Татьяна Воеводина
предприниматель и публицист
Всякий раз, когда положение в экономике ухудшается, власти обращают внимание на малый бизнес. Недавно сам президент сказал: «Малый и средний бизнес – основа экономического процветания России». А некоторое время назад мне довелось присутствовать на круглом столе по вопросам малого и среднего предпринимательства, организованном в Совете Федерации. Так что разговоров много, а малого бизнеса – маловато. Почему так?
Вчера и не снилось... В рыбоводном хозяйстве «Бородино» под Омском разводят лососевых и осетровых Фото: РИА «Новости»
Его величество Киоск
Малый бизнес ассоциируется в общественном сознании с мелкой торговлей. Неслучайно после запрета продажи в киосках сигарет и пива оппозиционеры кричали власти: «Вы убили малый бизнес!» Подразумевалось: малый бизнес – это киоск. В самом деле мелкорозничная торговля – это первое, что заводится, когда народ выходит из бедствия, из разрухи, это бизнес выживания. Так было в 90-е годы: сначала была создана разруха, а потом она начала преодолеваться силами бизнеса выживания. Я помню, как в самом центре Москвы плотным рядом стояли мелкие торговцы – всем. Потом возник он – Киоск, символ нарождающегося капитализма.
В основном малый бизнес по-прежнему занят розничной торговлей, общепитом – это его главные направления. Это то, что вырастает само собой. Надо ли поощрять? По-моему, достаточно не мешать. Упрощённая отчётность, вменённый налог – вот что надо такому бизнесу, и это есть. Широко распространённые страшилки про то, как «кошмарят» бизнес, не то что неверны совсем, но сильно преувеличены: даже самые злые и своекорыстные чиновники не заинтересованы бизнес загубить. Впрочем, увеличение налоговой нагрузки на него привело к сокращению числа предприятий. Не думаю, чтобы они вот так сразу закрылись, думаю – ушли в тень. Но, по моему убеждению, причина незавидного положения малого бизнеса глубже, и лежит она за пределами его самого.
Так в чём же дело?
Концерн и коврики
Уверена: малый бизнес не может расти и крепнуть, если не развивается большая высокотехнологическая промышленность. В развитых экономиках малый бизнес во многих случаях существует при больших предприятиях.
Вокруг большого предприятия могут и должны существовать мелкие вспомогательные производства, мастерские. Капитализм постоянно рождается из мелких мастерских, которые создаются вокруг большого производства, писал Ленин ещё в 1908 г. в статье «О ревизионизме». Но даже если мелкое предприятие существует не ПРИ, а само по себе, оно нуждается в большом предприятии как в поставщике материалов, инструмента и т.д.
Как происходит такое взаимодействие больших и малых, расскажу на примере так называемого антипригарного коврика. Хорошая штука: стелешь на противень – и ничего не пригорает. Материал коврика разработан большим немецким концерном. Он выпускает покрытие в огромных количествах для различных надобностей. А есть в окрестностях Франкфурта-на-Майне маленькая семейная фирмёшка, которая режет материал (это что-то среднее между тканью и бумагой), закатывает его в трубочки, укладывает в коробочки и доводит до покупателя. Концерну это мелко, а им – в самый раз. Недавно они изобрели специальную нарезку материала, чтобы можно было стелить его в сковородку для лучшего изготовления яичницы. Они производители? В общем-то, да, но они плывут в кильватере большой корпорации.
Малый бизнес невозможен без большого. Это как высокотехнологичное сельское хозяйство возможно только там, где есть высокоразвитая промышленность. Нет её – и сельское хозяйство убого и примитивно.
Может ли малый бизнес дать начало большому? Иногда так случается, но случай это нетипичный и свойственный, пожалуй, только «виртуальным» областям деятельности. Автозавод из мастерской в гараже сегодня не возникнет. Хотя какая-нибудь совершенно инновационная отрасль, глядишь, и родится в какой-нибудь частной лаборатории. Но всё-таки большинство предприятий малого бизнеса превратятся максимум в средние, и печалиться о том не надо.
Полосатая шапочка
Мелко-средний бизнес надо было двадцать лет назад и надо сейчас направить в созидательный труд. Мелкий и средний бизнес мог бы стать производительным, если бы в страну не хлынул поток китайского ширпотреба. Ведь когда-то кооперативы начали с производства «шмоток». Дело это начиналось, и довольно бойко – с задором, с верой.
Я помню, в 1987 году купила на рынке в нашем посёлке детскую полосатую шапочку с помпоном и однотонный шарфик в придачу. Стоило всё немало по тем временам – 8 рублей. Я была очень довольна – не просто обновкой для сына, а испытывала что-то вроде патриотической радости: наконец у нас появились частные предприятия! Шапочка была символом чудесных перемен и сияющих перспектив. Её долго носил сын, она дождалась дочку, которая тоже долго носила кооперативную красоту. Теперь изделие тех давних кооператоров, не сильно даже полинявшее, ждёт внуков.
