Д. Евстафьев. О пользе «простых радостей» или к вопросу о «дауншифтинге»

22.01.16
Дмитрий Евстафьев
Facebook © 2016 

«Жить стало лучше, жить стало веселее».
Кажется, каждый из нас знает эту фразу И.В.Сталина. Не многие из нас задумываются, когда и при каких обстоятельствах она была произнесена. Нет, конечно, известно, что Сталин ее сказал на «Первом всесоюзном совещании рабочих и работниц — стахановцев» в ноябре 1935 года. «Центровое» по тем временам мероприятие. На таких мероприятиях и выковывалось советское «гражданское общество», которое в том числе и обеспечило победу в Великой Отечественной Войне, до которой был уже не шаг – полшага. Чуть больше 5 лет.

Все это, конечно, верно. Но нельзя забывать и о контексте… Что такое 1935 год? Кирова уже убили, а Надежда Аллилуева застрелилась. Уже даже начинаются аресты. Уже состоялось очень неприятное кремлевское дело «Клубок», потрясшее основы советской номенклатуры из числа «старых большевиков».

Но даже не это главное. Вспомним: 1932 год – завершилась крайне неудачная «первая пятилетка», которая не просто не достигла плановых целей (хотя и оказалась «завершена» в четыре года), но и обнажила всю глубину инфраструктурной и технологической отсталости России. Вторая пятилетка также не очень задалась, несмотря на большие организационные усилия и облегчение международного положения. Короче, говоря, ситуация не то, чтобы аховая, но вполне себе напряженная и угрюмая.
Прямо как сейчас.

А, вот, настроения в обществе несколько иные. Вопрос, - почему? Почему Сталин смог спокойно и прямо глядя в лицо стахановцам, а это вообще-то были люди, которые четко знали истинное положение дел в стране и экономике, сказать, что «жить стало лучше». И зал вполне искренне ответил Вождю, - да, правда, жить стало лучше. Почему? Там, в зале, партийных чинуш и «политтехнологов в штатском» не было. Они в других местах тусовались. Там вообще на удивление мало было «ряженых», в отличие от того, что мы частенько наблюдаем сейчас.

Нет, конечно, можно вслед за «просвещенной интеллигенцией» быть уверенными в том, что «кровавый маньяк» Сталин вместе с «кровавым маньяком Берией» (он, правда, тогда Колхидскую неизменность осушал, а главой «кровавой гебни» был Генрих Ягода, который активно экспериментировал с расширением сознания и глубоко чудил на «половой» почве) терроризировал народ по ночам, заставляя хлопать в ладоши. Но это же не так.
Но, тогда почему?

Факторов было много, но одним из них, думаю, была способность тогдашнего руководства СССР создавать людям «простые радости» и превращать их в события. Сталинские пропагандисты окружили советского человека не просто пропагандой, а потоком новизны. Советский человек жил трудно, но новизну видел, а где не видел, там ее ему специально показывал. И он понимал, что да, вот, ему трудно, но страна в целом идет вперед и лично у него от этого движения вперед появляются вполне понятные «приятственности».

Советскую пропагандистскую стратегию можно назвать стратегией «создания культуры потребления хороших новостей». Эта новая культура, к слову, обеспечила и социализацию значительной части населения, поскольку была подчеркнуто коллективной.

Меня в свое время поразили кадры из, наверное, лучшего (рукопожатность еще не поперла) фильма Алексея Германа «Мой друг Иван Лапшин». Там герои «делают крюк», чтобы пройти мимо новой «триумфальной арки». Они создают себе хорошее настроение.

Понятно, что народ сейчас «аркой» не удивишь. Хотя… Посмотрите как быстро и радостно наполняются детские площадки и хоккейные коробки, которые в последние годы в числе изрядном построили во многих городах. Кстати, это создает, вернее, воссоздает именно коллективную модель потребления «простых радостей», которую мы в период нефтегазового гламура и унылости 1990х почти утратили. Конечно, это никак не влияет на настроение тех, кто искренне считает, что «клубника на Уимблдоне уже не та….», но «коллекция Тома Форда в этот раз удалась», но стоит ли заморачиваться интересами этих маргиналов?

Простой человек не очень задумывается о макроэкономике. Если простой человек начинает ей интересоваться, - значит, что-то очень неладно в «королевстве». Если в стране, где реально все в рублях, кроме взяток чиновникам (интересно мнение М.Хазина, считающего, что больше всего по поводу курса инвалюты истерят именно чиновники, предчувствующие сокращение «административной ренты) простой человек интересуется курсом доллара, значит, дела идут скверно.

