Д. Дробницкий. Кто они? Где они? И за кем придут в следующий раз?

13.06.16
Дмитрий  Дробницкий
um.plus © 2016


Воскресный теракт в городе Орландо, штат Калифорния, — это не только пугающее событие и большая трагедия, но и ночной кошмар для политиков. Причем самых разных убеждений.

Особенно в США. Особенно за пять месяцев до президентских выборов.

Во-первых, это очередной шутинг, то есть стрельба из огнестрельного оружия по безоружным гражданским лицам. Отсюда — в основном, у американцев — возникнет сразу несколько вопросов, которые активно обсуждаются в СМИ и социальных сетях после каждого расстрела, равно как и при каждой попытке властей реформировать оружейное законодательство.

Левые и правые спорят в таких случаях долго и ожесточенно.

Но в данных обстоятельствах главный вопрос — не левый и не правый, он практически консенсусный: почему опять оружие оказалось не в тех руках, причем не просто оружие, а боевое, и злоумышленник смог применить его в месте, которое является так называемой «зоной, свободной от оружия» (gun free zone) и где должны были быть приняты довольно строгие меры безопасности?

Но как и всегда после шутинга, активные противники гражданского огнестрельного оружия по всему миру заняли низкий старт, а сторонники права на оружие напряглись в ожидании репрессий.

Во-вторых, захват заложников и расстрел произошел в гей-клубе. Учитывая известность заведения и очевидную подготовленность теракта, место выбрано неслучайно. Террорист нанес удар не куда попало, а именно в «гнездо порока». И пока все свидетели трагедии и родственники убитых пребывают в шоке и не в состоянии даже опуститься в печаль траура, кто-то где-то наверняка уже подумывает, а не использовать ли эту трагедию для пропаганды… ну тут уж выбирайте — лгбт-движения или ультра-консервативной идеологии.

Увы, как показывает исторический опыт, найдутся и те, и другие. Невольно появляются ассоциации с расстрелом редакции Charlie Hebdo в Париже в январе 2015 года, после которого началось невыносимое повсеместное «Je suis Charlie», вызвавшее в ответ весьма грубую реакцию, иной раз переходящую все допустимые пределы.

Я думаю, сейчас напряглись и гей-активисты, и сторонники консервативных ценностей. Первые — потому что в большинстве своем люди нетрадиционной сексуальной ориентации (в отличие от картинки, нарисованной Голливудом) ценят приватность. Не говоря уже о безопасности. Теперь каждый член лгбт-сообщества — потенциальная мишень (у страха глаза велики), так что можно ожидать и явного снижения интереса к участию в парадах меньшинств, и количества каминг-аутов.

Консерваторы же прекрасно знают, насколько политизированы все вопросы, связанные с секс-меньшинствами. Не начнется ли теперь вой по всем телеканалам? Не признают ли геев передовым отрядом борьбы с мировым терроризмом (а заодно и со злом в лице местных «дремучих»)? Не заставят ли либералы всех таскаться повсюду с табличками «I am a gay» в знак солидарности с убитыми во Флориде?

В-третьих, ответственность за теракт взяла на себя запрещенная в РФ (как и в США и везде в цивилизованном мире) группировка Исламское государство. Судя по первым обнаруженным в ходе следствия данным (из тех, что попали в прессу), это не является попыткой приписать себе чужие «подвиги». Застреленный в ходе операции спецназа террорист, Омар Матин, не раз и не два говорил своим знакомым о принадлежности к ИГ, а также в своем блоге присягал на верность самопровозглашенному халифату.

Напрашивается очевидная аналогия с терактом в Сан-Бернардино (штат Калифорния), где массовое убийство гражданских лиц совершила семейная пара, также присягнувшая на верность ИГ — Сайед Ризван Фарук и Ташфин Малик. И если Фарук и Матин являлись гражданами США, то Ташфин Малик въехала на территорию США по так называемой «визе невесты» из Саудовской Аравии (будучи гражданкой Пакистана).

И здесь снова вмешивается политика, причем самая страшная ее разновидность — политика предвыборного года. Дело в том, что один из кандидатов в президенты США активно призывает прекратить бесконтрольный въезд на территорию страны мусульман, особенно уроженцев неблагополучных стран, где террористические группировки являются едва ли не второй властью.

Кандидату жестко отвечают: это не то что неполиткорректно, это попросту не по-американски… да и вообще, батенька, вы фашист и провокатор. После случившегося в воскресенье кандидат имеет полное право спросить: ну и кто из нас прав?

Теперь уже впору напрячься и гражданам США мусульманского вероисповедания, и предельно напуганным жителям американских городов. Да, Нью-Йорк, Бостон, Сан-Бернардино и Орландо — это всё города Западного и Восточного побережий, которые многие идеологи так называемого «американского плавильного котла» когда-то приводили в качестве примера успеха их прожекта. Но что если следующий удар террористов придется на «внутренний город» США (то есть город, расположенный внутри континента, на Юге, Среднем Западе или Центральном Севере)?