Для того чтобы подобный манёвр был результативным, чтобы кооперативы выросли, а не увяли, надо было, разумеется, держать руль крепко в руках. В частности, сохранить государственную монополию внешней торговли. Не пошлины – с этим всегда можно договориться, а именно монополию. Государство должно было просто запретить (ужасное для прогрессивного уха слово!) ввоз в страну китайского и прочего конфекциона. Сами шейте! Не нравятся какие-то строчки? Учитесь работать лучше. К сегодняшнему дню научились бы как миленькие. Это был бы разумный протекционизм.
На каких-то этапах и куда большее производство могло стать частным, но это дело дальнейшего развития. Ожидать же, что вот так, невесть откуда, возникнут сложные, высокотехнологические производства, – это либеральные фантазии велемудрых советников наших тогдашних начальников. Когда вспоминаешь перестроечные грёзы всех этих академиков и профессоров экономики, начинаешь догадываться, почему в статьях Ленина слово «профессор» было ругательным.
Технические отрасли, машиностроение, химия – это всё должно было остаться в руках государства. И сегодня созданием этих производств может заниматься ТОЛЬКО государство. Эти отрасли требуют большой научной базы: частник, что ли, этим будет заниматься?
Вот такой примерно может быть роль мелкого частника в нашей будущей индустриализации. Ничего особенного и ничего нового? Совершенно согласна. Новое в том, чтобы это сделать. Частник – он парень гибкий, он пристроится и подстроится. Надо только ясно указать ему его место в народном хозяйстве.
Раскраска по контуру
Есть и ещё одна причина плохого развития малого бизнеса, близко связанная с предыдущей.
Мне кажется, люди просто не знают, чем можно заняться. Деловая фантазия, в сущности, не идёт дальше киоска. Ну, хинкальную какую-нибудь откроют. Ну, или элементарная самозанятость, которая была, сколько мир стоит, вроде дачи репетиторских уроков.
Когда ребёнок впервые берёт в руки цветные карандаши, кому-то из детей достаточно сказать: «Рисуй, что хочешь и как видишь», – и он нарисует. Но масса других нарисуют только каляки-маляки. Для таких существуют «раскраски» – альбомчики с готовыми контурами, которые надо раскрасить.
Начинающему бизнесмену тоже нужен контур. Им оказывается франшиза. Часто не формально-юридически – по существу. В моей торговой компании региональные центры – это частные предприятия их владельцев, они получают не только товар, но и всю методику работы, формы отчётности и, главное, торговую марку основной компании. Ну и моральную поддержку: ты не один в холодном мире чистогана. Франчайзинг, да ещё похожий на него по многим параметрам сетевой маркетинг – это мягкий, наименее травматичный способ для новичка «въехать» в бизнес. Потому что на человека, который затеял дело с нуля, обрушивается такое количество обязанностей и забот, притом разом обрушивается, что под этой грудой погребены многие хорошие начинания. Тут тебе и продажи – сердце всякого бизнеса, тут тебе и логистика, и бухгалтерия, и какой-никакой персонал… Вспоминая своё начало, до сих пор ощущаю смутный ужас от обилия дел и задач, которые надо решать вот прямо сейчас, и притом всё одновременно. Вот франшизу как организационную форму я бы поощрила. Как говорил мастер делового афоризма В. Черномырдин: «Мы многое можем сделать, если сказать, что делать».
Мне думается, что государству имеет смысл в перспективе разрабатывать и продавать франшизы на какие-то работы в контексте новой индустриализации. Распространение 3D-принтеров может в перспективе привести – на новой технологической базе – к чему-то подобному тому, что было в седой старине. В Туле, например, ремесленники делали части знаменитого ружья, даже улицы назывались по этим частям: Дульная, Ствольная, Курковая, Замковая... Такая работа – переход от наёмного труда к абсолютно независимому предпринимательству. Кто-то остановится на этой «раскраске» (можно использовать метафору вышивания по канве), а кто-то пойдёт дальше – к абсолютно самостоятельному бизнесу.
Но для этого государство должно отойти от полюбившейся ему роли «ночного сторожа» и заняться руководством всей жизнью страны. Без государственного руководства новая индустриализация проведена быть не может.
Зачем Хрущёв закрыл артели?
Сейчас многие пишут, что в советской истории было частное предпринимательство. В интернете можно найти известия о производственных артелях, которые никто не запрещал, а, напротив, их поощряло руководство страны.
