Украины, директор Института археологии НАН Украины, народный депутат нескольких созывов, член Академии Европы и Международного союза славянской археологии, двукратный лауреат Государственной премии Украины в области науки и техники, награжден орденами «Знак Почета» и князя Ярослава Мудрого V степени. Автор более 300 научных и 100 популярных работ, 25 монографий, свыше 200 публицистических и беллетристических работ



В последние годы в Украине идея федерализации подверглась демонизации и шельмованию. Сознательно или по недомыслию, она в официальной доктрине отождествлена с сепаратизмом и превращена в запретную тему. Всякий, кто пытается поставить ее на обсуждение, рискует получить эпитет «непатриота». Украина была, есть и будет унитарным государством, и это, как уверен президент Порошенко, не подлежит обсуждению.

Поразительно, что все это непостижимым образом уживается с официальным курсом на интеграцию Украины в цивилизованную Европу, которая на добрых три четверти состоит из государств с федеративным административно-территориальным устройством. Швейцария и вовсе конфедерация. Классической федерацией являются США, которые негласно взяли на себя управленческую ответственность за Украину. В одном из киевских выступлений вице-президент Д. Байден, с завидной регулярностью наведывающийся в Украину, произнес фразу о необходимости предоставить украинским регионам статус, который имеют американские штаты. Подобные мысли неоднократно высказывались и европейскими государственными деятелями, не говоря уже о российских.

К сожалению, новые киевские власти этих советов не «слышат». Совсем абстрагироваться от проблемы, которая является жизненной реальностью, они не могут, но и серьезно относиться к ней не хотят. Поэтому придумали идею т. н. децентрализации, которая в действительности ничего общего с федерализацией, предполагающей расширение прав регионов, не имеет. Как сказано в национальном докладе, подготовленном рядом институтов НАН Украины, децентрализация представляет собой «расширение полномочий и увеличение финансовых ресурсов органов местного самоуправления (территориальных громад)»1. Это якобы увеличит возможности населения контролировать власть и тем самым избавит центральную власть от критики за неблагополучие на местах2.

Как видно, главной целью децентрализации является не столько решение местных проблем, сколько снятие ответственности за их наличие с центральных органов власти. Это такое себе лукавство. Ведь сколько полномочий ни давай сельскому или поселковому совету (громаде), его возможности в обустройстве собственной жизни будут весьма ограниченными, если не будет аналогичных полномочий у региональных властей. Не из Киева же отслеживать проблемы местных громад в Закарпатье, Северной Буковине или на Донбассе. Да и не все сводится только к экономическим проблемам. Не менее важно здесь обеспечить условия культурного и духовного развития, позаботиться о сохранении этнографических особенностей сел и поселков. Без участия властей и интеллектуальных сил региональных центров сделать это невозможно.

В названном выше докладе, который является ныне научным обоснованием официальной точки зрения о ненужности Украине федерализации, сказано, что реализация этой идеи «неизбежно породит если и не прямой распад украинской державы на отдельные «феодальные княжества», то превращение ее в аморфное объединение территорий с большим объемом полномочий относительно юридической и политической, в частности внешнеполитической, самостоятельности»3.

А как же быть с популярным лозунгом: «Сильные регионы — сильная страна»? Подобное заключение трудно даже комментировать, поскольку оно не имеет под собой сколько-нибудь убедительных аргументов. Скажем, хотя бы таких, которые бы подтверждали, что традиции европейского, да и мирового федерализма неизбежно сопряжены с распадом государств. Почему этого не случилось с ФРГ, Австрией, Швейцарией, Бельгией, Англией, США, Бразилией и многими другими странами? А с Украиной непременно должно случиться?

Можно, разумеется, указать на федеративную Югославию, но ведь сегодня ни для кого не секрет, что ей «помогли» распасться НАТО и США. Разошлись Чехия и Словакия, но у них еще раньше был опыт самостоятельной государственной жизни. В украинских регионах такого опыта нет, а наши евроамериканские друзья-наставники как будто не собираются применить в Украине югославский сценарий.

