Украинцы устали от войны и лживого популизма. После аннексии Крыма и начала горячей фазы в зоне АТО именно низы приняли на себя основной удар: пошли воевать, умирать, финансировать армию, волонтерствовать, продолжать платить налоги, терпеть повышение цен и тарифов на коммуналку. В это время наверху, после некоего оцепенения, пришли в себя, пообещали реформы, нещадную борьбу с коррупцией, евроинтеграцию и победу над врагом и… вновь припали к кормушке.

Не все, конечно. Грузинская команда и другие варяги во власти вроде как пытаются что-то сделать. Но среднее бюрократическое звено, пережившее всех и вся, осталось у руля. На местах — селах и хуторах — полнейший мрак.

Украинцы пока терпят, но этот ресурс, кажется, уже на исходе. Так какие промежуточные итоги можно подвести, анализируя послереволюционную жизнь государства? Кто самое слабое звено? И что же все-таки позитивного произошло после расстрела Майдана? Об этом мы спросили у ведущих политических и экономических экспертов страны.

Сергей Гайдай, политтехнолог

Необходимых реформ, на которые давно есть социальный запрос в украинском обществе, не произошло. Такие изменения должна делать элита, а смены элит в ходе Евромайдана не произошло, она осталась прежней. Задача же прежней элиты — максимально сохранить систему, поэтому реформы имитируются. Нам демонстрируются приезжие грузины, принятие законов, но, по сути, не идет ничего, система осталась прежней, государство осталось прежним, политическая система прежней. Она делает все, чтобы ни в коем случае не появился кто-то, кто эту систему нарушит, потому что для нее это — гибель.

Что изменилось. Очень серьезно изменилось и продвинулось гражданское общество, которое было движущей  революционной силой, прежде всего простые люди очень сильно изменились. Если раньше эти гражданские запросы блуждали только в кухонных разговорах и статьях оппозиционных интернет-ресурсов, то сейчас это практически массовое требование всего населения. И здесь есть конфликт — в Украине по-прежнему революционная ситуация, которая выражается в давней ленинской формуле: верхи управлять по-старому не могут, а низы жить по-старому не хотят.

Борьба с коррупцией и деолигархизация — это все имитация. Борьба с коррупцией предполагает полную смену органов коррупционной власти — роспуск таких площадок, как налоговая, милиция, государственный аппарат. Вы видите роспуск? Нет, только укрепляется, вставляются свои люди. А то, что нам изредка в качестве имитации демонстрируют аресты среднего персонала, то и при Януковиче были коррупционные скандалы — Мельник (Петр Мельник, экс-ректор налоговой академии). Так что никакой реальной борьбы с коррупцией нет. И это во всех сферах.

Есть осознание обществом очень высокой цены, которую оно заплатило за революцию — экономический кризис и потеря территорий. Сегодня градус желания перемен, потеря страха перед государством, особенно у гражданского общества, у наиболее активных, у среднего класса, повысился. Вот это позитив. Власть и элиты, конечно, захотят максимально все законсервировать, спустить на тормозах протест, но общество просто не позволит это сделать.

Еще позитив. Война с Россией запустила процесс элитогенеза — создания новой элиты.

Раньше у нас элитогенеза в принципе не было. Был правящий класс, который максимально уничтожил социальные лифты и жил своей собственной жизнью. У нас было двухклассовое общество — правящий класс и все остальные. Если ты с правящим классом, то ты живешь вне закона, в преференциях и активно пользуешься ресурсами государства. Все остальные живут по закону или по беззаконию, которые устанавливает правящий класс. Сейчас все-таки появился элитогенез, социальные лифты открылись для пассионарной массы людей, и хотя частичное, очень небольшое, но обновление ползучим образом происходит.