Поскольку эмоции работают быстрее мысли (а страх — самая сильная эмоция), я не исключаю, что уже на текущей неделе в США развернутся две в равной степени бесполезные и безобразные кампании. Одна — против «бесхребетных либералов», которые «пожертвовали безопасностью ради политкорректности». Другая — против «фашиста», который своей «беспринципной демагогией» спровоцировал всплеск интереса к ИГ.

Но есть и в-пятых.

Спецслужбы США — и очень хочется надеется, что только США — продемонстрировали полную беспомощность в предотвращении терактов, которые не просто можно было предотвратить, а можно было предотвратить легко.

Дело в том, что Омар Матин умудрился убить максимальное количество мирных граждан из огнестрельного оружия за всю историю США не потому, что был чрезвычайно удачлив или у него была какая-то волшебная винтовка, а потому, что прошел специальные курсы по стрелковой подготовке. Такие курсы проходят ежегодно сотни тысяч американских граждан, и все они — это без преувеличения, действительно все — попадают «на карандаш» ФБР, АНБ и МВБ.

Национальная стрелковая ассоциация США (NRA) уже давно жалуется на то, что каждый ее член находится «под колпаком» Дяди Сэма.

Более того, мистер Матин дважды являлся объектом надзорной проверки ФБР. Первый раз — когда пошел на курсы. Второй раз — когда стал переписываться с родственниками в Афганистане. Исходя из того, что нам в свое время поведал Эдвард Сноуден, его должны были «пасти» 24 часа в сутки, 7 дней в неделю. Получается, проворонили?

Увы, ничего удивительного. Сайед Ризван Фарук и Ташфин Малик находились под постоянным надзором ФБР несколько месяцев после их воссоединения в США. Формально с мисс Малик надзор так и не был снят… до самого дня теракта.

Идем дальше. Братья Царнаевы, устроившие взрыв на бостонском марафоне, — вот уж за кем надо было следить во все глаза и уж совершенно точно не допускать с рюкзаками на место массового мероприятия без досмотра. За год до теракта в Бостоне ФСБ РФ передала досье на Царнаевых с пометкой (прошу прощения, это в обратном переводе с английского) «могут представлять собой террористическую угрозу». И что?

Получается, что вся мега-система глобальной прослушки и интернет-слежки никуда не годится. Она с легкостью может быть использована против законопослушных граждан, но совершенно бессильна против реальных террористов. К этому же разряду опасных и, одновременно, бесполезных инструментов относится и Гуантанамо, и секретные тюрьмы ЦРУ, и пыточные методики, применяемые к подозреваемым в терроризме

Мне могут возразить, что, мол, огромное количество терактов было предотвращено с помощью всех этих методов.

Я отвечу: серьезно?

То есть ни Царнаевых, ни супругов Фарук, ни Омара Матина не подозревали настолько, чтобы раскопать в их метаданных сведения о принадлежности к террористическим организациям и притащить на «усиленный допрос»? Что ж, грош цена тогда вашим метаданным и показаниям, полученным под пытками! И полгроша цена вашим спецслужбам!

Самое главное сегодня не начать узко политизировать трагедию в Орландо. Никаких табличек и постов соцсетях «I am gay» или «soy de Orlando», никакого «я вас предупреждал», никакой априорной религиозной или иной нетерпимости. Ни в коем случае! Только не сейчас.

Нетерпимо мы можем (и должны, на мой взгляд) относиться к фундаменталистскому экстремизму и терроризму, а также к неэффективности спецслужб, которым мы по наивности доверили столь многое и которые в результате столь много личного пространства отжали у нас.

Православные христиане (впрочем, как и иные истинно верующие) прекрасно знают, что такое грех. Но ровно точно так же мы знаем, как хрупка цивилизация, построенная нашими предками.

Если сейчас политики (в США, России, Франции и других странах) разменяют общую опасность на «политическую мелочь» вроде оружейного законодательства, регулирования интернета, политкорректности и т.п. — значит, мы проиграли

Барак Обама, увы, уже сделал шаг в неправильном направлении, назвав трагедию в Орландо не только террористическим актом, но и «преступлением на почве ненависти», что, по сути дела, делит профуканный американскими спецслужбами теракт на две (заметим, в изложении президента США — равнозначные) части: собственно террористическую и анти-гейскую.

Впрочем, Бог ему судья. Через полгода ему на пенсию.

В орландском теракте действительно сплелось много чего. Но надо уметь, говоря по-русски, отделять мухи от котлет. Самый главный политический вопрос избирателя сегодня и в США, и в России предельно прост и конкретен: как вы, дорогие кандидаты, защитите нас от террористов, которые, если судить по американскому опыту, по-прежнему остаются «невидимками»?

Безопасность перестала быть техническим вопросом. Теперь это вопрос политический. И ответа на него ждет весь мир. И глобально, и локально.

И ООН, и внутренние города России и Америки…