Средний человек задумывается о микроэкономике. Он в ней живет.
И оценивает развитие страны именно по тем изменениям, которые он видит перед собой и примеряет на себя. А видит он их - несмотря на нашу природную склонность «поныть» - очень хорошо. Собственно, поэтому Сталин в не самом радостном в макроэкономическом и макрополитическом плане году имел все основания сказать, что «жить стало лучше, жить стало веселее». Думаете, наши люди с 1935 года сильно изменились? Да, стали чуть злее, чуть зажиточнее, чуть менее доверчивы, но в целом….

Новый трамвай. Новая станция метро. Новые продукты. Новые дороги. Новые города, пусть и маленькие. Новые мосты (я как-то году в 2012 еще «до всего» на одном обсуждении сказал, что для того, для нового статуса России нужны новые мосты и особенно новый «the Мост»; вот, он сейчас и строится и, знаете, его надо сделать не только вовремя, но и красиво). Иногда новые деньги, я имею в виду купюры. Кстати, обновление в нашей стране очень часто начинается именно с денег.

Даже новая лексика. Вы не замечали, как поменялась лексика наших политиков, журналистов - но, кстати, не бизнесменов и не экономистов - весной 2014 года? Урок нам: политически и социально страна ушла вперед, экономически она осталась во временах нефтегазового гламура. Не от этого ли сегодняшние проблемы?

А, ведь, у нас много хороших новостей. Очень много, поверьте. И в экономике, и в социальной жизни. Но я о них знаю только потому, что я специально слежу. Но обычному человеку эти хорошие новости не известны. Они оказываются погребены под навалом малопонятного «макроэкономического негатива», разных рассуждений о «волатильности» и «хеджировании». Наши программы новостей, даже федеральных каналов наполнены такой чернухой, что диву даешься, как еще кто-то умудряется работать и открывать новые предприятия, создавать новые технологии.

Но «простые радости», - это не «пиар». Это если хотите, - «антипиар», это, прежде всего, действие. Чтобы показать народу «простые радости», надо их сперва создать. Так, что это не только пропаганда. Это еще и экономика. Стремясь создать новости о «простых радостях» власть будет просто вынуждена стимулировать появление этих самых простых радостей. В том числе и путем сокращения воровства. Думаю, в условиях дефицита ресурсов и неизбежного – не всегда правильного, но неизбежного – стремления к сохранению ресурсов (я тут узрел, сколько золота поступило в золотой запас страны в 2015 году – впечатляет) «стратегия «простых радостей» является единственно возможной на ближайшие 2-3, а, видимо, и 4 года. Ибо нет ничего хуже, чем в угрюмые времена усугублять у общества угрюмые настроения.

Кстати, я, конечно, крымчан критикую, но Крым, - это одна из таких «простых радостей». Она действительно, «для всех». И, вспомните, как изменилось наше отношение к ситуации. Я так скажу вам: среди моих знакомых нет и не было тех, кто не понимал и не понимает, что за Крым мы будем «платить». Но среди моих знакомых не было и не появилось с тех пор тех, кто считает, что мы «платим» зря. Думаю, у всех нас примерно та же ситуация. Знаете почему? Мы знаем, за что мы «платим». И мы, как общество, ощущаем необходимость этой «платы».

А, вот, готовы ли мы платить за борьбу с «волатильностью рынка», я сильно сомневаюсь. За слово «волатильность», боюсь, скоро в приличном обществе вообще будут «давать в морду». И в прямом смысле тоже.

Собственно, это и рецепт прохождения «угрюмых времен»: общество должно видеть движение страны в понятных большинству и осязаемых формах и общество должно понимать, зачем оно «затягивает пояса». Не почему, а именно – «зачем»!

Нам нужна новая эстетика, в том числе и новая эстетика новостей, информационной политики в целом. Я бы назвал ее эстетикой реиндустриализации. И да, она будет противостоять эстетике сверхпотребления, которую нам внедряли последние годы и о которой убедительно пишет мой коллега Павел Родькин (рекомендую его почитывать).

Кстати, именно в 1935 года в Советском Союзе начали впервые полноценно отмечать Новый год, хотя 1 января и оставался рабочим днем. Хорошая «зарубочка» на память, правда? И тем московским чиновникам, которые устроили шикарный, я считаю, новогодний праздник с иллюминацией, базарами и т.д. в этот Новый год, я готов простить очень многое. Не все, но многое. В том числе и часть велодорожек. Но не все. Потому, что они ощущают потребность общества в «простых радостях». То есть, они хотя бы пытаются слушать настроение общества. И напротив, я готов оторвать голову нашим федеральным властям, которые очень потрудились сделать нынешние новогодние праздники одними из самых «угрюмых» за последнее десятилетие.

PS 

А в следующий раз я напишу про свое видение новой индустриализации.