Вадим Карасев, политический эксперт

Когда-то Ден Сяопина спросили о том, как он оценивает Великую французскую революцию 1789 года, как раз в тот год, когда праздновали ее 200-летие, и он сказал: еще прошло слишком мало времени, чтобы дать этой революции оценку. Так чего давать оценки, если прошел всего лишь год, когда еще все не разобрано и не демонтировано, не говоря уже о том, что строительство нового еще, по большому счету, не началось. Поэтому все эти бухгалтерские подсчеты негатива и позитива преждевременны. Давайте подождем 200 лет и тогда уже окончательно дадим оценку той исторической драме, которая разыгралась на улицах и площадях Киева в конце 2013 - начале 2014 года.

Сейчас идет одновременно и демонтаж старого, и строительство нового, отсюда и некая хаотичность процесса и всех движений. Но главный позитивный результат — это выбор людей. Хороший он или плохой — время покажет, но это выбор украинского общества, и это хорошая школа исторического становления и возмужания страны и людей. Плохая власть или хорошая, но это их власть, и люди должны нести ответственность за действия власти, не кивая на то, что она чего-то не сделала. В любом случае, это был выбор в сторону демократии, а если власть не справится со своими обязанностями — народ ее переизберет.

Не исключаю, что уже в конце года или в начале следующего будут новые выборы в ВР, а значит главный результат революции 2014 года будет подтвержден, поскольку эта революция, прежде всего, была в защиту демократического выбора украинского народа. И если демократия будет жить, развиваться и совершенствоваться, если украинский народ будет менять столько раз власть, пока не получит ту,  которая будет отвечать его ожиданиям, значит, все это год назад было не напрасно.

Константин Матвиенко, политический эксперт, глава корпорации стратегического консалтинга «Гардарика» 

Я начну с негативов. Во-первых, это территориальные потери Украины, гибель людей и уничтожение инфраструктуры. Вот это главное изменение, которое, кончено, обусловлено поведением России. С момента окончания Революции Достоинства, а именно с февраля 2014 года, Россия ведет необъявленную войну с Украиной.

Что касается позитивов, то украинское общество продемонстрировало, что оно солидарное, сильное. Это подтверждают и добровольческое, и волонтерское движения. С Украиной солидарен мир — те санкции, которые сейчас введены против РФ, показывают, что мир поддерживает Украину. Но, к сожалению, это неэффективно используется нашими властями.
Вместе с тем против Украины открыт второй фронт. Второй фронт открыт коррупцией, некомпетентностью и безответственностью власти. Весь остальной негатив определяется именно этим. Бизнес-климат в стране, условия существования домохозяйств, тарифы, цены, инфляция — это все определяется не только войной, но и неумением и непониманием власти, как организовать нормальное существование общества.

Судебная реформа не происходит по тем же причинам, по которым не происходят и все остальные реформы - конституционная, местного самоуправления, налоговая, реформа МВД. Опять-таки, по причине некомпетентности и безответственности властей.

В Украине нет никакой деолигархизации. Это просто внутри олигархической среды происходит передел сфер влияния: некоторые будут терять влияние, некоторые, наоборот, приобретать его. Но в целом клуб олигархов не изменится по составу.

Александр Палий, политолог

У людей появилось понимание того, что история делается в Украине. Основные события в мире происходят именно у нас, что идее периферийности и неполноценности абсолютно противоречит. Украинцы во время Революции Достоинства проявили себя именно как достойный народ, люди в других странах сейчас равняются на нас, и популярность Украины в мире сейчас очень велика. У нас появилось более серьезное отношение к морали — мы увидели рост волонтерского движения, искренней поддержки между людьми, это очень серьезный позитив.

Самые главные реформы — моральные, были у нас реализованы. Кроме того, во время войны возродилось самоуважение и самые лучшие военные традиции — у нас многие пошли добровольцами на фронт. Это свидетельство того, что эти традиции не забыты, что украинцы — смелый народ.

У нас были восстановлены гражданские свободы, которые были забыты при Януковиче. Сейчас моральным давлением можно уничтожить любого чиновника — мы уже видели, как уходят депутаты, министры, их заместители.