Совершенно непонятно, о какой юридической, политической и внешнеполитической самостоятельности украинских регионов, в случае обретения ими федерального статуса, говорится в докладе. Скорее всего, это такая себе страшилка. Ведь не могут же не знать его авторы, что федеральная система всего этого вовсе и не предполагает. Этого нет даже и в конфедерациях. Во всех государствах, построенных на федеративных началах, единая верховная власть, единые вооруженные силы, одно внешнеполитическое ведомство и еще много других общефедеральных институтов. С чего бы это Украине придумывать какую-то не существующую в мировой практике федеративную форму?

Как антитезу федерализации авторы выставляют идею соборности. Приводят даже статистические данные, согласно которым последнюю поддерживают 71% населения всей страны и 87% жителей западных областей4. Очевидно, нет оснований не доверять этим цифрам. Если бы меня спросили, хочу ли я такой федерации, какую придумали авторы доклада, я бы тоже ответил отрицательно. Известно ведь, что ответ можно предусмотреть вопросом. Яркий пример этому — референдумы, предшествовавшие развалу Советского Союза, когда в течение полугода люди с одинаковым энтузиазмом голосовали и за его сохранение, и за роспуск.

Что касается тождества унитаризма и соборности, как утверждается в докладе, то здесь я вынужден решительно не согласиться с авторами. Никакого тождества тут нет и в помине. Более того, это совершенно разные смысловые понятия. Первое обозначает государственную форму страны, а второе — способ ее территориального формирования. Если же серьезно задуматься над тем, какую форму государственности предполагает т. н. соборность, то придется признать, что прежде всего федеративную. Кстати, украинская соборность времен формирования Украинской Народной Республики теснейшим образом связана именно с федерализацией. Может, даже с конфедерализацией Украины.

Как известно, 22 января 1919 г. в Киеве состоялось торжественное объединение Украинской Народной Республики и Западно-Украинской Народной Республики. При этом оба государственных образования сохраняли суверенитет в дипломатической и военной сферах. Соборность эта оказалась в значительной мере формальной и просуществовала менее года. 20 декабря 1919 г. руководство ЗУНР денонсировала Акт соборности. Правда, в это время обе украинские республики уже представляли собой скорее виртуальные, чем реальные государственные образования.

Академический «одобрямс» украинского унитаризма Всегда ли Украина была унитарной?

В дискуссиях со сторонниками унитарности можно услышать, что пример ФРГ или США нам не подходит, поскольку эти государства изначально складывались из отдельных земель и штатов. Украина же будто бы всегда была унитарным государством. Что в понимании унитаристов означает слово «всегда», сказать трудно. Особенно если учесть, что она не всегда была и государством. Но предположим, что это сакраментальное «всегда» начинается со времен национально-освободительной войны под водительством Богдана Хмельницкого и вхождения украинского гетманата в состав Московского царства. Можно ли утверждать, что Украина в это время была унитарным государством?

Ответ здесь может быть скорее отрицательным. С одной стороны, полковое военно-административное деление как будто больше соответствовало принципам государственной унитарности, с другой —казацкие полки, представляя собой достаточно автономные территориальные образования, такие себе мини-государства со своими вооруженными силами и судами, не всегда находились в гетманской воле. Известно, что еще при Богдане Хмельницком вышли из его подчинения казаки Слобожанщины, которых ему пришлось усмирять силой. В 1658 г. гетману И. Выговскому отказался повиноваться полтавский полк во главе с М. Пушкарем. Подавлять это «своеволие» гетману пришлось с помощью крымских татар, в результате Полтава была полностью разрушена, угнал в плен тысячи украинцев. В историю эта карательная акция своих против своих вошла под названием «руины Выговского».