Вот что пишет, например, А.К. Трубицын в статье «О Сталине и предпринимателях»:
«И какое же наследство оставил стране товарищ Сталин в виде предпринимательского сектора экономики? Было 114 000 (сто четырнадцать тысяч!) мастерских и предприятий самых разных направлений – от пищепрома до металлообработки и от ювелирного дела до химической промышленности. На них работало около двух миллионов человек, которые производили почти 6% валовой продукции промышленности СССР, причём артелями и промкооперацией производилось 40% мебели, 70% металлической посуды, более трети всего трикотажа, почти все детские игрушки. В предпринимательском секторе работало около сотни конструкторских бюро, 22 экспериментальные лаборатории и даже два научно-исследовательских института. Более того, в рамках этого сектора действовала своя, негосударственная, пенсионная система! Не говоря уже о том, что артели предоставляли своим членам ссуды на приобретение скота, инструмента и оборудования, строительство жилья.
И артели производили не только простейшие, но такие необходимые в быту вещи – в послевоенные годы в российской глубинке до 40% всех предметов, находящихся в доме (посуда, обувь, мебель и т.д.), было сделано артельщиками. Первые советские ламповые приёмники (1930 г.), первые в СССР радиолы (1935 г.), первые телевизоры с электронно-лучевой трубкой (1939 г.) выпускала ленинградская артель «Прогресс-Радио».
Вообще сегодня мы находим в собственном прошлом очень много ценного и достойного, от которого совершенно необоснованно отказались. Насущно необходимо взять тот исторический период, когда развитие было наиболее динамичным, и посмотреть, в каких организационных формах оно осуществлялось. Таким периодом, нравится нам это или нет, были 50-е годы. Значит, нам нужно получше изучить, какова была ВСЯ наша жизнь (а не только экономика) в то время и что именно привело к впечатляющим успехам. Только изучить надо серьёзно, опираясь на проверенные факты: много сейчас бродит по интернету разных выдумок про настоящее и прошлое.
Но приходить в восторг и требовать немедленно завести артели, как было при Сталине, я бы воздержалась. Есть причины, почему при Сталине это было возможно, а потом – нет.
Существование такого рода предпринимательских структур наряду с государственными большими предприятиями требует очень строгого контроля со стороны государства. Такое соседство порождает большой соблазн «вывести» ресурсы из большого предприятия в свой карман. При Сталине, видимо, такие затейники могли получить «по полной» и предпочитали не рисковать, а когда узда ослабла – тут всё и началось. Разоблачитель культа личности, подозреваю, столкнулся с феерическим воровством и предпочёл прикрыть всякое предпринимательство.
Вообще государство, общество, народное хозяйство, как ни банально это звучит, – это система, где каждый элемент обусловлен всей совокупностью и всем взаимодействием всех остальных элементов. Нельзя вот так взять и перенести что-то из другой системы, не затронув всего остального.
Бизнесмен Акакий Акакиевич
Бизнесу надо учить, говорят многие. Мне лично кажется, что не учить бизнесу надо, а скорее формировать характер потенциального бизнесмена. Нужна определённая «заточка» сознания – предпринимательская. В чём она состоит? Прежде всего это сознание творческое – желание сделать что-то своё, реализовать интересный замысел. Это способность стоять и передвигаться на своих ногах в выбранном направлении.
Сегодня при общей неумолчной болтовне о креативе из школы выживают не то что творчество, а самую слабую попытку любой умственной инициативы. А ведь именно инициатива, то самое «самостоянье человека, залог величия его», и есть духовный материал предпринимательства. Большого, малого, частного, государственного – любого. Современная школа отбивает способность и желание что-то предпринять. Говорят: пусть проявляют инициативу во внеклассной работе. Кое-кто и проявляет, но всё-таки главное закладывается на уроках. Одна подготовка к легендарному ЕГЭ чего стоит! Моя дочка, вполне успевающая девчонка, поражается: почему эссе должно состоять из 200 (или сколько там) слов, а не больше? Почему в изложении ни в коем случае нельзя высказать собственную мысль?
Кого готовит наша школа? Понятно кого: мелкого клерка, Акакия Акакиевича, ориентированного на исправное заполнение формуляров, вечного исполнителя, робкого социальщика.
Выученик нашей школы – средней и высшей – меньше всего стремится к самостоятельности, его мечта – солидная организация: пришёл, сел, зашуршал бумажками, в конце месяца – зарплата, в конце жизни – пенсия. Это противоположное предпринимательству ощущение жизни и заточка сознания. Малым бизнесом у нас занимаются, что называется, от большой беды: если не сумел протыриться в департамент или в консалтинговое агентство. (Под бизнесом я неизменно подразумеваю инициативную и самостоятельную деятельность, а не паразитирование на госсобственности.) «Начинать свой бизнес должно быть легко, а ошибаться не страшно», – говорил президент на Госсовете, посвящённом малому и среднему бизнесу. Не только внешние послабления нужны бизнесу, но и воспитание упорства и крепости духа.
Если мы хотим развивать малый бизнес, и шире – народное хозяйство, и ещё шире – всю нашу жизнь, нам нужна совершенно другая школа. По направленности своей другая. Она должна воспитывать и поощрять самостоятельность, инициативу, готовность принять на себя ответственность.
Татьяна ВЛАДИМИРОВА
Комментариев нет:
Отправить комментарий