Кроме того, прекращена эксплуатация государства режимом Януковича, которая была колоссальной. На энергетике и на госзакупах только Янукович и его Семья ежегодно получали 12 млрд. долл. У нас сейчас бюджет порядка 20 млрд. долл, так что вы себе представляете, какие суммы разворовывались. Сейчас этого нет, коррупция стала гораздо меньше, и она переместилась на совсем иной уровень, она уже не на самом высоком уровне.
Возобновлено движение Украины в Европу — в круг тех народов, которые принадлежат к золотому миллиарду.

У нас фактически снялся языковой вопрос — у украиноязычных и у русскоязычных патриотов этот вопрос нивелирован. Те люди, которые педалировали эту тему, оказались вне украинского контекста и в политическом смысле ничего не значат.

Если говорить о негативах, то, безусловно, это агрессия России. Но у нас просто не было иного пути выжить, потому что иначе Россия не только бы украла Крым и часть Донбасса, а уничтожила бы всю Украину, и сейчас репрессии и геноцид были бы на всей территории Украины.

Еще негатив в том, что реформы идут не с такой скоростью, как бы этого хотелось многим. Только в последние 4 месяца реформы пошли довольно быстро. Я считаю, что они должны идти еще быстрее.

У нас появилось слишком много популистского негативизма. Демократия — это всегда компетентность и ответственность. Сейчас очень многие некомпетентные и безответственные почему-то считают, что они могут делать выводы космического масштаба.

Также мне не очень импонирует кадровая политика правительства — она где-то более успешна, где-то менее, где-то вообще провальная. За пару недель до парламентских выборов я говорил, что политическая сила Порошенко очень много потеряла: за 2 недели до выборов у нее было 34 % согласно соцданным, а получила всего 20 % именно из-за непонимания  потребностей общества в кадрах.

Борьба с коррупцией ведется так, чтобы только запугать коррупцию. Нет достаточной решимости и радикальности. Остается много старых связей, подводных течений, которые новая власть не может, не хочет или боится ломать.

Нам понадобился год, чтобы начать реформу в энергетике, хотя ее надо было делать сразу после революции. Слава богу, что она хоть сейчас началась. Идет оттягивание реформ аж до последней черты, пока это уже становится крайне необходимым.

Но страна движется в правильном направлении. Что бы там кому ни казалось, рывок мы сделали колоссальный. Многие народы такой рывок ни за 100, ни за 200 лет так и не сделали, а у нас это было сделано достаточно быстро. Но, как всегда, хочется большего. И это нормально.

Сергей Таран, политолог, директор Международного института демократии

В Украине снова появилось соревнование политических элит, политических партий. Монополизация всего и в экономике, и в политике, которая была при Януковиче, - это уже вчерашний день.  
Появление снова свободной конкуренции в политике — это очень важный позитив.
Также большой позитив — консенсус относительно геополитического вектора. Сейчас общество впервые в истории достаточно четко поддерживает европейский и евроатлантический выбор.

Третий позитив — стартовала деолигархизация и начались очень серьезные реформы по диверсификации поставок энергоносителей, что очень часто становилось аргументом влияния России на украинскую политику.

Успех на международном уровне в дипломатической сфере — мы имеем мощную поддержку, и никто не собирается ослаблять санкции, и нет никакого раскола Запада, что постоянно пытается спровоцировать Россия.

В вопросах безопасности есть однозначные успехи. У нас еще год назад вообще не было армии, и она была воссоздана на вооружении 70-х годов, без какой-либо серьезной финансовой поддержки извне. И это однозначный успех и власти, и общества — благодаря добровольцам и волонтерам мы получили армию.

Из негативов. Реформы осуществляются не так быстро, как хотелось бы. Здесь есть и объективные причины, потому что нельзя увидеть сразу результаты реформ, должно пройти определенное время, и это надо разъяснять людям.

Кроме того, у нас идет война. Это факт агрессии, который готовился на 2015 год, когда должны были пройти президентские выборы, но из-за Майдана захват территорий произошел раньше. Негатив и в том, что не все те, кто был при предыдущей власти, понесли наказание.

