Р. Ищенко. Молдавский конфликт на фоне геополитических реалий

05.02.16
Ростислав Ищенко
Обозреватель МИА "Россия сегодня"
КОНТ 


На первый взгляд ситуация в Кишиневе ни чем не отличается от стандартной цветной революции, которые неоднократно сотрясали постсоветское пространство (в том числе и Молдавию). Колумнист Sputnik отмечает,что нынешние протесты в республике носят совсем другой характер.

У власти в Молдове непопулярное правительство, легитимность которого поставлена под сомнение оппозицией. Ситуация в экономике мягко говоря критическая и продолжает ухудшаться. Вдохновляющие перспективы не просматриваются. Правые и левые в ходе уличных протестов объединились против действующей власти. Сами протесты приобрели постоянный характер. Власти неоднократно выдвигались ультиматумы. Даже парламент протестующие временно захватывали.

При этом, несмотря на то, что коммунисты Воронина в 2009 чувствовали себя гораздо увереннее и, в отличие от ныне действующего Кабинета Павла Филипа, обладали реальной поддержкой практически половины избирателей, нынешняя власть, в отличие от ПКРМ сдаваться явно не собирается. Более того, она имеет хорошие шансы устоять.

От действий к ожиданиям

По сути, ее будущее в ее собственных руках. Вопрос заключается только в том, насколько прочной окажется нервная система нынешних кишинёвских правителей. Протесты продолжаются уже около полугода и пока ни к каким серьезным результатам не привели.

Между тем никто не отменял ленинского правила, согласно которому раз начавшись, революция должна каждый день, каждый час одерживать хоть маленькие, но победы. Иначе у протестантов наступает усталость, происходит падение морального духа, исчезает надежда на победу и снижается доверие к собственных лидерам.

У людей есть масса дел дома и на работе, которыми невозможно манкировать месяцами. Если перед ними не стоит четкая цель, кроме бессмысленного стояния на улице и выслушивания пламенных речей, численность протестующих начинает быстро снижаться — люди возвращаются к своим основным занятиям. По мере снижения численности уличной массовки падает и авторитет лидеров в переговорах с властью (исчезает основной рычаг давления), а последняя наоборот приобретает уверенность, ее силы консолидируются и, на определенном этапе власть просто переходит к силовому подавлению выдохшегося протеста.

Отличие цветных революций заключалось в том, что власти не удавалось пересидеть протест, который подпитывался извне. Отсутствие видимых успехов на начальном этапе протеста, компенсировалось мощной политической, дипломатической и ресурсной поддержкой из-за рубежа. В результате, рядовые участники протеста считали своей задачей не «захват мостов, почты, телеграфа», а «привлечение внимания мирового сообщества».

Ежедневные же победы заключались в словах поддержки от западных политиков и дипломатов.

В Молдавии всего этого нет. Протесты в Кишинёве западные СМИ и политики игнорируют. Правительство и протестующие оставлены наедине друг с другом и им самим предоставлена возможность решать кто победит в результате. В таких условиях власть всегда обладает серьезными преимуществами и вопрос заключается лишь в том окажется ли она достаточно компетентной и решительной, чтобы их использовать. Пока что действующая кишиневская власть достигла существенного тактического успеха.

Во-первых, удалось собрать парламентское большинство и провести процедуру назначения Кабмина. Таким образом был преодолен почти трехмесячный правительственный кризис, что само по себе усилило позиции действующей власти и сняло вопрос о досрочных парламентских выборах.

Во-вторых, несмотря на то, что протестующие оспаривали юридическую корректность процедуры утверждения правительства и отказывали ему в легитимности, они пошли на переговоры с властью по вопросу о референдуме, на который должен быть вынесен вопрос об изменениях в Конституцию (предполагается избирать президента не в парламенте, а прямым голосованием).

Поскольку готовить референдум (если о нем договорятся) должно будет действующее правительство, протестующие косвенно признали его легитимность — нельзя одновременно требовать от власти действовать как власть в вопросе конституционных изменений и отказывать ей в праве называться властью. Таким образом, на данный момент власть в Кишиневе консолидирована, контролирует парламент, правительство и президента, а протестующие переходят от требования немедленной отставки к переговорам о частичных уступках.

