12.04.17Виктор Мараховский
um.plus © 2017
Госсекретарь США Р. Тиллерсон, как широко сообщили СМИ, привёз
нам ультиматум. Или наша страна продолжит держаться за союз с Сирией и
Ираном, или присоединится к остальному миру
Под «остальным миром» в данном случае подразумевается G7- собирающаяся периодически семёрка некогда крупнейших мировых экономик. Сейчас они, правда, уже не крупнейшие — но привычка собираться и выдвигать ультиматумы от имени всего мира осталась.
Под «присоединением» же подразумевается прекращение поддержки Сирии и помощь в оформлении перехода власти в этой стране от нынешнего руководства к лицам, на которых Остальной Мир укажет.
…Этот ультиматум интересен не тем, что он является творческим развитием карательной ракетной атаки на сирийский аэродром, последовавшей, в свою очередь, за мутным инцидентом с «газовой атакой» в провинции Идлиб.
Интересно другое.
Во-первых, как мы помним, и ракетный удар, и ультиматум последовали без какой-либо санкции или хотя бы просто уведомления ООН. Хотя вроде бы именно Организация объединённых наций занимается официально расследованием событий в Идлибе и установлением — насколько это возможно — виновных (Сирия почему-то упорно отрицает свою вину в случившемся, напоминая, что она от своего химического оружия отказалась ещё в 2013-м и вообще сейчас ей случившееся нужно было меньше всего).
А во-вторых — Тиллерсон по идее должен был прибыть, имея (ну хотя бы) общее решение «Большой семёрки» о введении против России новых санкций «за Сирию». С такой идеей два дня ходил по саммиту в итальянской Лукке яркий британский коллегка Тиллерсона Б. Джонсон.
Но договориться о введении новых санкций «семёрка» не смогла
Всё это является частью эпической по-своему картины. Над миром раскинуты сети множества международных организаций разной степени известности. Но одни из них то и дело оказываются бессильны функционально (как ООН или та же G7). А другие, обладая всё ещё возможностями слаженно принимать решения (как, например Нобелевский комитет или WADA) — стремительно теряют собственно то, что обеспечивает им смысл существования — международную легитимность.
Сегодня уместно задаться вопросом: если они были такими всегда — то зачем их создавали? А если они стали такими только недавно — то что же их испортило?
Уместно вспомнить, что грубо все эти «международные организации» можно поделить по происхождению на две категории.
Первая — это просто раскормленные до глобальных масштабов организации европейские (или, реже, американские). Стартовавшие зачастую ещё до Второй Мировой в обстановке, когда никакого «мира», кроме Европы, собственно и не существовало. В основном речь тут идёт, конечно, об организациях культурно-научно-гуманитарных. Они совершенно органично приняли для начала, что держателями всемирного авторитета будут именно они — поскольку «в наше жюри входит и Франция, и Британия, а базируемся мы в нейтральной Швеции». Всё остальное на тот момент пребывало где-то за пределами представимой Вселенной.
Вторая категория — это организации, изначально создававшиеся как действительно всемирные. Поскольку они созданы были в эпоху большого глобального противостояния не просто стран, но идеологических миров, причём сразу же после окончания Второй Мировой. Причём противостояли друг другу миры, вооружённые уже ядерным оружием, отлично помнящие, как гибнут десятки миллионов людей, в принципе готовые повторить всё заново — но очень не желающие ничего повторять.
Эта вторая категория международных организаций — изначально создавалась для того, чтобы стороны, вполне готовые к бойне на взаимное уничтожение, не притворяющиеся влюблёнными друг в друга и исповедующими одни и те же ценности, могли торговаться. Могли где возможно — сводить потенциальные миллионы трупов к давлению, разменам и уступкам. А где сторговаться не получалось — по крайней мере, определить правила, по которым будет идти очередная локальная бойня.