Если касаться вопросов дерегуляции экономики, усиления конкуренции, то можно было бы успешнее работать. Судебной реформы вообще нет. Поэтому нельзя однозначно сказать, что реформы чудесно идут, точно так же, как нельзя сказать, что реформ нет. Надо спокойно анализировать.

Владимир Фесенко, политолог, директор Центра политических исследований «Пента»

Большая часть негативных изменений вызвана войной с Россией и ее стремлением фактически разрушить Украину. Захват Крыма — это не потеря Крыма, как некоторые наши политики и общественные деятели говорят, это захват Крыма. Он спровоцировал еще и сепаратистскую войну, поэтому война на Донбассе — это тоже агрессия России, а не вина власти.

Что касается политических процессов. Подписание ассоциации о зоне свободной торговли между Украиной и ЕС, начало предметной европейской интеграции — это позитивный процесс, хотя тут быстрых результатов ожидать не стоит. Это только начало и создание предпосылок для этого. Изменение власти — этот процесс тоже только начинается. Здесь не стоит ожидать, что власть сразу же станет белой и пушистой. Власть всегда не нравится всем, она нравится только тем, кто за нее голосует, кто ее поддерживает. Но процесс обновления власти, политических изменений — это процесс, который уже запущен, и я считаю его позитивным.

Процесс обновления общества тоже запущен, хотя идет очень драматично и противоречиво. Я имею в виду и люстрацию, и деолигархизацию. Но усиление роли гражданского общества и во влиянии на власть, и в организации общественных процессов — я имею в виду добровольческие батальоны и волонтерское движение — это несомненно позитивные тенденции.

У нас позитивное и негативное переплелось. Да, идет отставание с реформами. Этот процесс идет с пробуксовкой, но он начинается. Если мы будем сравнивать 2005-2006 гг. и нынешнюю ситуацию, то, конечно, есть прогресс, хотя движение идет достаточно сложно — шаг вперед, шаг в сторону. Но прогресс по сравнению с тем периодом несомненный. Власть сейчас гораздо больше зависит от общества, чем тогда, и она вынуждена начинать реформы. Но экономический кризис, который сейчас переживает Украина, не первый такой глубокий, у нас были и похуже кризисы — в начале 90-х годов, в 2008-2009 гг. Думаю, что с окончанием войны и экономического кризиса позитивные процессы ускорятся и будут более заметными.

Расследование преступлений против участников Майдана — в прошлом году оцениваю негативно, сейчас есть прогресс — активизация этих расследований. Проблема в том, что многие ожидают революционного трибунала, но правоохранительные органы должны работать по европейским правовым стандартам. У нас же хотят виновных поставить к стенке как можно быстрее. Но кто-то за рубежом, и их не так-то просто доставить сюда, а против тех, кто здесь, недостаточно доказательств — вот тут возникает проблема. Поэтому я оцениваю этот процесс негативно, но прогресс в последнее время явно проявился в этом отношении, особенно с приходом нового руководства Генпрокуратуры.

Деолигархизация — это то, чего мы не смогли сделать в прошлом году, потому что был тактический союз с некоторыми олигархами. Сейчас мы видим начало этого процесса, причем довольно бурное. Надо понимать, что этот процесс будет длительным и тоже сложным и противоречивым.
Что касается люстрации — это общественный запрос. Это же не выдумка политиков, это один из главных лозунгов Майдана, и, в принципе, есть серьезная необходимость обновления наиболее коррумпированных сфер власти — это суды и правоохранительные органы. Здесь есть явные перегибы, и не всегда хватает правовой культуры, но, тем не менее, процесс идет, и я думаю, что он  будет продолжаться.

Борис Кушнирук, экономический эксперт

Из позитивов — произошло довольно существенное изменение власти. Пришли новые лица и в правительство, и в парламент. Есть надежда, что они изменят ситуацию.