Между тем, как только протестующие начинают переговоры с властью, в их рядах тут же проявляются скрытые до времени противоречия. Это классика — неважно кто ведет переговоры: социалисты и платформа ДА с кишиневской властью или повстанцы Уота Тайлера с королем Ричардом II.

Тем более, что в молдавском случае против правительства выступают силы, критикующие его как с правых, так и с левых позиций, то есть по-разному видящие будущее страны после своей гипотетической победы. Власть имеет достаточно возможностей для раскола протестного движения путем маневрирования между интересами переговорщиков.

Чтобы понять, причину устойчивости непопулярной (даже по постсоветским меркам) кишиневской власти, необходимо обратиться к традиционной стратегии США в отношении прозападных режимов.

Непопулярность прозападного правительства не является молдавским ноу хау.Аналогичные проблемы возникали и у южнокорейских режимов в 60-е годы, и у южновьетнамских в 70-е годы. Рекорд же падения рейтинга был побит украинским президентом Ющенко в 2005-2010 годах, когда от первоначальных более, чем 60% уровень его поддержки за четыре года упал до 2-3% в 2009 году и даже на президентских выборах, опираясь на всю мощь государственного аппарата, он сумел дотянуть всего лишь до 5%.

Во всех перечисленных случаях и во многих иных, против слабой действующей власти часто выступала сильная местная оппозиция.

При этом, США никогда не поддерживали давление на потерявшую поддержку народа власть, но и не мешали оппозиции (а в некоторых случаях и заговорщикам) менять ее, хоть конституционным, хоть силовым путем. Точно так же, как сейчас в Молдавии, Вашингтон (и коллективный) Запад отстраненно наблюдали за ходом борьбы, заранее принимая любой ее исход.

Причина лежит на поверхности — в любом случае власть либо оставалась в руках у прозападных политиков, либо переходила от них к прозападным же политикам. Тонкости местных идеологических различий никого на Западе не интересовали. Активное вмешательства США и их союзников в ситуацию происходило только в том случае, если прозападный режим мог поменяться на антизападный (Вьетконг против Вьетминя, КПК против Гоминьдана), либо же возникала угроза переориентации действующего режима (Янукович осенью-зимой 2013 года).

Что мы видим в Молдавии?

Правая оппозиция критикует действующую власть с позиций недостаточной «западности» (торможение реформ, коррупция, клановость и другие традиционные обвинения). Левая оппозиция критикует действующую власть с позиций излишней западности (резкое ухудшение торгово-экономических связей с Россией, усугубившее проблемы молдавской экономики). При этом никто не ставит под сомнение сам факт евроинетграционистских устремлений Молдавии.

То есть, расхождения тактические, а не стратегические.

По сути, противостояние сводится к противостоянию олигарха, контролирующего власть и олигархов, контролирующих оппозицию и желающих получить свой кусочек власти. Напомню, что в свое время даже ПКРМ (самая левая и самая пророссийская сила Молдавии) сохраняла евроинтеграционный курс и даже не решилась на компромисс в приднестровском урегулировании.

Понятно, что в нынешних условиях в Вашингтоне совершенно не опасаются критического изменения геополитической ориентации Молдавии. Если бы Россия решилась активно поддержать одну из сторон внутреннего конфликта — это было бы только на руку США. Москва не имеет прямой связи с территорией Молдавии, от которой отделена откровенно враждебной Украиной. В случае открытой поддержки оппозиции (или ее части) действующая молдавская власть логично ответила бы усилением давления на Приднестровье.

Бросить непризнанную республику Россия, включенная в процесс в статусе посредника и имеющая на данной территории своих миротворцев не может. При этом даже экономическая и транспортная блокада (которую с удовольствием поддержит Украина) моментально ставит Приднестровье на грань выживания, а прорыв ее возможен только военным путем.

То есть, любая попытка вмешательства во внутримолдавский процесс со стороны Россией, парируется Кишиневом при помощи классической «вилки» — предложения выбрать между плохим (бросить Приднестровье на произвол судьбы) и худшим (заработать обвинения в агрессии, не только от Украины, через чью территорию придется прорывать блокаду, но и от Молдавии, чьей территорией формально-юридически до сих пор является Приднестровье).