В годы гетманства Ю. Хмельницкого Украина и вовсе разделилась на две части: Левобережную, оставшуюся в составе Московского государства, и Правобережную, вернувшуюся в подданство Варшавы. Гетманы обеих Украин пытались с помощью своих суверенов распространить власть на соседние территории, что приводило к нескончаемым конфликтам и войнам. Только к началу XVIII в., когда гетманом был избран И. Мазепа, большая часть Правобережной Украины вновь объединилась с Левобережной, возродив при этом старое полковое административно-территориальное деление.

Но, пожалуй, еще более убедительным аргументом в пользу отсутствия в Украине времен казаччины государственной унитарности является феномен Запорожской Сечи. Формально, юридически и военно-административно Сечь представляла нераздельное целое с Гетманской Украиной. Вместе они именовались Войском Запорожским и вместе приняты Земским собором в октябре 1653 г. под высокую царскую руку. В действительности хортицкий военный лагерь являлся в значительной мере самостоятельным центром украинской государственности. В чем-то он был параллельный, а в чем-то и оппозиционный гетманской власти «материковой» Украины.

По существу Запорожье было постоянной головной болью для украинских гетманов. Нередко оно взрывалось вооруженными мятежами, как весной 1657 г. против Б. Хмельницкого, в 1658 г. против И. Выговского или в начале XVIII в. против И. Мазепы. Были случаи, когда Запорожье сепаратно входило в сношения с Крымским ханством и даже вступало с ним в союзнические отношения.

Особенно конфликтными были отношения Запорожья и Мазепы. Гетман проявлял максимум выдержки, чтобы решить эту проблему, как он выражался, «ласково», но не исключал и силового варианта. Предлагал даже, если запорожцы откажутся от мирного соглашения, бросить на них «несколько десятков бомб». Из всех украинских гетманов он больше других понимал деструктивную роль Запорожья в становлении государственности. Одно время, особенно после установления гетманской власти на Правобережье, казалось, что Мазепа сумеет подавить запорожское бунтарство и создаст единую административно-государственную систему во всей Малороссии. К сожалению, он сам же и разрушил такую возможность, совершив стратегический просчет с ориентацией на союз с Карлом ХII. Объективно его поступок, в значительной мере спонтанный, вообще привел к утрате украинской государственности.

Не представляли украинские земли в XVI—XVII вв. монолитного единства и в этнографическом отношении. Они четко делились на ряд регионов, каждый со своими культурно-историческими особенностями. Среднеднепровская Украина была лишь одним из них. Кроме нее, были еще Волынь, Подолье, Сиверщина, Полесье, Галичина, Покутье, Запорожье. На разных этапах истории они входили в состав соседних государств — Литвы, Польши, России, что не могло не сказаться на их политических и вероисповедальных традициях. Известно, что Галичина после Брестской унии 1596 г. и вовсе потеряла православную идентичность, будучи включенной в римско-католическую церковную общность. Население южнорусских земель в связи с их длительным пребыванием в составе Великого княжества Литовского обрело и соответствующий политоним — «литвины». В годы, предшествовавшие вхождению этих земель в состав Московского царства, их жители, массово искавшие лучшей доли в приграничных русских воеводствах, фигурируют в документах под этим названием.

Со времен окончательной ликвидации Украинского гетманата (1764 г.), а также введения закона «Учреждения о губерниях» Левобережная Украина была включена в общерусскую систему административно-территориального устройства, с губерниями и наместничествами. Аналогичное административное деление было введено и на Правобережье. В 1775 г. перестала существовать и Запорожская Сечь.

Разумеется, ликвидация украинской государственности на территориях, входивших в состав Российской империи, достойна сожаления. Можно предъявлять по этому поводу исторический счет. Но все ведь познается в сравнении. В «невыносимых условиях царского гнета», как об этом можно почитать в национал-патриотической литературе, автономная украинская государственность просуществовала более 120 лет, тогда как на территориях, вошедших в состав просвещенных и либеральных Речи Посполитой и Австро-Венгрии, ее вообще не было.