Но хотя изменения и происходят, но не так кардинально, как бы того хотелось. У премьер-министра (Арсения Яценюка. – Ред.) нет желания проводить реформы — только власть и личное обогащение. Здесь проблема с точки зрения проведения необходимых реформ.

У нас есть определенные изменения в системе прокуратуры. Несмотря на то, что еще 17 лет назад в Конституции 1996 года было предусмотрено, что прокуратура должна быть лишена функции общего надзора, этого сделано не было вплоть до текущего года. Это очень важный шаг с точки зрения общей реформы правоохранительной системы, потому что если прокуратура выполняет функции и следствия, и представительства в суде, то понятно, что это создает коррупционного монстра. Деятельность Пшонки, Яремы, да и всех предшественников — наглядное отображение старой модели прокуратуры. Сейчас у нас есть надежды на то, что новый закон заработает полноценно, и это существенно изменит и полномочия прокуратуры, уменьшит возможности для коррупции и повысит качество работы правоохранительной системы.

У нас есть изменения и в системе работы транспортной полиции. Те изменения, которые вносятся в работу МВД, это поступательные шаги к современной полиции, которая является органом защиты прав граждан и защиты от нарушения законов. Это позитив, но из-за затягивания со стороны Авакова и старых элит этот процесс начался только после прихода грузинской команды. Но то, что сдвиги там начались и процесс будет идти, для меня это очевидно.

В экономике у нас был спад по инерции падения, которое началось еще в 2012 году. Затем были события на Майдане, внешняя агрессия России и события на Донбассе — все это не могло не привести к значительному падению экономики. Позитивы я здесь вижу в том, что мы полностью отказались от дотирования угольной отрасли, чем убрали один из существенных источников коррупции.

Налоговая политика с точки зрения рентных платежей позволяет более корректно распределять национальное богатство в пользу общества, а не элит, которые получали доступ к месторождениям.

Медленно, но шаг за шагом идут процессы по уменьшению функций государства по разрешительным процедурам, а за каждой разрешительной процедурой есть потенциальные возможности для коррупции. Убирая их сейчас, мы не получим уже завтра результат, но этот процесс идет, и постепенное сокращение функций — это позитив.

Мы начали реформы в газовом секторе — это тоже позитив, хотя и крайне непопулярный шаг — перевод функционирования продажи газа на рыночные условия. Это приведет к повышению цен на газ, но система сниженных цен для населения порождала тотальную коррупцию, неэффективность и злоупотребления. Причем ежегодно сумма злоупотреблений составляла 1,5 млрд долл. Сейчас эта система может быть разрушена путем приятия нового закона про рынок газа, который позволяет уже создавать конкурентную среду. Но полностью конкурентную среду мы сможем создать только тогда, когда мы придем к стандартной рыночной схеме, когда есть единая оптовая цена на газ для всех потребителей, и есть затраты, связанные с затратами на транспортировку газа потребителям. Понятно, что для населения газ будет стоить дороже, чем для коммерческих предприятий. Но когда мы это сделаем, мы исключим возможность для коррупции и злоупотреблений в этой сфере, мы создадим конкуренцию и мощные стимулы для энергосбережения. Мы потребляем значительно больше газа, чем в других странах мира. Обязательно должен быть учет и потребления и газа, и воды, и тепла, потому что только в этом случае будет понятно, за что люди платят. Всего этого не было, пока не было перехода к рыночному ценообразованию. Мы еще пока к этому не дошли, но мы движемся в этом направлении, и это большой позитив.

Для достижения энергосбережения со стороны правительства должны быть предприняты шаги не только по увеличению тарифов, но еще и шаги, направленные на стимулирование, для чего должны быть внесены изменения в Налоговый кодекс, чтобы потребители могли часть своих затрат отнести на уменьшение налоговых платежей, как это есть во многих странах мира.