…Как легко понять, у обоих типов «международных организаций» сейчас трудный период
Организации, выросшие из внутриевропейских междусобойчиков — сталкиваются с той же примерно проблемой, что католическая церковь в XX столетии: там после долгих веков итало-германских игр с редким вкраплением французов внезапно начали возникать папы то из Польши, то вообще из Аргентины, и не за горами, судя по всему, папа-негр или папа-филиппинец. Но, хотя подавляющее большинство верующих сейчас в «третьем мире» — сложившаяся иерархия сдаёт позиции с диким скрипом. «Третий мир» в иерархии плачевно недопредставлен, и это рождает непрерывные внутренние баталии. А иногда, как в случае с G7 — рядом возникают куда более адекватные форматы вроде G20, и недавние гегемоны теряют волю и смысл существования.
В известном смысле судьбу этих организаций наглядно пародирует сегодня Евровидение — изначально созданное как серьёзная затея, затем из-за притока восточноевропейцев и пост-советских республик отменившая национальные голосования телезрителей и немедленно скатившаяся в унылое политизированное награждение кого следует пополам с фрик-парадом
Отчего авторитетность данного зрелища сегодня валяется где-то в районе плинтуса.
Что до организаций изначально всемирных — то их подкосило, надо думать, другое. По ним главный удар нанесло разрушение «Восточного блока». После чего — на краткий по историческим меркам, но всё же длившися пару десятилетий период — их полезность перестала быть очевидной для победившей стороны. Та же ООН превратилась в коллегию по одобрению решений победителя — а если одобрение не получалось, то победитель пожимал плечами и отлично обходился без него.
Символическим гвоздём в крышку ооновского гроба стала, пожалуй, Ливия — когда получение от Совбеза мандата на бесполётную зону было истолковано смело и с фантазией. Мандат на запрет полётов в ходе реализации превратился в мандат на вторжение, на ураганные бомбёжки и на уничтожение Ливии как государства. Это произвело гигантское впечатление на часть планеты и, в частности, на постоянного члена СБ Россию.
С этого момента ООН существует как организация-зомби. Она по инерции всё ещё функционирует, собирает взносы, проводит какие-то исследования, совещания и голосования — но, поскольку на самом верхнем уровне который год ведётся «война вето», то и судьбоносных решений в Нью-Йорке не принимается.
Точно так же никого не интересует ход расследования, которое ведёт сегодня ООН по поводу инцидента в Идлибе
Смысл дожидаться выводов, если кому надо — виновных назначили уже на следующий день, ракеты (подстёгнутые «шоком и печалью» Иванки Трамп) уже разнесли столовую и рулёжные дорожки сирийского аэродрома, а когда расследование всё же будет закончено — оно всё равно не превратится в резолюцию Совбеза, поскольку кто-нибудь её точно заблокирует.
При этом судьбу своей предшественницы — Лиги Наций — ООН едва ли повторит. Лига Наций, изначально как раз «антантовский междусобойчик», в своё время почти объединила основные державы мира (кроме США). А затем державы начали из неё выходить (как Япония или Германия) или изгоняться (как СССР) — и в результате ни на что не способный зомби просуществовал до конца Второй Мировой, и понадобилась Ялта, чтобы заменить устаревшую конструкцию на нечто более соответствующее эпохе.
ООН же — при всей затейливости международной жизни — нуждается сейчас не в роспуске, а в оживлении
То есть в том, чтобы снова стать местом для торга. Чтобы там заново заработал механизм разменов и компромиссов, а если уж не получается — то определения правил каждой отдельной войны.
Но в воскрешении ООН заинтересованы лишь «державы-выскочки», нарисовавшиеся со своими амбициями после десятилетий однополярности. Те же, кто эту однополярность с начала 1990-х по начало 2010-х осуществлял — не имеют никакого желания создавать над собой дееспособную международную структуру. И поэтому предпочитают выжимать всё возможное из организаций, в которых у них пока ещё есть власть. Пусть и выжимается из них главным образом пиар, а авторитет их неумолимо приближается к авторитету «Евровидения».
…Есть основания полагать, что без новой Ялтинской конференции никакого перезапуска международного права не будет.