Из сказанного выше следует, что Украина никогда не была унитарным образованием. Скорее конфедеративным, состоявшим из нескольких центров власти, каждый из которых обладал независимостью не только во внутренних делах, но и во внешних. Об унитарности украинских территорий можно говорить применительно к периоду между 1775-м и 1917 г., но она была не национальной, а общеимперской. Украины (или Малороссии) в это время не существовало даже как территориального понятия.

Не все столь однозначно с формой украинской государственности, которая возродилась после крушения Российской империи. Ее сложение происходило в непростых условиях распада старых имперских государственно-территориальных связей и рождения новых, которые однозначно были федеративными. Отцы-основатели УНР во главе с М. Грушевским видели созданную ими республику составной частью Российской Федерации. Сменившая ее Украинская держава во главе с гетманом П. Скоропадским пыталась во многом наследовать российскую монархическую модель, которая оказалась не близкой большинству народа. О государственной форме Народной Республики во главе с Директорией по существу и сказать нечего. Предложенная В. Винниченко республиканско-демократическая модель не была реализована. Усилиями верховного атамана С. Петлюры она превратилась в обыкновенную атаманщину, в которой главным был «человек с ружьем». Именно он являлся единственной властью на «вверенной» ему территории. Не имея социальной базы, Директория к концу 1919 г. прекратила существование.

Соборная советская Украина

После Октябрьской революции возникла еще одна Украинская Народная Республика — Советская, при создании которой на Харьковском Всеукраинском съезде советов в декабре 1917 г. УНР была объявлена вне закона. Новое государственное образование — Советская Украина — также провозгласило федеративную связь с Советской Россией. В итоге именно она, поддержанная украинцами, как впоследствии признал В. Винниченко, и стала формой их государственной жизни в продолжение почти 70 лет.

Правда, за это время Украина в территориальном отношении разительно изменилась. Мы как-то сжились с ее нынешним картографическим образом, не особенно задумываясь над тем, что такой она была не всегда. Что своей нынешней административно-территориальной структурой целиком обязана той самой проклинаемой ныне советской власти. При образовании Союза ССР 30 декабря 1922 г. по инициативе В. Ленина в состав Украины были включены обширные территории Донецко-Криворожской республики, охватывавшие исторические Слобожанщину и Новороссию, никогда ранее Украине не принадлежавшие. Фактически названная республика являлась таким же национально-культурным образованием, как и Украинская ССР, с той лишь разницей, что основным этническим элементом в ней были русские. После вхождения в состав Советской Украины она потеряла свой автономный статус.

Второе значительное приращение территории Украины произошло накануне Великой Отечественной войны в августе 1939 г., когда И. Сталин заключил с Германией договор о ненападении. По секретному приложению, получившему название пакта Молотова — Риббентропа, к Советскому Союзу отошли земли Западной Украины, длительное время входившие в состав Речи Посполитой и Австро-Венгрии. Определенно тогда была восстановлена историческая справедливость. Кажется, другого мнения здесь быть не может. И тем не менее находятся люди, считающие себя патриотами Украины, которые называют Красную армию, взявшую под защиту эти территории в сентябре 1939 г., не освободительницей, но оккупантом. При этом они нисколько не задумываются, что тем самым признают незаконность включения Западной Украины в состав Украины Советской. Тут ведь одно из двух: если взяли незаконно чужое, то верните, если же делать этого не хотите, считаете его своим, прекратите кощунствовать.

В 1940 г. VII сессия Верховного совета СССР приняла закон о вхождении в состав Украинской ССР Северной Буковины, включавшей уезды Хотинский, Аккерманский и Измаильский, ранее находившиеся в составе Румынии. В обоих регионах преобладало украинское население, но значительный процент составляли поляки и румыны. В городских центрах их даже было больше, чем украинцев.

Одним из важных результатов освободительной миссии Советской армии было присоединение к Украине Подкарпатской Руси. Соглашение об этом было заключено между СССР и Чехословакией 29 июня 1945 г. В состав вновь образованной Закарпатской обл. отошли и некоторые территории Словакии.