Второй вопрос, возможно, еще более важный, это доступ к кредитам. На сегодняшний момент для модернизации теплозащиты многоквартирных домов необходимо до триллиона гривен. Никто из-за границы нам их не даст. Более того, они нам и не нужны, потому что все необходимое для энергосбережения у нас есть в Украине — есть оборудование, материалы, рабочая сила — все, нам не нужна валюта. Поэтому необходимо кардинально пересмотреть политику НБУ относительно кредитования целевых направлений, и в первую очередь энергосбережения.

На сегодняшний день политика НБУ не благоприятствует этому. Бизнес остался без оборотных средств, потому что кредитная ставка составляет 33 %, и надеяться, что при таких условиях вообще возможно кредитование экономики, не приходится.

Если говорить о негативах, то пока еще абсолютно не проводятся реформы в социальной сфере, в сфере социального страхования. В том виде, в каком сейчас есть социальное страхование — это огромный коррупционный нарост на экономике, который лишь ухудшает возможности для функционирования бизнеса, потому что малый и средний бизнес не выйдет из тени до тех пор, пока у нас будут такие условия начислений на фонд заработной платы, как сейчас. Только кардинальная смена социального страхования и реформа, которая будет предусматривать соответствующее сокращение взносов на фонд заработной платы, может вывести бизнес из тени. На сегодняшний момент это большая проблема, потому что в этом направлении Министерство социальной политики ничего не делает. Более того, я бы даже сказал, что у налоговиков есть желание сохранить эту коррупционную систему в неизменном виде.

Еще из негативов можно назвать и то, что мы только обсуждаем, но не проводим реформы железнодорожного транспорта. Очевидно, что такая неэффективная система никуда нас не приведет. Только в том случае, если мы сможем провести реформу железнодорожного транспорта, реформу вообще всего хозяйства, мы сможем изменить ситуацию и привлекать инвестиции. К большому сожалению, там пока только общие обсуждения, но без каких-либо кардинальных сдвигов.

Андрей Новак, глава Комитета экономистов Украины 

После Революции Достоинства мы имеем хотя и временную, но, по факту на сегодня, утрату территориальной целостности Украины, человеческие жертвы как на Майдане, так и во время российской агрессии. У нас чрезвычайное ухудшение экономической ситуации, очень резкое снижение уровня жизни преимущественного числа украинцев, мы имеем чрезвычайно глубокую девальвацию национальной валюты и целый клубок финансовых проблем в системе государственных финансов.

Из позитивных последствий можно отметить только сам факт устранения от власти президента Януковича и его политической команды — правительства Азарова и Партии регионов. И второй позитив — в результате осуществления агрессии РФ по отношению к нашей стране сейчас фактически происходит становление украинцев как единой политической нации и рост патриотизма по всей территории Украины, даже там, где ранее патриотизм и не намечался, в частности, на востоке и юге Украины.

Можно сказать, что за последний год правительство полностью провалило возможность осуществить во время кризиса глубокие реформы. Более того, практически каждое действие правительства, каждый законопроект правительства, который потом голосуется и принимается парламентом в виде закона, не улучшает экономическую ситуацию, а, наоборот, только углубляет экономический кризис. Поэтому уже возникают подозрения, что это не просто непрофессионализм, а злонамеренные действия правительства и НБУ по ухудшению экономической ситуации в стране. Для меня вопрос — почему это происходит? Либо это просто желание воспользоваться моментом и обогатиться, либо, что еще хуже, это манипулирование извне действиями правительства и НБУ во вред Украине и на пользу агрессору.

Для Запада Украина 2015 года — это тема, которая уже надоела, это тема, к которой они обращаются очень неохотно, но, несмотря на это, Украину и дальше будут поддерживать, потому что идет поддержка не украинского правительства, или НБУ, или президента, а поддерживается Украина как держава и украинцы как нация, которая фактически самостоятельно сдерживает войну, чтобы она не расползалась дальше по Европе.

Сергей Дацюк, философ, писатель, блогер

У нас ориентация на Европу была подтверждена общественностью. Общественность стала довольно активной в плане институционализации, и война, которая началась, это подтвердила, потому что волонтеры были первыми, кто принял на себя главный удар во время войны.