Вопрос в том, возможна ли новая Ялта без, аллегорически говоря, нового взятия Рейхстага.
Под «остальным миром» в данном случае подразумевается G7- собирающаяся периодически семёрка некогда крупнейших мировых экономик. Сейчас они, правда, уже не крупнейшие — но привычка собираться и выдвигать ультиматумы от имени всего мира осталась.
Под «присоединением» же подразумевается прекращение поддержки Сирии и помощь в оформлении перехода власти в этой стране от нынешнего руководства к лицам, на которых Остальной Мир укажет.
…Этот ультиматум интересен не тем, что он является творческим развитием карательной ракетной атаки на сирийский аэродром, последовавшей, в свою очередь, за мутным инцидентом с «газовой атакой» в провинции Идлиб.
Интересно другое.
Во-первых, как мы помним, и ракетный удар, и ультиматум последовали без какой-либо санкции или хотя бы просто уведомления ООН. Хотя вроде бы именно Организация объединённых наций занимается официально расследованием событий в Идлибе и установлением — насколько это возможно — виновных (Сирия почему-то упорно отрицает свою вину в случившемся, напоминая, что она от своего химического оружия отказалась ещё в 2013-м и вообще сейчас ей случившееся нужно было меньше всего).
А во-вторых — Тиллерсон по идее должен был прибыть, имея (ну хотя бы) общее решение «Большой семёрки» о введении против России новых санкций «за Сирию». С такой идеей два дня ходил по саммиту в итальянской Лукке яркий британский коллегка Тиллерсона Б. Джонсон.
Но договориться о введении новых санкций «семёрка» не смогла
Всё это является частью эпической по-своему картины. Над миром раскинуты сети множества международных организаций разной степени известности. Но одни из них то и дело оказываются бессильны функционально (как ООН или та же G7). А другие, обладая всё ещё возможностями слаженно принимать решения (как, например Нобелевский комитет или WADA) — стремительно теряют собственно то, что обеспечивает им смысл существования — международную легитимность.
Сегодня уместно задаться вопросом: если они были такими всегда — то зачем их создавали? А если они стали такими только недавно — то что же их испортило?
Уместно вспомнить, что грубо все эти «международные организации» можно поделить по происхождению на две категории.
Первая — это просто раскормленные до глобальных масштабов организации европейские (или, реже, американские). Стартовавшие зачастую ещё до Второй Мировой в обстановке, когда никакого «мира», кроме Европы, собственно и не существовало. В основном речь тут идёт, конечно, об организациях культурно-научно-гуманитарных. Они совершенно органично приняли для начала, что держателями всемирного авторитета будут именно они — поскольку «в наше жюри входит и Франция, и Британия, а базируемся мы в нейтральной Швеции». Всё остальное на тот момент пребывало где-то за пределами представимой Вселенной.
Вторая категория — это организации, изначально создававшиеся как действительно всемирные. Поскольку они созданы были в эпоху большого глобального противостояния не просто стран, но идеологических миров, причём сразу же после окончания Второй Мировой. Причём противостояли друг другу миры, вооружённые уже ядерным оружием, отлично помнящие, как гибнут десятки миллионов людей, в принципе готовые повторить всё заново — но очень не желающие ничего повторять.
Эта вторая категория международных организаций — изначально создавалась для того, чтобы стороны, вполне готовые к бойне на взаимное уничтожение, не притворяющиеся влюблёнными друг в друга и исповедующими одни и те же ценности, могли торговаться. Могли где возможно — сводить потенциальные миллионы трупов к давлению, разменам и уступкам. А где сторговаться не получалось — по крайней мере, определить правила, по которым будет идти очередная локальная бойня.