Последнее территориальное приобретение Украины относится к 1954 г., когда по инициативе Н. Хрущева Верховный совет СССР передал в ее административное ведение Крымскую обл. Это наиболее разнородная по этническому составу земля, на которой наряду с русскими и украинцами жили представители более чем 100 национальностей.

После распада Советского Союза в 1991 г. Украина, являясь вполне структурированным государством, обрела независимость. Прокляла свое историческое прошлое, особенно советское, но сохранила его территориальное наследие и, что самое поразительное, — государственно-территориальное устройство. По мнению новой политической элиты, оно являлось унитарным. Это определение было внесено и в Конституцию, хотя наличие в составе Украины Крымской Автономной Республики давало серьезный повод сомневаться в его правильности.

Неоднократно приходилось слышать, что предоставление Крыму автономии было ошибкой. Поднимался даже вопрос о ее отмене. В результате удалось упразднить только должность президента, но не саму автономию. Сегодня, в связи с потерей Крыма, президент Порошенко пытается учредить крымскотатарскую государственную автономию на территории Херсонской обл. Учитывая, что на материковую Украину крымских татар переселилось все же немного, решили восполнить их численность родственными им турками-месхетинцами. Речь идет о 200 тыс. Но по подсчетам специалистов, их в Украине всего не более 10 тыс. Где же взять еще 190 тыс.? Определенно в Турции. Такое предположение кажется маловероятным, но, как говорится, нет дыма без огня. За дружбу с президентом Эрдоганом и обещанную им помощь Порошенко надо будет чем-то платить.

Галицкие истоки федерализма

Говоря о федерализации Украины, хотелось бы отметить, что это не какая-то сепаратистская провокация ее недоброжелателей или кремлевский заговор. Первым предложил ее В. Чорновил в бытность свою руководителем государственной администрации Львовской обл. Многие, думается, помнят учрежденную им Галицкую ассамблею, призванную блюсти интересы трех галицких областей. Этот шаг не имел продолжения, но если быть объективным, придется признать, что особой его юридической легитимации и не требовалось. Галичина в продолжение всех лет независимости де-факто находилась на положении федерального региона. По многим вопросам развития новой Украины, впрочем, как и в оценках ее исторического прошлого, галицкие интеллектуалы всегда имели свое, совершенно не совпадающее с официальной позицией, мнение. Им позволено было иметь свой взгляд на украино-русские отношения, на место русского языка в Украине, на Великую Отечественную войну, на бандеровское движение и пр.

Еще задолго до того, как их позиция получила поддержку центральной власти при президенте В. Ющенко, в Галичине по существу даже и без формального согласия местных рад сносили памятники советского времени, переименовывали населенные пункты, улицы и площади называли именами руководителей националистического движения, ставили им памятные знаки и памятники, в школьные программы факультативно включали темы, связанные с историей ОУН-УПА. С началом протестной акции на киевском майдане Незалежности Галичина (Львовская, Ивано-Франковская и Тернопольская обл.) и вовсе заявила об отказе подчиняться центральной власти. Позднее этот почин поддержали и другие украинские области, что было первой ласточкой государственного распадного процесса.

По-разному можно относиться к галицкому «своеволию», но нельзя не признать, что во многом для него существовали объективные предпосылки. И, может, главной из них было уважение к своей истории и своим традициям, которые в условиях советской действительности были подавляемы. И можно только порадоваться, что на Печерских холмах не нашлось тогда горячих голов, как в случае с Донбассом, которые бы принялись приводить галичан в повиновение силой.

Но ведь Донбасс тоже имеет свою историю, традиции и своих героев. И людям, живущим там, они также небезразличны. Не смогли они спокойно терпеть, когда все их ценности были объявлены наследием имперского и советского преступных режимов, а их родной русский язык — иностранным. Когда все жители края в одночасье стали неполноценными украинцами, гражданами второго сорта, и получили уничижительные прозвища, немыслимые в цивилизованном обществе.

