И. Алкснис. Четыре главных обстоятельства возвращения глобального влияния России

25.02.16

Ирина Алкснис, вице-президент Центра социальных и политических исследований «Аспект» 

Фото: facebook.com/irina.alksnis  

Обращение российского президента в связи с достигнутым между Россией и США соглашением об урегулировании в Сирии примечательно по массе обстоятельств. Но одним из главных, а вернее – самым важным, является то, что, по сути, Путин заявил о возвращении двуполярного мира, и России – в статус сверхдержавы. Президент совершенно ясно дал это понять, постоянно подчеркивая, что «Россия и США решили». Как в старые добрые времена, две сверхдержавы устроили геополитический раздел и поставили весь остальной мир перед фактом. Заявление Путина выглядит тем весомее, что в Сирии именно Россия добилась своих целей, а Штаты были вынуждены принять ее условия.

Надо признать, что идея о возвращении России в статус сверхдержавы на первый взгляд выглядит странно и сомнительно. Вот СССР безусловно и безоговорочно был сверхдержавой со всеми полагающимися составляющими – геополитический, экономический, технологический и военный титан с огромным облаком союзников и сателлитов, на равных конкурировавший с США в любых сферах и точках планеты и даже за ее пределами.

Но современная Россия? В мировой экономике ее место ближе к концу первой десятки, между двумя и тремя процентами мирового ВВП. Во множестве областей производств, технологий и знаний, включая жизненно важные и стратегические, наблюдается серьезное отставание и зависимость от Запада. Прямо здесь и сейчас страна переживает серьезный кризис, и света в конце туннеля не видно. А с «группой поддержки» дело обстоит совсем печально.

Разве можно при таких условиях всерьез говорить о статусе сверхдержавы? Можно. Потому что мы живем в сильно изменившемся и переживающем грандиозную трансформацию мире, так что теперь к статусу сверхдержавы – то есть ключевого мирового геополитического игрока – предъявляются несколько иные требования, нежели 40–50 лет назад.

США утратили технологию пилотируемых космических полетов, и у них никак не получается ее воссоздать, так что у них стратегическая зависимость в этом вопросе от России. У Штатов идет системная деградация промышленного производства и серьезная привязка по этой теме к Китаю.

У США еще масса проблемных и критически узких мест, которые проявляются все отчетливее с каждым годом и которые просто немыслимы для «классической» сверхдержавы в наших представлениях, сформированных холодной войной. Однако нет ни малейших сомнений, что Соединенные Штаты являются мировым гегемоном и глобальной сверхдержавой.

Именно это изменение мира как раз и позволило России вернуться в статус ведущего геополитического игрока, который может разговаривать на равных с США при, казалось бы, несопоставимых возможностях и влиянии.

И тут самый интересный вопрос: какие именно факторы стали ключевыми в данном процессе? Что позволило России вновь чувствовать себя и действовать как сверхдержаве, успешно переигрывая многократно превосходящего по всем параметрам противника?

Представляется, что главными обстоятельствами стали следующие четыре.

Первое. При потере очень большого технологического и производственного пласта, в России произошло сохранение и даже продвижение ряда ключевых областей знания и технологий. Например, в области атомной энергетики, где наша страна стала явным мировым лидером.

Важнейшей, безусловно, стала и сфера высокотехнологичных вооружений. В ней были созданы новые продукты, которые не только не уступают, а зачастую превосходят натовские аналоги, а то и вовсе не имеют их.

Таким образом, потеряв в результате постсоветского упадка многие технологические направления, Россия удержала ряд узловых ниш, что позволяет ей использовать их в своей геополитической игре.

Второе. Идет реформа армии – трансформация грандиозной, громоздкой, неуклюжей системы, доставшейся в наследство от СССР, в куда менее масштабный, но намного более мобильный и модернизированный механизм, «заточенный» специально под особенности и требования современных военных конфликтов.

Третье. Произошла принципиальная смена подхода работы на международной арене во всех сферах – от политической до военной. Если холодная война между сверхдержавами строилась на принципе противостояния, что приводило к гонке конкуренций по любому вопросу, то теперь для России данный подход стал невозможен. Превосходство Штатов слишком велико – раздавят.

В результате на вооружение был взят принцип, который можно назвать «Давид против Голиафа». Россия начала использовать более тонкие и изощренные методы – играть на противоречиях, находить уязвимые места и наносить по ним удары точечно, уклоняться от лобового столкновения, а вместо этого изматывать партнеров и противников «вязкой» тактикой, активно использовать методы прокси- или гибридных войн.

В целом последние два года стали показательной демонстрацией всему миру нового российского подхода к внешней политике: максимальный результат – минимальными ресурсами и усилиями.

Четвертое – и на самом деле самое главное: российское руководство готово использовать весь арсенал имеющихся в его распоряжении средств. Потому что что толку от возможностей, если у тебя не хватает воли применить их для защиты своих интересов и достижения поставленных целей? Однако за последние годы Кремль неоднократно продемонстрировал, что он готов пустить в ход все имеющиеся у него инструменты для достижения поставленных целей. В результате все это привело к тому, что на политической карте мира вновь появилась Россия как глобальный геополитический игрок, который при формальной слабости успешно ломает планы мирового гегемона и добивается своих целей.

А когда мировая сверхдержава регулярно терпит поражения и провалы своих планов при взаимодействии с другой державой, причем в разных точках планеты, значит, эта вторая держава геополитически также находится в статусе «сверхдержавы».

Безусловно, данное положение вещей не продлится долго и не является стабильным. Мир находится прямо в процессе глобальной трансформации, которая обещает быть крайне болезненной и кровавой и в конце концов, видимо, придет к той или иной многополярной системе.

Однако возвращение двуполярной геополитической конструкции дает надежду, что процесс переформатирования удастся хоть в какой-то степени смягчить и избежать наиболее катастрофических сценариев.

Два центра силы, которые не могут вступить в прямую военную конфронтацию (в силу неизбежного в этом случае ядерного апокалипсиса), будут вынуждены так или иначе договариваться между собой. А это дает шанс всему остальному миру.