…Как легко понять, у обоих типов «международных организаций» сейчас трудный период
Организации, выросшие из внутриевропейских междусобойчиков — сталкиваются с той же примерно проблемой, что католическая церковь в XX столетии: там после долгих веков итало-германских игр с редким вкраплением французов внезапно начали возникать папы то из Польши, то вообще из Аргентины, и не за горами, судя по всему, папа-негр или папа-филиппинец. Но, хотя подавляющее большинство верующих сейчас в «третьем мире» — сложившаяся иерархия сдаёт позиции с диким скрипом. «Третий мир» в иерархии плачевно недопредставлен, и это рождает непрерывные внутренние баталии. А иногда, как в случае с G7 — рядом возникают куда более адекватные форматы вроде G20, и недавние гегемоны теряют волю и смысл существования.
В известном смысле судьбу этих организаций наглядно пародирует сегодня Евровидение — изначально созданное как серьёзная затея, затем из-за притока восточноевропейцев и пост-советских республик отменившая национальные голосования телезрителей и немедленно скатившаяся в унылое политизированное награждение кого следует пополам с фрик-парадом
Отчего авторитетность данного зрелища сегодня валяется где-то в районе плинтуса.
Что до организаций изначально всемирных — то их подкосило, надо думать, другое. По ним главный удар нанесло разрушение «Восточного блока». После чего — на краткий по историческим меркам, но всё же длившися пару десятилетий период — их полезность перестала быть очевидной для победившей стороны. Та же ООН превратилась в коллегию по одобрению решений победителя — а если одобрение не получалось, то победитель пожимал плечами и отлично обходился без него.
Символическим гвоздём в крышку ооновского гроба стала, пожалуй, Ливия — когда получение от Совбеза мандата на бесполётную зону было истолковано смело и с фантазией. Мандат на запрет полётов в ходе реализации превратился в мандат на вторжение, на ураганные бомбёжки и на уничтожение Ливии как государства. Это произвело гигантское впечатление на часть планеты и, в частности, на постоянного члена СБ Россию.
С этого момента ООН существует как организация-зомби. Она по инерции всё ещё функционирует, собирает взносы, проводит какие-то исследования, совещания и голосования — но, поскольку на самом верхнем уровне который год ведётся «война вето», то и судьбоносных решений в Нью-Йорке не принимается.
Точно так же никого не интересует ход расследования, которое ведёт сегодня ООН по поводу инцидента в Идлибе
Смысл дожидаться выводов, если кому надо — виновных назначили уже на следующий день, ракеты (подстёгнутые «шоком и печалью» Иванки Трамп) уже разнесли столовую и рулёжные дорожки сирийского аэродрома, а когда расследование всё же будет закончено — оно всё равно не превратится в резолюцию Совбеза, поскольку кто-нибудь её точно заблокирует.
При этом судьбу своей предшественницы — Лиги Наций — ООН едва ли повторит. Лига Наций, изначально как раз «антантовский междусобойчик», в своё время почти объединила основные державы мира (кроме США). А затем державы начали из неё выходить (как Япония или Германия) или изгоняться (как СССР) — и в результате ни на что не способный зомби просуществовал до конца Второй Мировой, и понадобилась Ялта, чтобы заменить устаревшую конструкцию на нечто более соответствующее эпохе.
ООН же — при всей затейливости международной жизни — нуждается сейчас не в роспуске, а в оживлении
То есть в том, чтобы снова стать местом для торга. Чтобы там заново заработал механизм разменов и компромиссов, а если уж не получается — то определения правил каждой отдельной войны.
Но в воскрешении ООН заинтересованы лишь «державы-выскочки», нарисовавшиеся со своими амбициями после десятилетий однополярности. Те же, кто эту однополярность с начала 1990-х по начало 2010-х осуществлял — не имеют никакого желания создавать над собой дееспособную международную структуру. И поэтому предпочитают выжимать всё возможное из организаций, в которых у них пока ещё есть власть. Пусть и выжимается из них главным образом пиар, а авторитет их неумолимо приближается к авторитету «Евровидения».
…Есть основания полагать, что без новой Ялтинской конференции никакого перезапуска международного права не будет.
Вопрос в том, возможна ли новая Ялта без, аллегорически говоря, нового взятия Рейхстага.
Комментариев нет:
Отправить комментарий