Неадекватная реакция майданных властей на митинговое событие в Донбассе породила конфликт, который после попытки (бесспорно, ошибочной) подавить его силой перерос в военное противостояние. Его могло и не быть, если бы в Киеве глубже осознали всю сложность ситуации и пошли на уступки Донбассу. Ничего невозможного он и не требовал — хозяйственную самостоятельность и право на русский язык как второй официальный. Выполнение этих требований — непременное условие и замирения конфликта, однако официальный Киев не намерен уступать. «Никакого особого статуса отдельных районов Донбасса, — заявляет Порошенко, — не будет». А о том, чтобы это прописать еще и в Основном Законе страны, и речи нет.

Если называть вещи своими именами, следует признать, что вся страна и мы, ее жители, стали заложниками немыслимой фетишизации унитаризма. Почему-то власти не хотят понять, что он не стоит того, чтобы общество платило за него столь дорогую цену. Когда-то известный украинский историк и общественный деятель В. Липинский, анализируя неудачи национального государственного строительства в 1917—1919 гг., отмечал, что вожди разошлись на правописании, а потеряли державу. Что-то похожее происходит и сегодня. История, как известно, имеет способность повторяться.

Разноликая Украина

В аналогичном положении находятся и все другие регионы Украины. Известно ведь, сколь непроста ситуация на Закарпатье. Дело не только в трудностях культурной интеграции ее венгерской, словацкой или румынской общин в общеукраинский социум. Не меньше проблем и в жизни основного этноса — украинского. Многие годы добиваются своего признания и права на культурную автономию закарпатские русины. В Киеве или не замечают этого, или сводят все к тому, что речь здесь об этнографической группе тех же украинцев. Но известно, что русины проживают и в соседних с Украиной странах, где они никак не могут быть украинскими этнографическими группами.

Свои этнокультурные и политические особенности имеет Харьковский регион, сложившийся на базе исторической Слобожанщины, Юго-Западное Причерноморье во главе с Одессой, несомненно, помнящей свое историческое прошлое, не всегда связанное с Украиной.

Вообще этническая реальность Украины заключается не только в составляющих ее меньшинствах, но и в разноликости украинской нации. Это только кажется, что она едина. В действительности состоит по меньшей мере из трех основных субэтносов: центрально-северо-украинского, западноукраинского и юговосточно-украинского. Свои особенности они обрели в условиях длительного раздельного существования и тесного взаимодействия с соседями.

Украинский субэтнос развился на православной культурной и духовной традиции, продолжавшейся из времен Киевской Руси. После вхождения в состав Московского государства в 1653—1654 гг. этот процесс происходил в тесном единении с этнически и культурно родственным русским народом. Историческая память Поднепровской Украины сохранила героику не только казацких времен, ассоциирующихся с защитой национальной и вероисповедальной идентичности и именем гетмана Богдана Хмельницкого, но и былинных богатырей Руси, храбро боронивших рубежи отечества от иноплеменников.

Западноукраинский субэтнос, несмотря на свое древнерусское происхождение, сложился, тем не менее, на римско-католических традициях, которые стали господствующими в крае после Брестской унии (1596 г.). Длительное пребывание в составе Речи Посполитой, Польши, Австро-Венгрии, также исповедовавших римско-католическую веру, не могло не внести в жизнь западных украинцев таких черт, которых по определению не могло быть у украинцев центральных территорий. Основа их исторической памяти — националистическое движение времен Второй мировой войны.

Третий украинский субэтнос, проживающий на востоке и юге страны, сложился в основном в советское время, хотя его истоки уходят в ХIХ в., когда степные пространства, принадлежащие ранее Крымскому ханству и подвластной ему Ногайской орде, перешли под юрисдикцию России и стали заселяться выходцами из русских и украинских земель. Стоит ли удивляться, что здесь так стойко сохраняют память о российском и советском прошлом, так уважительно почитают его символы, коими являются памятники Екатерине II, Потемкину, Ришелье, Суворову, Кутузову, Артему и др. В этом регионе сохранилась память о Киевской Руси, свидетельство чему — памятники князьям Святославу, Владимиру Великому, Ярославу Мудрому.

