М. Соколов. «О, если бы знал тогда Гогенцоллерн»

21.05.16
Максим Соколов
um.plus © 2016

В. В. Маяковский, которому принадлежит данный оптатив, имел в виду март Семнадцатого и всю затею с пломбированным вагоном. Вильгельм-де Второй полагал, что В. И. Ленин добьет враждебную его державе Россию, но дело пошло несколько дальше, и в ноябре 1918 г. мировая революция дошла до Германии, а кайзер был принужден бежать в Голландию, где и помер в 1941 г. Весной 1917 г., когда затевалась премудроковарная комбинация с Ульяновым-Лениным и Гельфандом-Парвусом, хитроумные берлинские политики даже и не подозревали о возможности такого развития событий. «Запустим бомбу в Петроград, а Берлин — совсем другое дело».

Однако на то поэт и пророк, что кроме этой оплошности кайзера, к моменту написания поэмы «Владимир Ильич Ленин» вполне очевидной, оптатив получил совершенно неожиданное продолжение после 1991 г. На историческую сцену явились породнившиеся Кирилловичи-Гогенцоллерны и под маркой Российского Императорского Дома — института хотя и не вполне понятного в правовом отношении, но красиво звучащего — развили бурную деятельность в послесоветской России.

Конечно, и прежде бывало, что династии то враждовали между собой, то вступали в родственные отношения — все европейские монархи именовали друг друга братьями, да и были таковыми, хоть не родными, так двоюродными и троюродными, но то были дела давно минувших дней, а тут современный Гогенцоллерн и современные Кирилловичи, называющие себя Романовыми. Люди уже отвыкли от таких деталей монаршьего обихода.

Правда, уже неоднократно доказано и показано, что дом Кирилловичей неосновательно претендует на имя Романовых. В смысле требований, предъявляемых к бракам особ царственной крови, Кирилловичи и Мухранские нарушили все, что можно было нарушить, причем череда нарушений идет еще от Кирилла Владимировича, погрешившего против правил более ста лет назад. Прав на русский престол, даже чисто теоретических, у Кирилловичей-Гогенцоллернов не больше, чем у любого романовского бастарда

Что делать? — большевики всерьез подошли к проблеме уничтожения династии и не допустили ошибок якобинцев. Те, хотя и казнили короля Людовика XVI, но по недогляду дали бежать за границу двум его братьям (будущим Людовику XVIII и Карлу X), не говоря о более дальних родственниках. Династия Бурбонов сохранилась, тогда как от Романовых осталось лишь воспоминание. Правила, прописанные в павловском законе, оказались слишком жесткими. Хотя в 1797 г. это казалось невероятным.

Это не означает, что учреждение правильного монархического строя в нынешней России в принципе невозможно. Если народ придет к мысли о необходимости монархического правления и если Земский Собор изберет царя — оба события не являются абсолютно невероятными, у Бога чудес много, — то, значит, появится новая правящая династия. Не все же им отходить в прошлое, иные могут появиться вновь. Что никогда больше ни нам, ни нашим потомкам не дано услышать

«Свершилось, свершилось, бедам конец!
Наш Царь-Государь восприял свой венец!»
— да отчего же? Все в руцах Божиих.

Но если это случится, то история будет писаться с чистого листа, и павловское Учреждение об Императорской Фамилии будет иметь сугубо исторический интерес. Быть может, послужит образцом для аналогичного документа призванного действовать впредь, быть может, потомки будут руководствоваться другими образцами.

Что же касается до того, каких ныне здравствующих людей следует призывать на царство и в какой очередной последовательности — в этом отношении павловский закон, как всякий чисто археографический акт, более не актуален.

Если новый монарх будет избран Собором, то — такой монарх, который будет любезен всей земле и неразрывно с нею связан, добрых нравов и с несомненным жизненным путем. Державный вождь русского народа — звание столь высокое, что кривые толки, темные дела тут недопустимы. Если кто считает их допустимыми, то для этого есть демократия, и непонятно, зачем же тогда от нее отказываться.

Заметим попутно, что такой набор требований поставит препоны не только претензиям Кирилловичей, производящих почти на всех впечатление людей лукавых и вообще изрядных пройдох, но и на предлагаемых — очевидно, также из соображений пригодности кандидата (хотя бы частичной и неполной) по павловскому закону — иноземным фигурам типа члена Виндзорской династии Майкла Кентского. Спору нет, боярин чист (хотя про его номенклаторов типа С. А. Белковского этого сказать никак нельзя), но уж больно нечист в смысле враждебности русской земле царствующий дом, из которого принц происходит.

Теоретически можно допустить, что лицо, подобное принцу, после своего избрания будет служить России и только ей, но имеющийся опыт с королевичем Владиславом недостаточно вдохновляет.

Короче, как некогда писала матушка Н. С. Михалкова, изображая мысли бояр, «Не пришел бы кто из-за морей, // Короли грозят со всех сторон. // Своего бы выбрать поскорей, // Усадить бы на московский трон». Насчет «поскорей» — это чересчур, исполнение сроков зависит слишком от многого. Тут и политические хитросплетения, а еще больше — религиозно-нравственное состояние русского народа, а еще больше неисповедимость Промысла Божьего.

Но при тоске по правильному устроению российского государства и мечтах о том, что настанет день, про который сказано «К тебе светоносцем твой Царь грядет, // Царя-Государя приветствуй, народ!», надобно помнить, что Царя нужно заслужить. Рассуждавший на эту тему И. А. Ильин вряд ли имел в виду Марию Владимировну и Георгия Михайловича Гогенцоллернов, равно как и Михаила Георгиевича Виндзора.