Следующий момент: мы начали всерьез борьбу с коррупцией. Мы начали, хотя и не завершили, но хоть каким-то образом провели люстрацию. Реформы, которые были заявлены, хотя бы на законодательном уровне и в значительной мере даже на исполнительном уровне, но начались.

Деолигархизация, хоть и стихийно, но происходит, хотя последовательной политики как не было, так и нет. Это позитивные моменты.

Среди негативов можно отметить, что Европа нас в достаточной мере не поддержала. Война с Россией продолжается, и мы потеряли территории. Еще среди негативов то, что все-таки коррупции нам сломать хребет не удалось, люстрацию мы провели не до конца и реформы проходят очень медленно.

Настроения разные в разных регионах. У беженцев с Донбасса очень плохие настроения: их уровень жизни упал, им пришлось сменить место проживания. На западе Украины, особенно у молодежи, которая не хочет воевать, настроения свои оппортунистические, приватные. Но в основном, мне кажется, большинство украинцев позитивно смотрят в будущее, потому что после революции и войны обычно бывает экономический подъем.

Владислав Старинец, независимый экономический эксперт

К успехам можно отнести то, что уменьшилась коррупция на определенных уровнях. Можно отметить усиление армии, ее боеспособности. И еще я бы отметил успехи в дерегуляции.

Однако мы видим очень много популизма, очень много внимания уделяется второстепенным вещам, а не глобальным, которые бы существенно изменили экономическое состояние страны. Им уделяется крайне мало внимания.
То, что реально может улучшить уровень жизни, это рост инвестиций, и по данному вопросу мы видим полный провал. Расширение рынков сбыта — по этому вопросу также огромный провал, потому что мы теряем не только рынки СНГ, но мы уходим и с других рынков, откуда нас выдавливают наши восточные конкуренты.

Мы не до конца отстаиваем наши национальные интересы, потому что Польше, Греции и Германии удалось в свое время добиться списания государственного долга. Нам долг вряд ли спишут, а если и спишут, то малую часть. В этом направлении, я считаю, нужно было бы действовать более активно, если уж мы являемся «бронежилетом Европы».

Еще один из основных моментов, по которому у нас недоработки, — это деофшоризация.

То есть малый, средний бизнес, обыватель затянули пояса дальше некуда, в то время как крупного бизнеса это практически не коснулось. Как будто наши законотворцы не знают других офшорных зон, кроме Кипра. Кроме того, можно в законодательном порядке поднимать вопрос о том, чтобы многие компании зарегистрировались в Украине, что будет являться прямым следствием увеличения доходов в бюджет. За счет чего можно: а) снижать тарифы; б) возвращаться к вопросу о том, чтобы пенсионеры имели бесплатный проезд в транспорте и т. д.

Вместо того, чтобы уменьшать количество и размер налогов, как это делается во время кризиса, у нас все происходит наоборот: декларация идет одна, а по факту мы видим увеличение новых налогов и их ставок. На мой взгляд, это одни из основных недостатков действия правительства Яценюка.

Что касается банковской системы, если начинать с плюсов, то ситуация временно стабилизирована, пусть даже искусственными методами. Это плюс. Но все же она находится под ударом. У банков огромное количество долгов, о которых не все публично говорят вслух. И сейчас эту проблему пытаются перенести на обывателей, чтобы мы как добропорядочные налогоплательщики оплачивали из своих карманов аферы авантюристов. Поэтому, конечно, развал в банковской системе — это тоже одно из «достижений» правительства Яценюка.

Что касается энергетической политики, то это больше похоже на разборки между крупнейшими финансово-промышленными группами с применением рейдерских схем. Все идет к тому, что мы можем опять оказаться с большими проблемами по свету и газу, которые у нас уже были в этом году. Здесь должна быть четкая стратегия, которая будет реально защищать национальные интересы. Пока это похоже на передел энергетических активов.