Можно было ожидать, что все эти культурные и этнографические различия регионов в условиях существования в едином украинском государстве постепенно нивелируются. Но этого не произошло.

Украина — большая Галичина?

Вместо этого обнаружилась очень опасная для внутреннего мира тенденция административной политической и культурной интеграции на базе ценностей одного региона — Галицкого. Стоит ли доказывать, что это невозможно без отрицания ценностей других регионов, что и происходит ныне в Украине. Общая ее история с Россией предана анафеме. Память о Великой Отечественной войне чудовищно деформирована. Запретным стало даже такое название. В качестве более приемлемой альтернативы отрекомендована общая с европейскими странами история Западной Украины, что нашло отражение в учебниках для средней и высшей школы.

Всеукраинский статус обрели деятели националистического движения в Западной Украине С. Бандера, Р. Шухевич, Е. Коновалец и др. Их именами уже названы улицы и площади населенных пунктов, находящихся далеко от родной им Галичины. Процесс этот имеет продолжение и в столице Украины. Улицу, носившую имя героя гражданской войны, уроженца Черниговщины Н. Щорса, назвали именем Е. Коновальца. Проспект Н. Ватутина, освободителя Киева в годы Великой Отечественной войны, горсовет планирует назвать именем С. Бандеры.

По существу явочным порядком в качестве нормативного литературного языка вводится галицкий диалект. В этом нетрудно убедиться, читая литературу, изданную в последние годы, или слушая ведущих на радио и телевидении. Лексика тех и других изобилует словами, непривычными для уха, воспитанного на классическом украинском языке, основанном на киево-полтавском диалекте: «летовище», «наразі», «шпиталь», «шпальта», «провід», «трафити», «файно» и др. Перефразировав известное изречение, можно сказать, что «новая Украина — это унитарная власть плюс галицизация всей страны».

Конечно, путь насильственного утверждения ценностей одного региона для всей Украины бесперспективен. А главное, он не нужен, поскольку делает страну беднее во всех отношениях. Я давно предлагаю согласиться всем с т. н. нулевым идеологическим принципом. Его суть — взаимное признание всех региональных культурно-исторических ценностей. При этом ни один регион не должен навязывать другим свою историю, культуру, вероисповедание. В Западной Украине вольны исповедовать католицизм, почитать деятелей ОУН-УПА, признавать в правах только украинский язык. На юго-востоке признается такое же суверенное право пользоваться русским языком в качестве второго официального, свято чтить героику Великой Отечественной войны. В результате взаимной толерантности сохранятся не только региональные особенности, но, несомненно, постепенно сформируются и общенациональные ценности.

Достижение внутриукраинского согласия, как представляется, возможно только в условиях федеративного административно-территориального государственного устройства. Мировая практика давно придумала такую форму государства, способную сбалансировать региональные и общенациональные интересы.

Механически превратить нынешнюю унитарную систему в федеральную невозможно. Чтобы она была экономически рентабельной, необходимо строить ее на основе больших исторических регионов. Каждая из федеральных земель, а их было бы не больше 10—12, представляла бы собой крупное территориальное, экономическое и демографическое образование, способное к более оптимальной организации внутренней жизни. Выравнивание экономических потенциалов регионов избавило бы их от подозрений, что кто-то живет за счет другого. Концентрация же региональных усилий на собственном экономическом развитии сняла бы и остроту идеологического противостояния, не оставила бы времени для выяснения, кто больше любит Украину.

Разумеется, путь к федеративному устройству непрост. Но это не значит, что невозможен, а тем более не нужен.

1 Національна доповідь. Політика інтеграції українського суспільства в контексті викликів та загроз подій на Донбасі. К., 2015. — С. 4.

2 Там же.

3 Там же.

4 Там же.