Причем, даже в случае победы оппозиционных сил в Молдавии у власти в лучшем для Москвы случае просто оказывается умеренно-прозападный режим, склонный к восстановлению торгово-экономических связей с Россией, которые позволят ему финансировать молдавскую евроинтеграцию. Фактически, затратив огромные ресурсы и резко ухудшив свое геополитическое позиционирование Россия может «выиграть» в Молдавии только необходимость содержать власть, маскирующую стратегическую евроинтеграцию, умеренно-дружественной риторикой в отношении РФ.

Ну а раз смена власти ни чем США не угрожает, а при определенных обстоятельствах (вмешательство РФ в процесс) может дать даже серьезные преимущества, то Вашингтон и не обращает внимание на внутримолдавские дрязги — при любом развитии событий США ничего не теряют.

В этих условиях, как я уже сказал, судьбы кишиневской власти находится в ее собственных руках. Результат противостояния с оппозицией будет зависеть от трех составляющих.

Во-первых, контроль действующей власти над административной вертикалью, подразумевающий лояльность управленцев низшего и среднего звена, позволяющую реально контролировать ситуацию в стране, не обращая внимания на митингующую оппозицию.

Во-вторых, контроль силовых структур и их готовность, при необходимости, выполнить приказ на подавление оппозиции.

В-третьих, моральная устойчивость ключевых фигур во властной иерархии и их готовность применять к оппозиции весь комплекс методов противодействия: выжидание (пока уличные акции выдохнутся), забалтывание (в ходе переговоров), раскол (путем обещания отдельным лидерам и политическим силам политических должностей или решения проблем в бизнесе), точечные репрессии (аресты уличных активистов по уголовным обвинениям, административное давление на бизнес и СМИ, поддерживающие протесты).

Бесконечные же митинги 

В такой ситуации время всегда играет на власть, у которой (при наличии прочной нервной системы) значительно больше ресурсов и рычагов воздействия на ситуацию. Оппозиция имеет только один, причем крайне рискованный вариант, позволяющий надеяться на слом ситуации в свою пользу (но не гарантирующий успех). Она может идти только по пути наращивания давления на власть путем радикализации уличных акций.

Однако это крайне опасный путь, поскольку рано или поздно он ведет к столкновениям с силами правопорядка и реальными (а не фэйковыми) попытками захвата правительственных зданий. Если силовики надежны, то власть тут же (причем на законных основаниях) обвинит оппозицию в государственном перевороте и перейдет от точечных к массовым репрессиям (по крайне тяжелым уголовным статьям).

При таком развитии событий массовые аресты активистов, приостановка действия оппозиционных СМИ и интернирование лидеров протеста — азбука действий любого адекватного режима. То есть, если у оппозиции нет стопроцентной уверенности в том, что под силовым нажимом власть посыпется (как посыпался Янукович в январе-феврале 2014 года), то даже радикализация протеста и переход к силовому противостоянию сыграет на руку той же власти.

Бесконечные же митинги и демонстрации во-первых надоедают рядовым участникам.
Во-вторых, не радуют население тех районов столицы и других населенных пунктов, где они проводятся (особенно на постоянной основе), поскольку не приводят к быстрым позитивным изменениям, но создают дополнительные бытовые трудности. Наконец, пример Украины, где силовое противостояние власти и оппозиции привело к гражданской войне, развалу государства и резкому падению уровня жизни также мало вдохновляет обывателя.

Таким образом, лучший выход из данного кризиса, на который может надеяться оппозиция (если только не опирается на предательство ключевых чиновников в административных и силовых структурах или не уверена в моральном надломе власти и ее готовности к уступкам под силовым давлением) — быстрые переговоры и минимальных уступках, по результатам которых отдельные оппозиционные лидеры получат умеренные политические и коммерческие бонусы.

Ну а если молдавской оппозиции все же удастся поменяться в действующей властью местами, ожидать серьезных изменений внешнеполитического позиционирования, внутренней политики или экономического состояния Молдавии не приходится, поскольку на данном этапе это уже совершенно не зависит от молдавских политиков и органов власти. Судьба Молдавии, как и многих других государств решается в глобальном противостоянии США, России, Китая. Находясь на периферии этого противостояния, малые страны не способны ни серьезно повлиять на позиции его основных участников, ни что-либо изменить в своей судьбе. Они могут только ждать исхода, который определится не сегодня и не в этом году.

Ростислав Ищенко